— Ты что наделала с елкой?! — Арина остановилась на пороге гостиной, не веря своим глазам.
Вместо серебристых шаров и стеклянных сосулек, которые она вчера так старательно развешивала, на ветках красовались старые советские игрушки. Потертые красные звезды, выцветшие стеклянные шишки, облупившийся Дед Мороз с отбитым носом.
— Привела в порядок, — Инна Романовна вышла из кухни, вытирая руки кухонным полотенцем. — Эти твои китайские безделушки смотрелись дешево. Не по-новогоднему как-то.
— Но это же МОЯ елка! Я вчера полдня украшала!
— Олежка, скажи невестке, что нормальная елка должна выглядеть так, как положено, — свекровь повернулась к сыну, который виновато стоял у окна.
Олег провел рукой по волосам. Этот жест Арина знала наизусть — так он всегда делал, когда не знал, что сказать.
— Мам, может, не стоило... Арина старалась.
— Старалась, — Инна Романовна хмыкнула. — Я тоже стараюсь. Приехала вам помочь к празднику, а вместо благодарности одни упреки.
Арина почувствовала, как внутри все сжимается от обиды. Четыре дня назад свекровь заявилась с огромной сумкой, объявив, что останется до Нового года. Четыре дня Арина терпела замечания, перестановки, советы. Четыре дня пыталась сохранять спокойствие.
— Знаете что, я пошла приму душ, — она развернулась и направилась в спальню.
Закрыв за собой дверь, Арина прислонилась к косяку и зажмурилась. Двадцать восьмое декабря. До Нового года три дня. Три дня в одной квартире с женщиной, которая считает себя здесь главной.
На кровати лежали аккуратно сложенные простыни. Не те, что Арина застилала утром — голубые с белыми цветами, её любимые. Это были старые бязевые комплекты, которые Инна Романовна привезла с собой. Бледно-розовые, застиранные до прозрачности.
— Олег! — Арина распахнула дверь. — Иди сюда. Прямо сейчас.
Муж появился через минуту, озираясь так, словно ждал удара.
— Что случилось?
— Вот это случилось, — Арина ткнула пальцем в простыни. — Твоя мать залезла в наш шкаф и заменила наше белье. В нашей спальне!
— Ну... Может, она хотела постирать? — Олег пожал плечами. — Она же не со зла.
— Не со зла? Она переворачивает мою квартиру вверх дном!
— Нашу квартиру, — тихо поправил он.
— Да, нашу! Но почему-то она считает, что может распоряжаться здесь, как дома!
Из гостиной донесся звук телевизора. Инна Романовна включила какое-то ток-шоу и сделала громкость на полную.
— Послушай, давай не будем устраивать скандал, — Олег попытался обнять жену, но она отстранилась. — Мама просто хочет помочь. Ей одной скучно дома, вот она и приехала к нам.
— Помочь? Она командует! Вчера выбросила мои специи, потому что они ей не нравятся. Сегодня переделала елку. Что завтра? Переклеит обои?
— Ты преувеличиваешь.
— Я? — Арина рассмеялась, но смех вышел горьким. — Олег, открой глаза. Она ведет себя так, будто это её дом, а я здесь просто временная квартирантка.
Он опустил голову.
— Три дня, Арин. Потерпи три дня. После Нового года она уедет, обещаю.
— А если я не хочу терпеть?
Вопрос завис в воздухе. Олег посмотрел на жену, потом на дверь, за которой сидела мать, и снова на жену.
— Тогда я не знаю, что делать, — честно признался он.
Арина схватила телефон и вышла на балкон. Декабрьский вечер был морозным, но ей нужно было подышать. Нужно было выговориться кому-то, кто не будет искать компромиссов.
— Света, я сейчас взорвусь, — сказала она, как только подруга ответила.
— Опять свекровь? — в голосе Светланы послышалось сочувствие.
— Она меня доводит! Сегодня переделала елку. Представляешь? Просто взяла и сняла все мои украшения.
— Жесть. А Олег что?
— А Олег как всегда. Просит потерпеть. Говорит, мама не со зла.
Светлана вздохнула.
— Слушай, у меня после развода брата та же история была. Свекровь считала, что вправе лезть во все дела. Знаешь, чем закончилось?
— Чем?
— Развод. Потому что муж так и не научился говорить матери "нет".
Арина посмотрела в окно. На соседнем балконе сушилось белье, в окнах напротив мигали гирлянды. Обычная жизнь. У других получается, почему у неё не получается?
— Света, я не хочу ссориться. Но и молчать больше не могу.
— Тогда поговори с мужем. Жестко. Пусть выбирает — либо он ставит границы, либо будете жить с мамой втроем до конца жизни.
Когда Арина вернулась в квартиру, Инна Романовна накрывала на стол.
— Иди ужинать. Я оливье сделала, по нашему семейному рецепту. Олежка его обожает с детства.
— Спасибо, не голодна, — сухо ответила Арина.
— Как не голодна? Ты же весь день не ела.
