Никогда не думала, что напишу такую статью. В мыслях не было.
Личный опыт мамы и специалиста о том, как творчество стало нашим совместным проектом. Я, Алла, мама 8-летнего Вовы с РАС, сертифицированный специалист, расскажу, как стихи и песни помогли нам развить социальный интеллект и эмоциональную связь. Курсивом я буду комментировать, как в каждом маленьком шаге работают принципы развития, которые я, как специалист, считаю ключевыми. А в клипах вы увидите и услышите главные доказательства нашего пути
Начну с того, что всю жизнь писала стихи. Для себя. Что-то удачно, что-то не очень. Пыталась выкладывать, но по большей части — нет. Да и записывать не старалась. На праздники что-то «сварганить», песню переделать — запросто. Но это так, даже не требовало какого-то пристального моего внимания. Есть и есть.
Но вот одно стихотворение — «Раз, два, три, четыре, пять» — оно стучалось ко мне достаточно долго. Но не записывала. А потом поняла, что не уйдёт, будет крутиться в мозгу навязчивой жвачкой, пока не вынесу на бумагу. Вынесла. Но не на бумагу, а в заметки телефона. И при копировании просто произошёл сбой. И текста не осталось. Совсем.
Здесь важно не само действие, а модель: когда внутреннее напряжение (идея, эмоция) требует завершения, необходимо дать ему форму. Это основа регуляции — перевод хаотичного внутреннего опыта в структурированный внешний продукт. Этому же мы учим детей.
Плакать не стала. Мысли улеглись. Осталось чувство лёгкого сожаления. Но через пару дней состояние «написать» вернулось. И я заново записала этот стих. Дословно так же или нет — непонятно. Первый вариант не сохранился. Но однозначно тот же ритм, темп, смысл, образность, суть. И прочее, прочее.
А потом стих превратился в песню «Мамина считалочка». А я прожила и рождение стиха, и песни. Научилась слушать её без слёз. Даже пыталась спеть. Но не всё так легко. А ещё я узнала, как с помощью ИИ из стиха можно сделать песню. Наверное, зря мы встретились, я и эта возможность. Теперь процесс творчества — как свидание со старым другом. С которым хорошо поговорить и можно помолчать.
Это точка перехода от личной терапии к методу. Инструмент (ИИ) стал посредником, который позволил объективировать чувство, сделать его доступным для восприятия со стороны. Это ключевой принцип RDI — создание «разделённых впечатлений» через опосредованную деятельность.
Когда в стихи-песни выплеснулась первая боль, мне стало любопытно. А если добавить хулиганства? А если дать ответ хейтерам песней? А если оставить строчку не в рифму? А если писать не о глобальном, а о вчерашнем дне, а если скрестить математику и чувства? И это стало моим удовольствием, моим отдыхом, моим зарядом, моей энергией. А песни? Появляются на ТГ-канале, делюсь с теми, у кого похожая тематика (как с сообществом ПРО НЕЁ). А ещё мы их поем. Вдвоем с сыном. Вот кто оказался самым благодарным слушателем и почитателем. Поневоле, видимо. Хотя его не заставить делать то, что ему не нравится.
Здесь происходит главное — генерализация навыка. Творчество из монолога становится диалогом, а затем и совместной деятельностью. Сын включается не по инструкции, а потому что процесс наполнен смыслом и эмоциональной связью — это краеугольный камень вовлечения ребенка с РАС.
Но сын стал петь мои песни в ванной, подбирать на пианино. Просить включить по дороге домой. Он устанавливает свой порядок. Когда я решила поучаствовать на «Звутере» в конкурсе и выложила 2 песни из 10 возможных, именно сын взял на себя наполнение остальными песнями. Он сам руководит, какую обложку необходимо установить и какую песню выложить. А для песни про гусей сам попросил перефотографировать его и отобрал 1 фото из 6 вариантов.
Для меня, как для мамы ребенка с РАС, это было ключевым моментом — не навык, а желание и инициатива стали движущей силой. В рамках подхода RDI, которым я владею, это и есть цель — развитие мотивации к совместному действию.
Это этап принятия ответственности и развития собственного агентства. Ребенок не просто следует, а начинает влиять на процесс, делать осознанный выбор, проявлять инициативу. В терминах RDI — он становится «равноправным партнером» в регулировании общего занятия.
Мне кажется, что когда я написала песню про него и гусей, песню «Сыну» (Котеночек, мой маленький), сын понял, что песня может быть не чем-то далеким, а тем, что здесь и сейчас. Про него, для него. И, конечно, его заворожил процесс генерации песни. И в программе я давала ему прослушать. И из всех, многих вариантов песен, Вова с первых аккордов находил тот, правильный вариант, который уже стал нашим.
Здесь работает принцип персонализации и релевантности. Ребенок видит прямое отражение себя и своего опыта в продукте. Это мощнейший мотиватор. А выбор из нескольких вариантов — это развитие критического мышления и эмоциональной оценки («эмоционального сопоставления»).
И один раз случилось так, что сын сам сгенерировал песню на один из вариантов уже существующих стихов-песен. Он видел, как это происходит. Захотелось. Понимаю. Песня получилась хуже. Тем более, что тот вариант, который есть, уже «свой», наслушанный. И я только предложила: «Сын, а давай ты сочинишь песню. Тому, кому хочешь, так как хочешь. Я потом поправлю текст, и ты сам сгенерируешь. Хочешь?»
