Найти в Дзене
Юля С.

Отдала последние деньги на похороны, а отец в это время выбирал внедорожник: месть была публичной

Поминальный обед проходил в хорошем ресторане. Вероника не стала экономить на памяти матери. Стол ломился: нарезки, салаты, горячее. Водка была дорогой, чтобы у стариков давление не скакало. Борис Аркадьевич, опрокинув первые три стопки "за упокой", заметно оживился. Траурная маска начала сползать, обнажая истинное лицо — самодовольное и хитрое. Он разрумянился, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и подсел поближе к соседу, дяде Васе, с которым они когда-то работали на заводе. Вероника сидела во главе стола, ни живая ни мертвая. Ей кусок в горло не лез. Она смотрела на гостей, на отца и думала о том, что завтра ей придется звонить в клинику и отменять протокол. Гул голосов в зале нарастал. Отец, потеряв бдительность от алкоголя и сытости, наклонился к соседу. Он думал, что говорит тихо. Но в тот момент в зале повисла пауза — кто-то перестал греметь вилкой, — и его шепот прозвучал отчетливо, как в рупор. — ...Видел в салоне на Ленина черный внедорожник? Китаец, но люксовый! Зверь-машина
Оглавление

Поминальный обед проходил в хорошем ресторане. Вероника не стала экономить на памяти матери. Стол ломился: нарезки, салаты, горячее. Водка была дорогой, чтобы у стариков давление не скакало.

Борис Аркадьевич, опрокинув первые три стопки "за упокой", заметно оживился. Траурная маска начала сползать, обнажая истинное лицо — самодовольное и хитрое. Он разрумянился, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и подсел поближе к соседу, дяде Васе, с которым они когда-то работали на заводе.

Вероника сидела во главе стола, ни живая ни мертвая. Ей кусок в горло не лез. Она смотрела на гостей, на отца и думала о том, что завтра ей придется звонить в клинику и отменять протокол.

Гул голосов в зале нарастал. Отец, потеряв бдительность от алкоголя и сытости, наклонился к соседу. Он думал, что говорит тихо. Но в тот момент в зале повисла пауза — кто-то перестал греметь вилкой, — и его шепот прозвучал отчетливо, как в рупор.

— ...Видел в салоне на Ленина черный внедорожник? Китаец, но люксовый! Зверь-машина! — глаза Бориса Аркадьевича масляно блестели. — Я уже договорился. Завтра утром еду оформлять. За наличку! Никаких кредитов, Вась. Я пять лет в кубышку складывал, каждую копейку берёг.

— Да ты что? — дядя Вася уважительно крякнул. — Откуда деньги-то? Ты ж говорил, пенсия маленькая.

— Говорил! — отец хихикнул, довольный своей смекалкой. — Мать-то на макаронах экономила, всё акции в «Пятерочке» ловила. А я свои доходы имел, откладывал. Вот и накопил. Целое состояние собрал!

Сосед покосился на Веронику, которая сидела в трех метрах, замерев с вилкой в руке.

— А дочка знает? Помогла небось?

Борис Аркадьевич пренебрежительно махнул рукой. Жест был таким широким, что он чуть не снес рюмку.

— Да что ей знать? — фыркнул он. — Она пустая, как барабан. Ни мужика нормального, ни денег. Всё на свои больницы спустила, лечится от чего-то, бегает, а толку ноль. Вон сидит, злая, как собака. Денег мне пожалела, представляешь? Даже на памятник матери не дала, пришлось самому выкручиваться... ну, на словах-то. Жадная девка выросла. Вся в мать.

В зале наступила мертвая тишина. Такая, что было слышно, как муха бьется о стекло.

Гости замерли. Родственники, которые час назад сочувственно кивали "бедному вдовцу", теперь переводили взгляд с него на Веронику.

Вероника медленно положила вилку. Звон металла о фарфор прозвучал как гонг перед боем.

Она слышала каждое слово. Каждую букву.

"Пустая как барабан". "Жадная девка". "Накопил, пока мать на макаронах экономила".

В голове прояснилось. Словно тучи разошлись, и ударила молния.