— Инна Романовна, я сказала — не хочу.
Свекровь поджала губы.
— Ну и зря. Все равно потом придешь среди ночи к холодильнику лазить.
Арина сжала кулаки. Досчитала до десяти. Развернулась и ушла в спальню.
***
Двадцать девятое декабря началось с того, что Арина проснулась от звука пылесоса. Часы на тумбочке показывали семь утра. Семь утра субботы, когда можно было выспаться.
Олег уже встал — его половина кровати была пуста. Из гостиной доносились голоса.
— Мам, она же еще спит!
— Спит до обеда? В такую предпраздничную пору? Надо убираться, готовиться!
Арина накинула халат и вышла. Инна Романовна в фартуке гоняла пылесосом по ковру, который они с Олегом чистили только позавчера.
— Доброе утро, — натянуто сказала Арина.
— Доброе, доброе, — свекровь выключила пылесос. — Я тут решила навести порядок. У вас под диваном такая пыль! Когда вы последний раз нормально убирались?
— Три дня назад, — Арина прошла на кухню.
Олег стоял у плиты, жарил яичницу. Увидев жену, виновато улыбнулся.
— Прости, я пытался её остановить.
— Пытался, — буркнула Арина, наливая себе воды.
Инна Романовна вошла на кухню, протирая руки.
— Олежка, после завтрака съездим в магазин. Мне нужно докупить продукты для салатов.
— Мам, я же вчера говорил — Арина уже все купила.
— Арина купила не то, что нужно. У неё там какая-то колбаса дорогая, а нужна обычная докторская. И майонез не тот. Праздничный стол должен быть как положено.
Арина медленно поставила стакан.
— Инна Романовна, я готовлю салаты по своим рецептам.
— Вот именно что по своим, — свекровь села за стол. — А надо по нашим, семейным. Олежка привык к определенному вкусу.
— Олег взрослый человек. Он может есть разные салаты.
— Может, может, — Инна Романовна улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз. — Но зачем экспериментировать на празднике? Лучше сделать так, как надо.
— Как надо кому? Вам?
Повисла тишина. Олег замер с лопаткой в руке. Яичница шипела на сковороде.
— Аринка, я не хотела тебя обидеть, — голос Инны Романовны стал мягче. — Просто я хочу, чтобы праздник был настоящим. Ты же понимаешь, Олег у меня один. Я всю жизнь для него старалась.
Вот оно. Арина слышала эту фразу уже сто раз. "Олег у меня один". Как будто она, Арина, не имеет права на собственного мужа.
— Я понимаю. Но это не значит, что вы можете здесь всем командовать.
Инна Романовна вскинулась.
— Командовать? Я помогаю! А ты вместо благодарности огрызаешься!
— Я не просила помогать!
— Девочки, пожалуйста, — Олег выключил плиту. — Хватит. Нельзя так перед праздником.
— Олег прав, — Инна Романовна встала. — Я пойду оденусь. Поедем в магазин без скандалов.
Она вышла, демонстративно громко закрыв за собой дверь.
Арина опустилась на стул. Руки дрожали от злости.
— Ты видел? Видел, как она себя ведет?
— Видел, — Олег сел напротив. — Но она старается. По-своему, но старается.
— По-своему? Олег, она превратила нашу квартиру в свою территорию! Она диктует, что готовить, как украшать, где что лежать должно!
— Три дня, — повторил он. — Потерпи три дня.
— А потом что? Она же не исчезнет. Она будет приезжать снова и снова, и каждый раз...
— Каждый раз что? — Олег нахмурился. — Она моя мать. Она имеет право приезжать в гости.
— В гости! — Арина повысила голос. — Ключевое слово — в гости! А не переезжать и захватывать территорию!
Олег встал, подошел к окну.
— Ты не понимаешь. Ей дома одной тяжело. Особенно в праздники.
— Я понимаю. Но это не мой крест.
Он резко обернулся.
— Не твой крест? Серьезно? Мы с тобой женаты четыре года. Моя мать — часть моей жизни. А значит, и твоей тоже.
Арина почувствовала, как внутри все холодеет. Значит, так. Мать — важнее. Мать — святое. А жена должна терпеть и улыбаться.
— Понятно, — она встала. — Тогда поезжайте в магазин вдвоем. А я пойду на работу.
— В субботу?
— Да, в субботу. У нас инвентаризация.
Это была ложь. Никакой инвентаризации не было. Но Арине нужно было уйти. Хотя бы на несколько часов.
Она оделась за пять минут и выскочила из квартиры, не попрощавшись. В подъезде столкнулась с соседкой снизу, Тамарой Ивановной.
— Аринушка, здравствуй! Как дела? Готовитесь к празднику?
— Здравствуйте. Да, готовимся.
— Слышала, у вас свекровь гостит, — соседка понизила голос, как будто делилась секретом. — Вчера в лифте встретила. Такая представительная женщина. Сразу видно — хозяйственная.
— Очень хозяйственная, — сухо ответила Арина.
