Подлинные трагедии редко становятся началом сказок. Но история Стокгольмской кровавой бани 1520 года — исключение. За тремя днями массовой резни, устроенной по всем канонам коварства, последовало национальное освобождение и рождение новой державы.
Это история о том, как политическая месть, замаскированная под церковный суд, обернулась катастрофой для её организатора и триумфом для его жертв.
Предыстория: трон, уния и личная обида
В начале XVI века Швеция, формально связанная с Данией и Норвегией Кальмарской унией, жаждала независимости. Фактическую власть держали регенты из могущественной семьи Стуре. Регент Стен Стуре Младший был национальным героем, а его главным противником — архиепископ Уппсальский Густав Тролле, ярый сторонник унии и датского короля Кристиана II.
Конфликт между Стуре и Тролле достиг апогея, когда регент, опираясь на поддержку антиклерикального дворянства, низложил архиепископа и осадил его замок. Для Тролле это стало личным и политическим унижением, которое он поклялся отомстить. Когда в 1520 году Кристиан II вторгся в Швецию, Тролле увидел свой шанс.
В битве на льду озера Осунден Стен Стуре был смертельно ранен. Его войска отступили в Стокгольм, который датчане осаждали месяцами. Сдался город лишь после того, как Кристиан II письменно гарантировал полную амнистию всем защитникам и подтвердил их права. Это обещание станет роковым.
Три дня предательства: от коронации до казни
4 ноября 1520 года Кристиан II был с триумфом коронован в Стокгольме. Город три дня гулял на пышном пиру. Аристократия, духовенство и богатые бюргеры, доверяя королевскому слову, чувствовали себя в безопасности. Эта иллюзия была преднамеренной ловушкой.
Вечером 7 ноября затянувшееся празднество было прервано. По наущению Густава Тролле король объявил о созыве особого совета. Когда на следующее утро гости собрались в королевском замке, ворота внезапно заперли.
В зале поднялся каноник и зачитал обвинение от имени архиепископа Тролле. Он назвал низложение Тролле актом ереси, поскольку архиепископ был помазанником Божьим. Покровительствовавших Стуре сторонников обвинили в поддержке еретиков. Суд, состоявший из верных Тролле церковников, был скорым и неправедным: все обвиняемые были приговорены к смерти. Королевская амнистия была объявлена недействительной — церковные законы, мол, выше королевских.
Казни начались немедленно на главной площади Стурторьет. В первый день под топор пали два епископа. На второй и третий день казнили основную массу: около 100 человек. Среди них — цвет шведской знати, включая отца молодого дворянина Густава Васы, стокгольмских бургомистров, советников, зажиточных горожан. Трупы сбрасывали в повозки и увозили. Для устрашения тело уже умершего Стена Стуре вырыли из могилы и сожгли вместе с казнёнными.
Роковая ошибка: семя национального восстания
Кристиан II и Густав Тролле считали, что уничтожили саму возможность сопротивления, обезглавив элиту. Они совершили стратегическую ошибку, невиданную по масштабу. Их действия не запугали нацию — они её сплотили и дали ей легитимного мстителя.
Во-первых, резня была не просто политической чисткой. Это было надругательство над священными для средневекового человека понятиями: королевским словом, данным под гарантии амнистии, и законами гостеприимства. Кристиана стали называть не иначе как «Тиран».
Во-вторых, казни затронули не одну партию, а всё могущественное сословие. Ненависть к датчанам и Тролле стала общей для оставшейся знати, церкви, горожан и крестьян.
И, в-третьих, выжил тот, кому была суждена роль мстителя. Молодой Густав Васа, чей отец и свойственники погибли на площади, чудом избежал ареста. Он бежал в провинцию Даларна, где его личная трагедия стала знаменем всеобщего дела.
Рождение нации: от резни к независимости
Пламя восстания, которое разжёг Густав Васа, оказалось неостановимым. Оно питалось не абстрактной идеей свободы, а конкретной, кровной обидой и ужасом перед датским вероломством. К 1523 году повстанцы изгнали датские войска, низложили Кристиана II и провозгласили Густава Васу королём Швеции. Кальмарская уния была расторгнута навсегда. Густав Тролле был изгнан и умер в безвестности, а Кристиан II потерял все свои королевства.
Ирония истории
в том, что «Стокгольмская кровавая баня», задуманная как финальный акт покорения Швеции, стала её катализатором рождения. Она создала национальный миф о жертве и возмездии, легитимизировала новую династию Васа и закалила шведскую национальную идентичность в огне общей трагедии.
Эта история — вечное напоминание о том, что политическая жестокость, лишённая даже видимости легитимности, сеет не покорность, а семена собственного разрушения. Иногда для рождения государства нужна не только героическая битва, но и чудовищное предательство, которое навсегда научит народ ценить свою свободу.