Ключевой педагогический ход: вместо критики неудачи — перенаправление инициативы в плодотворное русло. Я выступаю как «координатор», а не контролер. Это снижает тревожность от ошибки и поддерживает исследовательский интерес.
Как? Именно этот невысказанный вопрос я видела в глазах сына. И… начала размышлять. Вот кому ты хочешь написать песенку? Кого ты любишь? Тут и сразу пришли ответы: папу, сестрёнку, маму. А вот прямо сейчас с кем бы хотел поговорить? С папой. Вот и говори мне, что хочешь сказать. Я буду записывать.
Это структурирование абстрактной задачи («сочини») в конкретные, понятные шаги. Я помогла ему провести операцию «декомпозиции»: разбить большую цель на маленькие, исполнимые этапы, начиная с самого простого — выбора адресата из круга близких.
Да, текст несвязный. Но про угощение, которое гостинчик, было сказано практически с первых строк. Такая вот бесхитростная детская хитрость. И «папа, не болей». Видимо, жива память, что мама недавно сильно приболела. Вот и пожелания от сердца. И приезжай, и скучаю, и жду. Всё в этих строках. И, конечно, люблю. Папочка любимый. Так что править особо и не пришлось, всё было сказано. Просто связать, сделать полотно цельным. И, по ходу правок, я уточняла: этот ли смысл я увидела? Правильно ли связала строки? Нареканий не было.
Здесь я действую как «интерпретатор» и «редактор смыслов». Моя задача — не исправить, а помочь ему увидеть целостность его же мыслей, отразить их обратно. Это формирует метакогнитивные навыки — способность думать о своих мыслях. Уточнения — это постоянное согласование наших «картин мира», основа координации.
Загрузила песню в программу, а право нажать на генерацию передала в руки Творца. И… родилась песня. Чудесная. Конечно, не с первого раза. Но, когда услышали, сердце ёкнуло: она! Решение принято единогласно. А песня отправилась папе.
Это был не просто милый жест. Это был акт социальной коммуникации, который сын инициировал, отрегулировал и завершил. В его случае развитие эмоционального интеллекта шло через призму творчества: он распознал чувство (скучаю), выразил его (в тексте) и направил адресату (папе).
Церемония передачи «права на кнопку» — это символический акт передачи контроля и ответственности. Совместное прослушивание и эмоциональное «узнавание» нужного варианта — это кульминация процесса со-регуляции, когда мы достигаем общего эмоционального резонанса.
Но это не конец истории. Сын прошёл весь процесс написания песни и решил воссоздать его снова. Теперь в песне сестре. И тут он сам взял листочек и карандаш. Написал заголовок, как мама. Включил песню для папочки для вдохновения и начал творить. Я получила для обработки листок А4 с текстом от руки с двух сторон. И в песне был уже другой смысл. О том, как сын любит ездить сестрёнке в гости. И просьба: «Возьми, как сможешь». И опять пожелание не болеть, чтобы нездоровье не нарушило планов. Новая песня, но не менее душевная, искренняя. Полная надежды и желания.
Это этап полной интериоризации процесса. Он воспроизводит всю цепочку самостоятельно: от материального носителя (бумага) до создания рабочей атмосферы (включил прошлую песню). Сложность содержания возросла: появились понятия условности («как сможешь») и причинно-следственных связей («чтобы не нарушило»).
И завершение этого цикла было вчера. Я готовила ужин, а когда вернулась — сын работал в программе создания песен. И уже начальный текст был набран. Песня про маму. Песни ещё нет, не могу побороть эмоции и сделать её лёгкой, как в песне для папы и сестрёнки. Я смогу, обязательно. Трогает до глубины души, что в его тексте я — радость, что ему важны наши поцелуй и обнимашки, а самое ценное — это моё «никуда не отпущу» после того, как я его поймала. У меня есть документальные доказательства!
Цикл завершился полным кругом: от моего личного стиха — к его личной песне обо мне. Он не только освоил инструмент, но и использует его для глубокого эмоционального высказывания, возвращая мне мои же ключевые послания. Это высшая форма диалога и взаимопонимания. «Документальное доказательство» — это материальный след нашего общего пути.
Наш путь из тревоги и поисков методов привел к простому выводу: самые сложные цели — развитие речи, социальных навыков и гибкого мышления у ребенка с РАС — достигаются не на специальных занятиях «из-под палки», а в осмысленном, разделенном удовольствии. Когда ты не терапевт, а партнер. Совместное творчество стало нашим главным инструментом тьютора и мамы в одном лице.
P.S. Я — Алла, мама Вовы (8 лет, РАС). Мы не ищем лёгких путей, мы находим свои. Если наш опыт отозвался в вас — буду рада вашей подписке на канал. Пишем и разбираем всё по шагам.
P.P.S. Нашу историю теперь можно не только прочитать, но и увидеть и услышать. Я встроила в статью наши клипы на самые важные для нас песни: ту самую, «про гусей», с которой всё по-настоящему началось, и ту, что Вова написал сестре — свою первую полностью самостоятельную работу. В них — вся суть нашего метода: не дрессировка, а диалог; не давление, а партнерство. Это наше доказательство того, что другой путь существует