Марина отложила в сторону макетный нож с тонким лезвием и потёрла уставшие глаза. Часы показывали половину второго ночи. Она работала над дипломным проектом уже двенадцать часов подряд, но результат того стоил: макет «Дома будущего» обретал законченность.
Конструкция из светлого дерева и полупрозрачного пластика возвышалась посреди комнаты, которую она превратила в мастерскую. Взгляд остановился на старом бронзовом циркуле, лежащем на краю рабочего стола.
Марина протянула руку и взяла инструмент, на секунду замерев над гравировкой: «Строй на века».
Это была не просто красивая фраза, а своего рода клятва, напоминание о том, что архитектура в их семье всегда была чем‑то большим, чем просто профессией.
— Осталось лишь доработать световые панели и закончить презентацию, — пробормотала она, обращаясь к макету. — Защита уже через неделю.
Через приоткрытое окно доносился приглушённый шум с улицы. Машины проезжали по мосту через реку, омывающую исторический район.
Марина оглядела просторную комнату своей квартиры: высокие потолки, широкие подоконники, дубовый паркет, уложенный «ёлочкой» — всё это было спроектировано её прадедом Степаном Васильевичем, главным архитектором города в начале прошлого века.
Каждый раз, работая здесь, она чувствовала незримую поддержку предков, словно эти стены хранили частицу их таланта.
Она отложила циркуль и закрыла глаза, позволяя воспоминаниям унести её на двенадцать лет назад.
— Папа, что в этих коробках?
Шестилетняя Марина стояла посреди чердака, указывая на стопку пыльных картонных ящиков.
— Там хранятся старые вещи твоего прадедушки, — отец присел рядом и открыл верхнюю коробку. — Смотри, здесь его чертежи. Степан Васильевич был великим архитектором.
Маленькая Марина осторожно взяла в руки пожелтевшие листы и развернула их на полу. Солнечный свет, пробивающийся сквозь чердачное окно, высветил удивительное переплетение линий.
— Ух ты! — выдохнула она. — Это здание настоящее?
Отец кивнул.
— Это дом с часами на центральной площади.
Сейчас там городской музей. Твой прадед спроектировал его шестьдесят лет назад, и здание до сих пор считается символом города.
Марина провела пальцем по линиям чертежа, ощущая странную связь со зданием и человеком, который его создал. Бережно прикасаясь к бумаге, она почувствовала, как в ней пробуждается что‑то важное.
— Я тоже хочу научиться так рисовать.
Отец задумчиво посмотрел на дочь, а потом достал из внутреннего кармана пиджака бархатный футляр.
— Знаешь, я давно ждал, когда настанет подходящий момент. Кажется, самое время.
Он открыл футляр. На потёртом бархате лежал старинный бронзовый циркуль.
— Это принадлежало твоему прадеду. Видишь гравировку? «Строй на века». Это был его профессиональный девиз. Здания, которые он спроектировал в 1910–1920‑х годах, выдержали и революцию, и войну, и сейчас признаны памятниками архитектуры регионального значения.
Марина приняла инструмент обеими руками: для маленькой девочки циркуль казался тяжёлым, значимым.
— Спасибо, папа, — серьёзно сказала она. — Я буду архитектором, как прадедушка.
— И как мама, — добавил отец с улыбкой. — И как я. Это у нас в крови.
Марина открыла глаза, возвращаясь в настоящее: то детское обещание определило всю её жизнь. Она не просто выбрала архитектуру — она жила ею. Хотя родители, оба архитекторы, воспринимали профессию совершенно по‑разному.
Мать, Елена Степановна, ведущий специалист в проектном бюро «Вертикаль», подходила к архитектуре прагматично:
«Талант должен кормить», — говорила она, делая упор на коммерческую составляющую профессии.
Отец, Михаил Андреевич, преподаватель истории архитектуры, напротив, видел в ней прежде всего искусство, способ преобразить мир.
Между этими двумя полюсами Марина выросла с пониманием, что настоящая архитектура требует баланса: творчества и расчёта, мечты и практичности. Всё детство её учили ответственности.
Ничто не даётся просто так, за всё нужно платить — если не деньгами, то усилиями.
А потом родилась Софья.
И семейные правила будто переписали.
«У каждого должно быть настоящее детство» — эта фраза стала частой в их доме после рождения Софьи.
И если Марина выросла под девизом «любая вещь требует труда», то её младшая сестра жила по другим правилам.
Марина до сих пор помнила, как в пятнадцать лет три месяца подрабатывала помощником в архитектурном бюро отца, разбирая чертежи и делая копии документов, чтобы накопить на набор профессиональных рапидографов.
А Софья получила дорогой графический планшет, стоивший вдвое дороже, просто в подарок на день рождения — «для развития таланта».
Софья росла талантливой, но избалованной. Родители восхищались каждым её рисунком, не замечая, что многие из них были лишь копиями работ других художников. Когда Марина однажды указала на это, сестра легко парировала:
— Индивидуальность проявляется через интерпретацию.
В шестнадцать Софья поступила в художественную школу, где быстро стала любимицей преподавателей.
Резкий звонок в дверь вырвал Марину из размышлений.
- В два часа ночи? - она нахмурилась, подошла и посмотрела в глазок.
— Софья? — она открыла дверь. — Что случилось?
— Это полная катастрофа! — сестра влетела в квартиру. — Завтра сдавать проект, а у меня абсолютно ничего нет!
