Сегодня мы дали очередную трещину.
Больно. Страшно. Но слишком ожидаемо.
“ Ночевать не приеду. Занят.”
Четыре слова, которые не обрадуют ни одну женщину.
Я подошла к окну и сложила руки на груди.
Тяжело выдохнула. Долго и протяжно.
– Что не так? – который год задаю себе этот вопрос.
Так же и абсолютно противоположный.
– На чем мы еще держимся?
Мы с Лешей уже не молоды, двадцать лет в браке, пять из которых живем как соседи.
Что только не придумывала, как только не наряжалась, глаза его больше не горят, когда он на меня смотрит.
Грущу, чисто по женски. Хочется снова ощутить теплые прикосновения мужа, увидеть блеск, увидеть, как закусывает губу, как раньше.
И пусть мне уже почти сорок, и пусть я взрослая серьезная женщина на высокой должности.
Дома я просто хочу быть желанной.
Злость вспыхивает молниеносно. Я достаю телефон и набираю гневное сообщение.
– Нет, ты приедешь домой и мы нормально поговорим! Сколько можно? Жду тебя на ужин в 20:00. Отказ не принимается.
И резко заблокировав телефон разворачиваюсь к рабочему столу.
Хватаю со стула шаль и сумку.
– Татьяна Борисовна, — вдруг стучат в дверь, но я лишь отмахиваюсь. Мысленно и физически.
– Ленка, нет меня, все, я уеду сейчас.
Наш звукорежиссер Елена тут же распахивает дверь и косится на меня.
– Я же сказала, меня нет, – я не обращаю внимания и направляюсь в ее сторону, -– в кое то веки могу себе выходной устроить?
– Тань, – она щурится и осматривает меня с ног до головы, – у тебя все в порядке?
– Да, все хорошо, -– я отмахиваюсь и хватаюсь за ручку.
Пока перед этими наглыми рожицами двери не захлопнешь - не отлипнут.
Татьяна Борисовна, репетиция хора, Татьяна Борисовна, костюмы отшили. А когда будет ремонт проектора, Татьяна Борисовна?
Все дай только им, никто ничего в ответ не отдает.
Надоели, сил нет.
Злая до жути.
— Лен, домой надо, выходной у меня, все нормально, не переживай и не болтайте тут, знаю я вас, языками чесать мастаки, домой надо, — я чувствую ее шаги за спиной, но продолжаю спускаться по лестнице, — если будет что-то критичное — иди к заму.
-– Ладно, ладно, -– она сменила тон на более веселый, – хулиганка ты такая, Тань.
-– Цыц! – я остановилась на последней ступеньке, -– цыц! Работать! Чтобы завтра пришла, а у вас тут все готово.
Лена кивнула и, слава Богу, больше ничего не говорила.
А я со спокойной душой направилась домой.
По пути заехала в продуктовый. И помяните мое слово – чем больше ты берешь корзину на входе, тем больше тебе в нее хочется положить.
Благо, я на машине и до багажника смогла тележку довезти.
Две бутылки красного вина. Сухого. Стейки мясо, маринад.
Все прибамбасы в виде кучи сыров и фруктов.
Разорилась бы, если бы не карточка Леши. Ну ничего, если он видел мое сообщение, то и смс о покупке увидит.
Дома его будет ждать злая и любящая жена.
Это всегда страшное сочетание.
Добираюсь до дома сначала по трассе, после по не расчищенной дороге.
Чуть ли не застреваю в сугробе у въезда в наш жилой комплекс. Мысленно уже откапываю колеса, но повезло, пронесло.
Открываю дверь ногой. Пакеты режут пальцы, тяжело.
Снег осыпается с сапог прямо в прихожей. Вот зараза.
Еще и дома тихо. Да уж.
Тащу пакеты на кухню, спотыкаясь.
Холодильник гудит, когда я его открываю.
Металлический звук, будто кто-то ворчит на меня за поздний приход.
Расставляю продукты.
Вино — в дверцу. Сыр — на нижнюю.
Мясо — в миску, пусть согреется.
Шорох за спиной.
Мой Васька. Кот.
Сонный, медленно выкатывается из спальни.
Серый шар меховой. Вальяжно тянется, зевает, смотрит на меня.
Бусинка моя.
— Привет, мой хороший, — я тут же беру его на руки.
Он издает тихий, протяжный "мяу".
Я прижимаю его к себе, чувствая тепло.
Хоть кто-то ждет в этом холодном доме одиночества.
Оставляю кота на подоконнике — пусть за птичками посмотрит, поохотится.
Васька укладывается, поджимает лапы, топорщит усы.
А я достаю гриль с дальней полки.
Протираю тряпкой и включаю плиту.
