Конец третьей недели. Катя уехала в командировку на два дня в Москву, на переговоры. Людмила Борисовна осталась помогать Жене.
В первый вечер Варя капризничала. Мама уехала, это нарушение привычного. Она плакала, не хотела есть. Женя два часа успокаивал ее, объяснял про командировку, показывал на календаре, когда мама вернется. Варя поняла, но была на взводе весь вечер. Укладывание растянулось до полуночи.
На следующий день с утра у Вари случилась истерика. Она не хотела надевать синюю футболку, потому что вчера была красная, а теперь куда-то делась. Людмила Борисовна хотела помочь, но Женя остановил ее жестом, терпеливо обратился к дочери:
— Варя, послушай папу. Красная футболка грязная. Она в стиральной машине. Мы можем надеть синюю, или зеленую, или желтую. Выбирай.
Варя кричала. Женя не повышал голоса. Повторял спокойно, монотонно. Двадцать минут, полчаса. Людмила Борисовна чувствовала, как внутри нее все напрягается. Хотелось крикнуть, встряхнуть, заставить. Но Женя просто сидел на корточках перед дочерью и говорил:
— Я понимаю, тебе сложно. Но мы справимся. Выбери цвет.
И Варя выбрала. Синюю.
Вечером, когда Варя наконец заснула, Людмила Борисовна обнаружила, что у нее болят челюсти, она весь день сжимала зубы от напряжения. Женя вышел из Вариной комнаты, прошел на кухню, налил себе воды. Руки у него тряслись.
— Тяжелый день, — сказала Людмила Борисовна.
— Бывает, — он улыбнулся слабо. — Когда Катя уезжает, Варя всегда переживает. Ничего, завтра легче будет.
— Евгений, а вы... — она запнулась. — Вы когда-нибудь отдыхаете?
Он посмотрел на нее удивленно:
— Ну как же. Когда Варя в садике. Правда, сад специализированный, три часа всего, но все равно это время.
— И что вы делаете в эти три часа?
— Готовлю, убираюсь. Хожу к терапевту с Варей два раза в неделю, это тоже в это время. Иногда в поликлинику. Надо же успеть, пока ее нет.
— А для себя?
Он растерялся:
— Для себя?
Людмила Борисовна осознала, что он даже не понимает вопроса. Это понятие исчезло из его жизни шесть лет назад.
***
На следующее утро Катя вернулась счастливая, переговоры прошли успешно. Варя подошла быстрым шагом и обняла. Женя стоял в стороне и улыбался.
Людмиле Борисовне нужно было проверить почту, а ее телефон разрядился. Она попросила у Жени ноутбук, он стоял в гостиной, на столе.
— Конечно, пожалуйста, — он подошел, открыл крышку. На экране был браузер с открытыми вкладками.
Людмила Борисовна собиралась закрыть их, но взгляд упал на заголовки. И она замерла.
Сорок две вкладки. Она начала читать названия.
«Как научить ребенка с РАС распознавать эмоции. Методика PECS»
«Визуальное расписание для аутистов шаг за шагом»
«Сенсорная перегрузка у детей: признаки и помощь»
«Форум родителей детей с аутизмом: как справиться с истериками»
«Нейропсихолог в Петербурге отзывы, цены, запись»
«Диета при РАС: исключение глютена и казеина научные исследования»
«Игры на развитие контакта глаз у детей с аутизмом»
Вкладка за вкладкой. Статьи, форумы, научные исследования, видеоуроки. Даты последнего просмотра вчера, позавчера, неделю назад. История браузера — сотни сайтов. Тысячи страниц.
Людмила Борисовна открыла закладки. Папка «Для Вари» с методиками, упражнениями, контактами специалистов. Одна из закладок называлась просто «Прогресс». Она кликнула.
Открылась таблица Google аккуратная, с цветными ячейками. Столбцы: «Дата», «Навык», «Описание», «Примечания». Сотни строк. Шесть лет записей.
Шесть лет записей. Шесть лет изучения, поиска, попыток. Шесть лет, когда он каждую ночь, после того как все засыпали, сидел перед этим ноутбуком и учился быть отцом особенного ребенка.
Людмила Борисовна закрыла ноутбук. Села на диван. Руки снова дрожали, но теперь не от непонятного волнения, а от стыда, который разливался по телу жгучей волной.
Она видела только одно. Видела мужчину, который не работает. Который сидит дома, пока жена приносит деньги в дом. Который не соответствует ее представлениям о том, каким должен быть мужчина, муж, отец.
Она не видела труда без зарплаты. Терпения без аплодисментов. Любви без слов благодарности.
Она не видела, что он каждую ночь шел на невидимую работу, у которой нет отпусков, нет выходных, нет признания. Что он учился любить по-особенному, потому что его дочь особенная. Что он отказался от карьеры не потому, что слабый, а потому что сильный. Настолько сильный, чтобы выбрать невидимое вместо престижного.
Людмила Борисовна сидела на диване в чужой питерской квартире и плакала. Тихо, чтобы не услышали. Плакала от стыда и от запоздалого понимания.
