— Ира, я на минутку выйду. Забыл петарды купить. Ну не встречать же Новый год без фейерверков!
Когда Ира повернулась, Сергей уже стоял в дверях кухни, застёгивая куртку.
— Сейчас? — она взглянула на часы. — До боя курантов пятнадцать минут.
— Я быстро. Магазин во дворе. Пять минут туда-сюда.
Он шагнул к ней, чмокнул в щёку — торопливо, между делом. Запах парфюма ударил в нос. Того самого, который она подарила ему на день рождения в сентябре. Дверь хлопнула.
Ирина подошла к окну. Снег валил густо, крупными хлопьями, оседал на карнизах, на крышах машин. Внизу мелькнула чёрная куртка Сергея. Он вышел из подъезда, оглянулся по сторонам. И повернул направо. К соседней девятиэтажке.
Не к магазину.
Ирина замерла. Пальцы сжали край подоконника. Куртка исчезла в подъезде напротив. Она машинально отсчитала окна. Третий этаж. Четвёртое слева. Свет горит.
Она толкнула балконную дверь. Мороз обжёг лицо, проник под халат. Шторы в том окне не задёрнуты. И она увидела всё.
Сергей прижимал к стене женщину в красном платье. Целовал. Руки на её бёдрах. Она смеялась — беззвучно, но Ирина видела, как изогнулась её шея, как блеснули зубы.
Внизу хлопнула дверь. Сергей вышел, поправил шарф, зашагал обратно. Спокойно. Будто действительно сбегал за петардами.
Ирина вернулась на кухню, прикрыла балкон. Руки двигались сами собой. Достала шампанское из холодильника, сняла фольгу, выкрутила пробку. Наливала в два бокала, когда в замке повернулся ключ.
— Всё, успел! Во, смотри какие, с золотыми звёздами!
Сергей протянул пакет. От него шёл сладкий, тяжёлый запах чужих духов. Не её «Шанель» — того флакона, который он подарил десять лет назад и который она растягивала, экономя каждую каплю.
— Выпьем? — Ирина протянула ему бокал.
— Ещё пять минут до боя.
— Выпьем сейчас.
Чокнулись. Сергей залпом опрокинул шампанское, взглянул на телевизор. По экрану плыли нарядные лица, блестела мишура. Ирина смотрела на мужа. На знакомый профиль, на родинку у виска, на морщины у глаз.
Забили куранты.
Сергей обнял её, поцеловал. Она стояла неподвижно, не отвечая на поцелуй.
— Ира, ты чего? — он отстранился. — Что случилось?
Она поставила бокал на стол. Медленно. Точно в центр клеёнки.
— Я видела.
Две секунды тишины. Только голоса с экрана, праздничная музыка.
— Что видела? — голос натянутый, чужой.
— Тебя. Там. — Ирина кивнула на окно. — С ней. В красном платье.
Лицо Сергея застыло. Потом налилось краской. Потом побледнело.
— Ир, я…
— Сколько?
— Что сколько?
— Сколько времени это длится?
Он молчал. Отводил глаза. Потом выдохнул:
— Полгода. Ира, это… это ничего не значит.
Она рассмеялась.
— Ничего не значит. Полгода. Каждый раз, когда ты задерживался. Когда говорил «работа». Когда я ждала тебя с ужином и думала, что просто устал…
— Ира, прости. Господи, прости. Это просто случилось. Я не хотел. Это не любовь. Это…
— Уходи.
Сергей замер.
— Что?
— Уходи. Собирай вещи и уходи.
— Ир, послушай. Я идиот. Полный идиот. Но это же наш дом. Наша семья. Мы столько лет вместе! Ты не можешь просто…
— Могу.
— На улице минус двадцать! Куда я пойду в Новый год?!
Ирина повернулась к окну.
— К ней. Вон туда. Где тебе было так хорошо пятнадцать минут назад.
Сергей опустился на стул. Молчал. Потом пробормотал:
— Мне некуда идти. Правда. У неё квартира съёмная. Она не пустит. Мы просто встречались. Не более.
— Очень мило! И, что ты предлагаешь мне сейчас делать? — голос Ирины звучал пусто. — Может мне ещё пожалеть тебя? А?