В свои семнадцать Софья выглядела как девушка с обложки молодёжного журнала: стильная стрижка с выбритым виском, яркий макияж, пальцы, украшенные кольцами.
— Сейчас глубокая ночь, — устало заметила Марина.
— Именно поэтому я в панике! — Софья уже шла прямиком в мастерскую и восхищённо уставилась на макет. — Вау, это потрясающе! Можно сфотографировать?
Не дожидаясь ответа, она начала делать снимки с разных ракурсов.
— Слушай, а помнишь те твои эскизы для малоэтажного жилья с экологической концепцией? — как бы между прочим спросила она.
Марина напряглась.
— Да. Зачем они тебе?
— У нас завтра презентация на тему архитектуры и экологии.
Если я покажу твои эскизы как источник вдохновения, мой преподаватель точно оценит.
«Источник вдохновения» — удобная формулировка, значение которой Марина слишком хорошо понимала.
Софья представит её работу как основу для собственной, внеся несколько косметических изменений.
— Они в папке на столе, — сказала Марина после паузы. У неё не было ни сил, ни желания начинать очередной спор. — Только, пожалуйста, укажи моё авторство.
— Конечно, конечно, — с энтузиазмом воскликнула Софья, хватая папку. — Ты лучшая сестра на свете. Кстати, родители приглашают тебя на ужин завтра, хотят отпраздновать твою почти защиту.
Она помахала на прощание и исчезла так же быстро, как появилась, оставив после себя только запах духов и ощущение лёгкого раздражения.
Марина подошла к окну. Её эскизы, скорее всего, обеспечат Софье четвёрку, а то и пятёрку.
«По крайней мере, она хотя бы спрашивает», — подумала Марина.
В прошлом году Софья просто одолжила её курсовой проект, не сказав ни слова.
Родительский таунхаус в новом районе города встретил Марину теплом и запахом домашней еды: к её приходу явно готовились. Стол был заставлен любимыми блюдами, в вазе красовались свежие цветы, а отец даже достал из погреба бутылку коллекционного коньяка.
— За нашу Марину, — отец поднял бокал. — Без пяти минут дипломированного архитектора.
— За достойную продолжательницу династии, — поддержала мать.
Софья, сидевшая напротив, подняла бокал с соком:
— За то, чтобы все здания, которые ты спроектируешь, не развалились в первый же год.
Марина улыбнулась: в такие моменты семейного единства все разногласия казались мелкими и незначительными. Они действительно любили друг друга, каждый по‑своему.
Ужин прошёл в приятной атмосфере: говорили о предстоящей защите, о перспективах трудоустройства, о новых тенденциях в архитектуре. Но когда дело дошло до десерта, Марина заметила, как родители обменялись взглядами, и мать слегка кивнула.
— Марина… — начала она, внезапно став серьёзной. — Нам нужно обсудить вопрос с квартирой.
Марина почувствовала тревогу. Прадедушкина квартира, где она жила все годы учёбы, формально принадлежала отцу, унаследовавшему её. До сих пор Марина должна была оплачивать только коммунальные услуги, что она и делала, подрабатывая в дизайнерской мастерской пространства.
— А что с ней? — осторожно спросила она.
— Ну ты же понимаешь, — продолжила мать, не глядя ей в глаза. — После окончания университета ситуация меняется. Ты начнёшь работать полный день, будешь получать нормальную зарплату.
— Видишь ли… — отец отвёл взгляд. — Мы подумали, что теперь, когда ты станешь дипломированным архитектором, было бы разумно установить символическую плату за квартиру. Она, конечно, будет значительно ниже рыночной, всё‑таки это семейное имущество.
Марина почувствовала холодок, пробежавший по спине. Она всегда знала, что этот разговор рано или поздно состоится, но почему‑то думала, что это произойдёт после защиты, когда она действительно найдёт постоянную работу.
— Я понимаю, — сказала она, стараясь говорить ровно. — Когда вы хотите начать?
— С июля было бы идеально, — улыбнулась мать с явным облегчением. — К тому времени ты уже получишь диплом и устроишься на работу.
Софья, до этого молчавшая, внезапно оживилась:
— А можно мне будет иногда приходить к Марине? В её квартире такое классное освещение для моих работ.
— Конечно, милая, — автоматически ответила мать.
И Марина заметила, как родители обменялись быстрыми взглядами: в этом молчаливом обмене ей почудилось что‑то настораживающее, будто разговор об аренде был лишь верхушкой айсберга, прелюдией к чему‑то более серьёзному.
По дороге домой Марина не могла избавиться от нарастающего беспокойства. Она медленно поднималась по широкой лестнице старого дома, думая о том, что эта квартира, которую она так любила, никогда по‑настоящему не была её домом: просто временное пристанище, предоставленное на условиях родителей. Что, если однажды эти условия изменятся ещё сильнее? Что, если её попросят совсем освободить жильё?
Эта мысль заставила Марину остановиться на лестничной площадке. Она машинально достала из сумки старый бронзовый циркуль — талисман, который всегда носила с собой перед важными событиями. Пальцы пробежали по знакомой гравировке «Строй на века». Прадед говорил об архитектуре, о зданиях, которые переживут десятилетия, но сейчас эти слова приобретали для неё иной смысл.
Поднимаясь к своей двери, Марина подумала, что пора всерьёз задуматься о собственном будущем.
Если родители могут изменить условия проживания в квартире, значит ей нужен запасной план. Пора строить свою жизнь на более надёжном основании чем чужая собственность, даже если эта собственность принадлежит семье.
продолжение