***
Последняя неделя пролетела быстро. Людмила Борисовна больше не критиковала, не вздыхала, не поджимала губы. Она помогала молча, но теперь эта помощь была другой. Уважительной.
Женя заметил перемену, но ничего не сказал. Только один раз, когда она мыла посуду после ужина, подошел и тихо произнес:
— Спасибо, что помогаете. Нам правда легче с вами.
«Нам». Не «мне», не «Кате». «Нам».
В последний день перед отъездом Людмила Борисовна попросила у Кати телефон их терапевта.
— Зачем? — удивилась дочь.
— Хочу уточнить кое-что.
Она позвонила. Представилась бабушкой Вари. Спросила про новую методику, которую видела в закладках у Жени.
Терапевт объяснила подробно. Методика работает, но дорогая. Курс — сто двадцать тысяч рублей. Они с Женей обсуждали, но пока откладывали, нет таких денег.
— А если пройти курс, результат будет?
— У Вари очень хороший прогресс. Я работаю с ней два года, и, скажу честно, это во многом заслуга отца. Он выполняет все рекомендации, работает с ней дома больше, чем многие родители. Если добавить томатис, я уверена, через год Варя сможет пойти в обычную школу, с небольшой поддержкой.
Людмила Борисовна повесила трубку. Достала телефон. Открыла банковское приложение. У нее были деньги, откладывала на новую дачную мебель, на ремонт в ванной. Деньги для себя.
Она перевела сто двадцать тысяч на счет терапевта. В комментарии написала: «Для Вари Корневой. Курс томатис-терапии. Анонимно».
Потом написала сообщение Кате: «Доченька, терапевт написала, что появилось бюджетное место на томатис для Вари. Срочно свяжись с ней, пока не отдали другим».
Катя позвонила через полчаса:
— Мам, представляешь, какое везение! Кто-то отказался, и нам достался курс бесплатно!
Людмила Борисовна улыбалась в трубку:
— Вот и хорошо. Значит, так и надо.
***
Вечером она собирала чемодан. Катя была на работе, Женя укладывал Варю. Людмила Борисовна зашла в Варину комнату попрощаться.
Женя сидел на краю кровати, Варя лежала под одеялом и слушала сказку. Увидев бабушку, она сказала:
— Бабушка Люда, ты уезжаешь завтра?
— Да, солнышко.
— Ты приедешь еще?
— Приеду. Обязательно приеду.
— Хорошо, — Варя кивнула серьезно. — Я буду ждать. Спокойной ночи, бабушка Люда.
— Спокойной ночи, умница моя.
Людмила Борисовна вышла. У двери задержалась. Женя проводил ее взглядом. Она хотела сказать что-то. Извиниться, объяснить, попросить прощения за годы молчаливого осуждения. Но слова застряли в горле.
Вместо этого она сказала:
— Евгений, вы... вы хороший отец.
Он моргнул удивленно. Потом улыбнулся впервые за месяц не застенчиво, а открыто:
— Спасибо, Людмила Борисовна. Это много значит.
Она вернулась в свою комнату. Закрыла дверь. Села на кровать.
Людмила Борисовна всю жизнь считала, что знает, каким должен быть правильный мужчина. Сильный, зарабатывающий, успешный. Тот, кто приносит добычу в дом.
Теперь она понимала: самый сильный не тот, кто зарабатывает больше всех. Самый сильный тот, кто каждый день встает и делает невидимую работу. Терпеливо, молча, без медалей и аплодисментов. Работу, которую не замечают, пока она не прекратится.
Женя был неправильным зятем. Неправильным по всем ее критериям.
Но он был единственно правильным отцом для Вари. И единственно правильным мужем для Кати.
***
Утром Людмила Борисовна уезжала рано. Катя собиралась на работу, Женя готовил завтрак. Варя сидела за столом и методично ела овсянку. Медленно, сосредоточенно.
— Мам, спасибо, что приехала, — Катя обняла ее на пороге. — Нам было так легче.
— Я рада помочь, доченька.
Катя убежала, каблуки застучали по лестнице. Людмила Борисовна стояла с чемоданом в прихожей. Женя вышел из кухни:
— Людмила Борисовна, я вызвал вам такси. Через пять минут будет.
— Спасибо, Евгений.
Пауза. Неловкая, тягучая.
— Я... — начала она. — Я хотела...
— Все хорошо, — он перебил мягко. — Правда.
Варя выглянула из кухни:
— Бабушка Люда, пока.
— Пока, солнышко.
Такси приехало. Людмила Борисовна спустилась, села на заднее сиденье.
Наверху, на четвертом этаже, в окне стоял Женя. Держал Варю на руках. Она махали ей неуклюже, старательно. Женя помогал.
Людмила Борисовна махнула в ответ. И улыбнулась.
Машина тронулась. Питер плыл за окном. Серый, дождливый, красивый. Людмила Борисовна достала телефон. Написала Кате:
«Доченька, ты выбрала правильного человека. Я горжусь тобой. И Женей тоже горжусь. Береги их».
Ответ пришел через минуту:
«Мам, ты что? Все хорошо?»
Людмила Борисовна усмехнулась и написала:
«Все хорошо. Просто я наконец увидела».