— Нет. Не надо жалеть. Ну, мы же семья. Мы столько лет вместе… Я люблю тебя…
— Так, только не начинай! — Она обернулась. Лицо белое, глаза сухие. —Хорошо устроился, тут уют и комфорт, там страсть и развлечение. Молодец!
Молчание.
Ирина прошла в комнату, вытащила из шкафа подушку и одеяло, швырнула Сергею.
— Спи на кухне. Утром решим.
Закрыла дверь. Легла на кровать. Не плакала. Смотрела в потолок, где дрожали отблески гирлянды из гостиной. Слушала, как по телевизору поют про счастье и новую жизнь.
***
Проснулась в шесть утра, по привычке. Тело само поднялось, ноги понесли на кухню. Сергей сидел за столом в той же одежде, что вчера. Глаза красные, щетина жёсткая.
— Ира, можно я скажу? — голос охрипший, словно простуженный.
Она молча налила воду в чайник, поставила на плиту.
— Я не знаю, как это объяснить, — он заговорил, не дожидаясь ответа. — Я всю жизнь прожил правильно. Работа-дом, дом-работа. Никаких сюрпризов. Никакой… — он осёкся, — никакой жизни.
— Подожди… подожди, а я, что по твоему живу другой жизнью? — Ирина не оборачивалась. — Я по-твоему живу в вечном празднике?!
— Тебе легче. Ты справляешься. А я задыхаюсь! Вот встречу Ольгу и будто воздуха глотнул. Она смеётся. Не пилит. Не напоминает, что я ничего не добился.
Ирина резко обернулась:
— Я тебе это говорила?
— Нет. Но я вижу. По твоим глазам. Когда ты смотришь на соседей, у Петровых сын в Москве, машина новая. У Светки муж квартиру купил. А у нас…
— У нас что?
— У нас ничего. — Он встал, прошёлся по кухне. — Я неудачник, Ира. И ты это знаешь. И я это знаю. И каждый день это видеть… невыносимо.
Чайник засвистел. Ирина выключила газ. Руки дрожали.
— Значит, это я виновата. Я довела тебя, до постели той в красном платье.Так?
— Нет! Господи, нет. Я не об этом. Я просто хотел почувствовать себя нужным. Хоть кому-то.
— А я? — голос Ирины надломился впервые за ночь. — Мне ты не нужен?
Сергей молчал.
Ирина налила кипяток в чашки, бросила пакетики чая. Поставила одну чашку перед Сергеем, вторую взяла себе. Пили молча. За окном рассветало — серо, тускло, по-зимнему.
К обеду Сергей вышел в магазин. Ирина осталась одна. Прошлась по квартире. Остановилась у его куртки на вешалке. Полезла в карман. Телефон. Пароль она знала — дата их свадьбы, 15 августа.
Открыла переписку. «Ольга».
«Соскучилась. Приезжай скорее».
«Какая ты красивая. Даже не верится, что я тебе нужен».
«С женой всё плохо. Разговаривать не о чем. Живём как соседи».
«Она готовит борщ, а я думаю о тебе».
Ирина опустила телефон, положила обратно в карман. Посмотрела на кухонный стол. На мисках с салатами, накрытых плёнкой. На нарезанной колбасе. На хрустале, который она вытирала вчера полчаса.
Она никогда не чувствовала себя такой одинокой.
***
Вечером Ирина достала из шкафа старую коробку из-под обуви. Там лежали фотографии. Их свадьба. Она в белом платье, он в костюме с бабочкой. Смеются оба, молодые, красивые.
Поездка на море, единственная за всю жизнь. Сергей держит её за руку, она прячется от солнца под его плечом.
День рождения. Он дарит ей духи. Она целует его в щёку.
Ирина сложила фотографии обратно, закрыла коробку. В дверях стоял Сергей. Смотрел на коробку, потом на неё.
— Ир…
— Ты помнишь этот день? — она протянула ему фотографию со свадьбы.
Он кивнул.
— Ты обещал мне тогда, что будешь любить меня всегда. Что мы вместе. Что всё остальное не важно.
— Ира я всё помню.
— Тогда скажи мне. — Она встала, посмотрела ему в глаза. — Когда именно я перестала быть тебе нужна? Когда я стала для тебя обоями?