Мясо шипит, сок с маслом расплескивается. Пахнет как, объеденье.
Аж глаза режет от жара и воспоминаний.
Когда-то я делала это часто.
Леша заходил домой, снимал пиджак, целовал меня, и я шептала себе, наивно, что это навсегда…
А теперь просто на автомате ставлю всё в духовку, чтобы не остыло.
Как будто можно сохранить тепло…
Не от ужина. Душевное…
Отбрасываю плохие мысли куда подальше и смотрю на часы. Время — семь. Еще чуть-чуть. Он скоро придет. Фух, вроде все успеваю.
Стругаю салат. Руки двигаются быстро, бездумно. Как у щелкунчика.
Нож стучит по доске. Но каждое движение словно удар по сердцу.
Будто не ужин готовлю, а собираю по крупицам надежду.
Оглядываюсь на стол. Две тарелки. Два бокала. Слишком нарочито, слишком красиво — будто не к возвращению мужа с работы готовлюсь, а к первому свиданию. Трепет как в студенческие годы.
Смешно.
Сердце то стынет, то бьется сильнее. Переживаю мрак.
Я сама не понимаю, чего боюсь больше — его взгляда или пугающего равнодушия.
Оставляю все и бегу в ванную.
В зеркале — уставшая женщина.
Кожа бледная, губы сухие, взгляд потухший.
Быстро умываюсь.
Капли воды стекают по шее.
Мажу лицо кремом и бегом к шкафу.
На выбор белья уходит вечность.
Белое — нет, бретельки неудобные.
Черное — нет.
Может, красное?
Слишком вызывающе. Или — именно то, что нужно?
Меряю одно за другим, и каждый раз — будто примеряя себя заново.
Все, Тань, на этом остановимся.
Смотрю на часы.
Без десяти.
Пальцы дрожат.
В груди — пустота и надежда, в равных долях.
Я делаю глоток воздуха, и слышу как хлопает входная дверь.
– Я дома, – родной голос раздается эхом по коридору.
– Бегу, – я быстро поправляю халат и выхожу в коридор, – привет.
– Привет, – отвечает он без эмоций и ставит на пол рабочую сумку, – привет.
Он вошел, как в чужой дом.
Ни улыбки, ни взгляда — просто шаги по коридору.
Я стою у стола, держу ложку, будто оружие.
Он молча снимает пиджак, аккуратно вешает, расправляет рукава.
Лицо каменное, взгляд на экран телефона.
Пальцы скользят по нему быстро. Что-то печатает. Едва заметная улыбка.
Я двигаюсь почти на автомате: сервирую, ставлю тарелки, накладываю мясо. Запах, который должен был согреть, вдруг давит. Глаза режет, хотя это не дым, а слёзы, застрявшие где-то внутри.
Он всё так же стоит, чуть сутулясь, улыбается в экран.
Улыбается.
Первый раз за последние дни..
Но не мне.
— Что там у тебя? — спрашиваю зачем-то.
Голос чужой, слишком мягкий, будто я боюсь его почему-то.
Он отрицательно качает головой, даже не поднимая взгляд.
Потом подходит ближе, забирает из моих рук штопор.
— Я налью, — произносит тихо и показывает рукой на стул, — Сядь уже.
Я послушно сажусь. Пальцы цепляются за край халата, пытаюсь расправить, плечо чуть оголяю — движение машинальное неуверенное.
Смешно, почти жалко. Таня… ты ведь женщина, соблазнительница.
Но моей грацией соблазнять только кабачки.
— Я готовила, как ты любишь, — я снова поправляю халат, зачем не знаю.
Он ставит бокалы, открывает вино.
Экран смартфона снова вспыхивает.
Он мельком смотрит, угол губ дрогнул.
Не в мою сторону.
— Я не голоден, — внезапно произносит Леша и ставит бокал передо мной.
У меня в горле — ком. Что?
В это мгновенье я как будто глотаю осколок битого стекла.
— Но я готовила, — выдыхаю я, — Старалась. Ты поел перед тем как приехать?
Он делает глоток вина, взгляд скользит мимо, будто я — не человек, а стул, часть интерьера в этом холодном доме.
— Просто нет аппетита, Тань. Я с тобой посижу.
Спасибо и на этом…
Он садится напротив. Бокал в его руке, телефон рядом. Экран светится. Пальцы то тянутся, то отдергиваются.
Он будто здесь и не здесь.
Я пытаюсь сесть как-то иначе. Поворачиваюсь плечом, выпрямляюсь. Нога скользит под столом, касаюсь его ноги случайно — он чуть отодвигается.
Вино горчит. Мясо зато идеальное.
Всё внутри меня сжимается от этой тянущейся тишины.
Он не говорит ничего.