Она только что отдала свою мечту, своего нерожденного ребенка, ради чего? Ради того, чтобы этот человек купил себе новую игрушку? Он смотрел, как она отдает последнее, и смеялся про себя? Он копил миллионы, пока мама умирала без хороших лекарств, потому что "денег нет"?

Ярость — холодная, расчетливая, белая ярость — заполнила её целиком. Больше не было жалко папу. Не было уважения к сединам. Был только враг. Циничный, наглый враг, который её обокрал.

Вероника встала. Она оправила черное платье и подняла голову.

— Уважаемые родственники! Друзья! — её голос был твердым и звонким. Никакой дрожи.

Борис Аркадьевич дернулся, пролив водку на скатерть. Он понял, что ляпнул лишнее, но было поздно.

— У папы сегодня горе, мы все это видим, — продолжала Вероника, глядя отцу прямо в глаза. — Но, оказывается, есть и огромная радость. Он только что поделился с дядей Васей прекрасной новостью. Наш "нищий пенсионер" завтра покупает элитный внедорожник! За наличные!

По залу пробежал шепоток. Кто-то ахнул.

— Папа пять лет копил, пока мама экономила на еде и лекарствах, — чеканила Вероника. — Он собрал целое состояние. Он у нас, оказывается, тайный миллионер. А раз так...

Она повернулась к замершему в дверях официанту.

— Молодой человек! Счет за банкет, пожалуйста, передайте Борису Аркадьевичу. Он настаивает на том, чтобы оплатить поминки любимой жены. У него как раз с собой "кубышка".

Борис Аркадьевич побагровел. Он попытался встать, что-то возразить, но язык заплетался, а ноги не держали.

— Ты чего... Вероника... Ты что удумала?! — захрипел он.

Вероника не слушала. Она подошла к специальному столику у входа. Там стояла корзина, куда гости по традиции складывали конверты с "материальной помощью" семье.

Она взяла корзину. Спокойно, на глазах у всех, выгребла все конверты.

— А это, — громко сказала она, убирая деньги в свою сумку, — моя компенсация. Я оплатила похороны, место на кладбище, катафалк и все ритуальные услуги. Я забираю ровно то, что потратила. Ни копейкой больше.

Она застегнула сумку.

— Остальное, папа, добавишь из своих накоплений. Ты же не "жадная девка", правда? Тебе на машину хватит, и на памятник останется.

Она посмотрела на него в последний раз. В её взгляде не было ненависти. Только брезгливость, как будто она смотрела на раздавленного таракана.

— Прощай, папа. Катайся на здоровье. Надеюсь, маме на том свете не стыдно за тебя. Хотя мне — очень.

Вероника развернулась и пошла к выходу. Её каблуки стучали по паркету, как гвозди, забиваемые в крышку гроба их отношений.

Никто не посмел её остановить. Гости сидели, опустив глаза в тарелки. Дядя Вася отодвинулся от Бориса Аркадьевича, словно тот был заразным.

Официант, парень не робкого десятка, подошел к багровому вдовцу и положил перед ним папку со счетом. Сумма там была внушительная.

— Карта или наличные? — вежливо спросил он.

Борис Аркадьевич сидел, открывая и закрывая рот. В его кармане лежал телефон с приложением банка, где светилась сумма на машину. Но платить он не хотел. Его душила жаба. Однако деваться было некуда — на него смотрели тридцать пар осуждающих глаз.

Ему пришлось достать карту.

В этот момент он понял, что джип придется брать попроще. А может, и вовсе не брать.

Но страшнее всего было другое. Он остался один. С деньгами, но без дочери, без уважения и с клеймом, которое теперь не смыть никакой водкой.

Вероника вышла на улицу. Воздух был свежим и прохладным. Она достала телефон и открыла приложение клиники.

"Запись подтверждена".

Она улыбнулась. Деньги из конвертов не покроют всё, но они вернули ей надежду. А "пустота", о которой говорил отец, скоро заполнится. Но в этой новой жизни для него места уже не будет.

Подписывайтесь на Telegram скоро там будет много интересного!

РОЗЫГРЫШ!!!

Всем большое спасибо за лайки, комментарии и подписку) ❤️

Ещё рассказы:

Городские приехали!

Серединка арбуза

Ах, истерика!