— Ты не обои!
— Тогда кто? — крик. Первый за всю ночь. — Кто я, Серёжа?! Твоя служанка? Твоя кухарка? Тень, которая живёт рядом?!
— Ира, прости…
— Ты знаешь, что самое страшное? — она заплакала. Наконец-то. — Не то, что ты изменил. А то, что я даже не удивилась. Я уже давно чувствовала, что ты далеко. Что ты смотришь на меня и не видишь. И я молчала. Боялась спросить. Боялась услышать правду.
Сергей опустился на стул, закрыл лицо руками.
— Я не хотел делать тебе больно.
— Но сделал.
Пауза. Долгая. Где-то внизу хлопнула дверь, кто-то засмеялся во дворе.
— Что ты хочешь, Ира? — спросил он глухо. — Чтобы я ушёл? Я уйду. Чтобы я остался? Я останусь. Но скажи, что ты хочешь?
Ирина вытерла слёзы ладонью.
— Я хочу, чтобы ты посмотрел на меня. Как на женщину. И сказал, нужна я тебе или нет. Не из жалости. Не из привычки. А правду.
Сергей поднял голову. Смотрел на неё долго. Так долго, что она уже хотела отвернуться.
— Нужна, — сказал он тихо. — Нужна, Ир. Просто я забыл об этом. Забыл, как ты важна. Как ты держишь всё. Меня. Этот дом. Эту жизнь. Я принимал это как должное. И это моя вина.
Ирина села напротив.
— А она? Ольга?
— Я закончу. Сегодня же. Больше никогда.
— Ты её любишь?
Сергей покачал головой:
— Нет. Я увлёкся. Мне было приятно. Но это не любовь. Любовь это когда ты просыпаешься рядом, а рядом женщина , который ты доверяешь больше чем себе. Что бы ни случилось.
Ирина молчала.
— Но я не знаю, смогу ли я тебе поверить, — произнесла она наконец. — Не знаю, смогу ли простить.
— Я понимаю.
— И не знаю, хочу ли я дальше так жить. Как обои.
Сергей встал, подошёл к ней, опустился на колени. Взял её руки.
— Тогда давай жить по-другому. Давай начнём сначала. Я постараюсь. Честно. Я буду радовать тебя. Слышать. Обещаю.
Ирина смотрела на него. Усталая. Опустошённая. Но в глазах мелькнуло что-то ещё. Надежда. Маленькая. Хрупкая.
— Хорошо, — сказала она. — Попробуем.
***
Прошло две недели. Сергей старался. Приходил домой вовремя, убирал за собой посуду, спрашивал, как прошёл её день. Целовал не мимоходом, по-настоящему, глядя в глаза.
Ирина следила за ним. Всё ещё не доверяла полностью. Но видела, он пытается. Однажды он пришёл с работы с букетом. Маленьким, скромным — три розы в газете.
— Просто так, — сказал он. — Потому что ты у меня есть…
Ирина взяла цветы, улыбнулась. Впервые за две недели.
— Спасибо.
Они сели на кухне, налили чай. Разговаривали. О работе, о погоде, о соседях. О том, что когда-нибудь съездят на море, как тогда, в молодости.
Это не была идиллия. Это была попытка. Но попытка это уже что-то.
***
Если вы узнали себя в этой истории — знайте: вы не одиноки. Измена ранит глубоко, но ещё больнее осознавать, что вы стали невидимы для того, кто рядом. Люди способны меняться, если по-настоящему захотят. Прощение, не слабость. Это сила, которая даёт второй шанс. Или отпускает навсегда. Решать только вам.
«Я уверен, что для полного счастья человеку необходимо два равноправных удовлетворения: цветы и огонь, то есть женщина и труд». — Эрих Мария Ремарк.
Берегите тех, кто рядом. И помните: быть видимым это не просьба. Это необходимость.
🦋Обязательно подписывайтесь на мой канал и ставьте лайки. Этим вы пополните свою копилку, добрых дел. Так как, я вам за это буду очень благодарна.😊👋
Здесь Вы можете поддержать автора чашечкой ☕️🤓. Спасибо 🙏🏻