Смотрит куда-то в сторону, на стену, на бокал, на стол. Словно места ему тут нет.
На меня — ни разу.
Взгляд холодный. Беззвучно говорит: отстань.
А я всё сижу и пытаюсь найти слова. Как переключить его внимание с телефона на себя? Как вернуть хотя бы минуту той близости, что когда-то была между нами? Смотрю на свои руки — крем на коже, маникюр, кольцо.
На груди красное белье под шелком халата. Я же старалась. Выбирала мясо, мариновала, готовила.
Что не так со мной?
Он вдруг встает.
Берет свой телефон и пишет кому-то короткое сообщение.
На экране мелькает смайлик.
Я делаю вид, что не вижу.
Только внутри всё стынет. Мир как будто медленно гаснет, и от былой жизни остаются одни звуки: тиканье часов, дыхание, и глухое, ледяное — больше не люблю.
Я режу мясо медленно, будто оно виновато.
Вилка звенит о тарелку, а он молчит.
Чтобы хоть чем-то заполнить эту вязкую тишину, начинаю говорить.
— Сегодня день тяжелый был. Репетиция хора, костюмы привезли. И шелк, кстати, наконец приехал. Я…
Не успеваю договорить.
Телефон.
Резкий звук, будто плевок в лицо. Леша сразу оживает.
Улыбается — снова.
Берет трубку, отмахивается от меня жестом:
— Минутку.
Минутку.
Мне хочется схватить этот его телефон и разбить об пол, но я просто опускаю голову.
Режу стейк.
Отрезаю кусочек, кладу в рот — и он кажется резиновым.
Глотаю обиду вместе с мясом.
— Не знаю, навряд ли. А что случилось? – говорит он и голос другой. Мягкий такой, вежливый тон.
Совсем не тот, каким он обращается ко мне. Или я схожу с ума? Слушаю и чувствую, как всё внутри леденеет.
Он подходит к окну, поворачивается спиной.
Смеется тихо.Чужим смехом.
Я перестаю есть. Смотрю на бокал, на отражение лампы,
чтобы не смотреть на него.
— Подумай, ладно? — говорит он кому-то и сбрасывает звонок.
Возвращается к столу, садится.
Делает глоток вина, будто ничего не произошло.
— Я не смогу прийти на твой концерт, — говорит спокойно, — Скорее всего уеду завтра. На недельку где-то. Посмотрим.
У меня из рук почти выпадает вилка.
— Уедешь?
— Ну да. Проект там, на Валдае, всё надо контролировать. Следить за этими обалдуями. Как всегда, Тань.
Да уж, точно как всегда. Работа. Отговорки.
А я, как идиотка, готовила ужин. Хотела, чтобы он просто посмотрел на меня, увидел, что я жива. Что его жена рядом и любит его. Собираю остатки достоинства.
Голос дрожит, но стараюсь, чтобы он звучал ровно:
— Тогда расскажи ты о себе. Что у тебя нового?
Он пожимает плечами. Отодвигает тарелку с мясом, трет висок.
— Лера сегодня купила мне брелок на машину. Подарила. Так, по мелочи.
Достает ключи из кармана.
Брелок — ярко-оранжевый, блестит.
Как кусок солнца, которого мне уже не светит.
Он крутит его в пальцах, довольный.
— Кто такая Лера? — спрашиваю тихо.
Вопрос вырывается сам. Без злости, без крика. Просто… страх. Тот самый страх каждой женщины. Кто такая Лера?...
Он сразу будто спохватывается.
— Коллега. Просто коллега.
Смотрит на меня спокойно, даже слишком.Слишком спокойно, чтобы это было правдой.
Просто коллега…
А брелок — яркий. Он же не любил яркое. Никогда. Ни в одежде, ни в доме.А теперь, видимо, любит.
Я киваю.
И отворачиваюсь, чтобы не видеть, как он кладет ключи рядом с телефоном.
Два символа его новой жизни.
А я — просто женщина напротив.
Тишина опять падает между нами.
Стук часов кажется громче, чем дыхание.
Хочется что-то сказать, но язык будто обожжен.
Он поднимается, берёт телефон, набирает сообщение.
Улыбается в экран. Я не выдерживаю, отодвигаю тарелку, встаю и иду в ванную.
За спиной слышу его голос:
— Не обижайся, Тань. Просто устал.
Я не оборачиваюсь. Просто просто так начальнику всякие коллеги брелки не дарят. День рождения у него не скоро и 23 февраля тоже.
Я глубоко дышу, стою у раковины, держусь за край стола.
А потом тихо, одними губами, почти без звука, говорю в пустоту:
— Просто коллега…
В голове крутится один и тот же вопрос: выяснять или промолчать?
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Сохрани мне верность", Алена Московская ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 2 - продолжение