Она убрала телефон. Посмотрела в окно. Город исчезал за поворотом, но внутри что-то осталось — теплое, светлое, правильное.
Она ошибалась много лет. Но теперь знала правду.
И это было важнее всех гордых признаний.
Автор: Алексей Поликарпов
---
---
Помогла...
– Мам! Ты где? До тебя не дозвониться!
– М-м... Катя! Да никуда я не делась.
– Так мы идем за курткой? Я же жду.
– А, да, точно. Дочь, я и забыла, куда мы собирались. Извини. Давай в другой раз!
Катя еще хотела что-то сказать, но вдруг... увидела свою маму под руку с ее начальником. Она решительно шагнула вперед, но вовремя осеклась и спряталась за дерево.
Мама заливисто смеялась, начальник что-то шептал ей на ухо. Видимо, им очень весело. Ну, всякое бывает. Наверное, случайно встретились.
Но то, что Катя увидела потом, поразило ее в самое сердце. Начальник поцеловал маму в губы, а та уж точно не сопротивлялась.
Кате ничего не оставалось, как пойти в магазин. Домой идти ей не хотелось. Было как-то стыдно перед папой. Он ведь маму так любит, на все ради нее готов, а она...
***
Катя вернулась домой, когда родители ужинали. Мама поставила корзинку с печеньем на стол, подала чай. На кружевной льняной скатерти красовалась резная салфетница, изящные блюдца и чашки с тоненькими стенками.
– Галочка, какая ты молодец, мое любимое печенье, мой любимый чай!
Мама улыбнулась в ответ и стала напевать что-то себе под нос.
Катя стояла в дверях кухни с объемным свертком и хмуро смотрела на семейную идиллию.
– Куртку купила? Будешь ужинать? – осведомилась мама.
– Сыта, – бросила Катя и ушла в свою комнату.
Родители переглянулись и продолжили милую беседу.
***
Петр Степанович был, конечно, очень интересным мужчиной и, несмотря на то, что разменял пятый десяток, привлекал и юных барышень. В очередной раз, подходя к дому, он заметил милое создание с огромными глазами, как у олененка, и наивной улыбкой. Эту девушку он видит здесь не в первый раз.
– Добрый вечер! Подскажите, пожалуйста, в этом доме живет Алексей... ему лет двадцать, он студент... на каком этаже? – глаза олененка, казалось, смотрели прямо в душу.
– Вечер действительно добрый. Я, конечно, не Алексей, а Петр, но может быть, в чем-то смогу его заменить? Например, отвести вас в кафе.
– С удовольствием! – вдруг расцвела девушка, – а я – Даша!
В кафе с романтичным названием «Вернисаж» играла живая музыка. На Дашеньке было нежное платье с рюшами, а Петр был по обыкновению в коричневом костюме, он же шел с работы.
– Да, да, я буду позже.
Он положил трубку. Даша сделала вид, что не заметила, она в этот момент писала кому-то сообщение.
– Дашенька! Пойдемте... на прогулку?
Петр подал девушке пальто, пристально посмотрел в ее глаза, и она как будто уже забыла, зачем на самом деле пришла к его дому в который раз.
Осенние листья шуршали под ногами, в сквере Даша кинулась к яркому вороху, как в детстве, стала подкидывать охапку и потом собирать в букет. Петр почувствовал к этой милой девушке с огромными глазами теплую симпатию. Взял ее за руку:
– Так кто этот Алексей? Вымышленный персонаж?
– Честно сказать, вы мне давно понравились. Никакого Алексея нет, – заулыбалась Даша, глядя в глаза Петру. И вдруг его поцеловала. Он опешил, осторожно обнял ее и почувствовал такой прилив нежности, какого не ощущал давно.
Ветер рассыпал на тропинку новую порцию красных, оранжевых, бордовых листьев.
***
– Где папа?
– В магазин пошел, – ответила Галина и, напевая лирическую мелодию, примеряла к себе платья, которые давно висели в шкафу, никем не востребованные.
– Мам, у тебя кто-то есть? Бросай его. Папа любит тебя.
– Катюш, мы сами разберемся. Кто у меня есть? Я все время на работе и дома. Вот, думаю, хоть в театр сходить что ли... Наверное это, синее платье подойдет, как думаешь?
– С кем в театр? – она взглянула на вечернее платье, поморщилась, – какое старье, разве можно это надевать?!
Мать уже не слышала. Она с недовольным лицом набирала в телефоне чей-то номер. Потом решительно захлопнула шкаф:
– Старомодное, говоришь? Ну, и нечего тогда там разглядывать.
Но Катя копошилась на верхней полке. Вдруг воскликнула:
– Смотри, что я нашла! – в красивом чехле были украшенные мелкими камнями часы.
Мать равнодушно повертела аксессуар и убрала наверх. Кате стало до того обидно за отца, что на глаза навернулись слезы. Он же приготовил маме такой подарок! Это - не просто сунуть в руки скомканную купюру или дежурный букет из роз. Выбранные с любовью и заботой часы для женщины, которая его даже не уважает. . .
. . . дочитать >>