— Это хорошо! Молодым хозяйкам всегда нужна помощь. Вот у моей племянницы тоже свекровь часто гостит, так та только рада...
Арина кивнула и быстро пошла к выходу. Не хватало еще слушать про идеальные отношения чужих семей.
На улице было морозно и солнечно. Люди спешили с пакетами, дети катались с горки во дворе. Праздничная суета, в которой Арине не находилось места.
Она достала телефон и набрала Светлану.
— Можно к тебе заехать?
— Конечно. Что случилось?
— Расскажу при встрече. Я буду через полчаса.
***
Светлана жила в соседнем районе, в хрущевке на третьем этаже. Дети были у бабушки, муж на работе — идеальное время для откровенного разговора.
— Садись, сейчас чай сделаю, — Светлана прошла на кухню.
Арина опустилась на диван и выдохнула. Здесь было спокойно. Здесь не было Инны Романовны с её замечаниями и претензиями.
— Рассказывай, — Светлана вернулась с двумя чашками.
И Арина рассказала. Про елку, про простыни, про салаты. Про то, как Олег просит потерпеть. Про то, как она чувствует себя чужой в собственном доме.
Светлана слушала молча, иногда качая головой.
— Это классика, — наконец сказала она. — Свекровь не может отпустить сына. А сын не может сказать матери "нет".
— Но что мне делать?
— Жестко поговорить с мужем. Поставить вопрос ребром.
— Я пыталась! Он считает, что я преувеличиваю!
Светлана помолчала, потом наклонилась ближе.
— Слушай, моя золовка работает в той же поликлинике, что твоя свекровь. Знаешь, что она мне вчера рассказала?
— Что? — Арина насторожилась.
— Твоя Инна Романовна там всем уши прожужжала про тебя. Говорит, что ты карьеристка, детей не хочешь, только используешь Олега. Что вышла замуж из-за квартиры.
Арина почувствовала, как кровь отливает от лица.
— Она что, серьезно?
— Серьезнее некуда. Моя золовка говорит, за последние пару месяцев твоя свекровь превратилась в главную сплетницу. Всем рассказывает, какая у сына ужасная жена.
— Но почему? Я же ничего ей не сделала!
— А ты ей и не должна была ничего делать. Ты просто вышла замуж за её сына. Для таких женщин это уже преступление.
Арина опустила голову. Значит, все это время, пока она пыталась наладить отношения, свекровь за её спиной поливала грязью. Рассказывала посторонним людям, какая она плохая.
— Но самое интересное, — продолжила Светлана, — твоя свекровь говорит, что квартиру купили в основном на её деньги. Что она дала первоначальный взнос, а вы с Олегом только ипотеку платите.
Арина вскинула голову.
— Что? Какие деньги? Какой первоначальный взнос?
— Ты не знала?
— Нет! Олег никогда не говорил!
Они посмотрели друг на друга. Арина чувствовала, как внутри все переворачивается. Получается, Олег скрывал от неё важную информацию. Получается, свекровь имеет основания считать квартиру частично своей.
— Позвони ему, — посоветовала Светлана. — Прямо сейчас. Пусть объяснит.
Арина набрала номер мужа. Он ответил не сразу.
— Алло?
— Олег, это правда? Твоя мать давала деньги на квартиру?
Пауза. Слишком долгая пауза.
— Кто тебе сказал?
— Не важно. Это правда?
Он вздохнул.
— Да. Мама дала двести тысяч на первоначальный взнос. Три года назад.
— И ты мне не сказал?! Олег, мы муж и жена! Я имела право знать!
— Я думал, это не важно. Мы же все равно сами ипотеку выплачиваем.
— Не важно?! Теперь понятно, почему она здесь хозяйничает! Она считает, что имеет право!
— Арин, не накручивай себя...
— Не накручивай? — она повысила голос. — Ты скрывал от меня такую важную вещь! Что еще ты скрываешь?
— Ничего я не скрываю! Просто не хотел лишних разговоров!
— Лишних? Это называется — врать жене!
— Я не врал! Я просто не сказал!
Арина рассмеялась. Горько, зло.
— Прекрасная логика. Я приеду вечером. И мы серьезно поговорим.
Она сбросила звонок и швырнула телефон на диван.
— Успокойся, — Светлана положила руку ей на плечо. — Дыши.
— Как я могу успокоиться? Он скрывал от меня! А его мать трындит всем подряд, какая я плохая! И я должна молчать? Терпеть? Улыбаться?
— Нет. Ты должна дать отпор. Иначе так и будешь жить под каблуком у свекрови.
Арина провела в гостях у Светланы еще два часа. Они обсудили все варианты — от жесткого разговора с мужем до полного игнорирования свекрови. Но каждый вариант казался либо невыполнимым, либо бесполезным.
Когда Арина вернулась домой, было уже около четырех. В квартире пахло жареным. На кухне Инна Романовна что-то готовила, напевая себе под нос.
— А, вернулась, — она обернулась. — Мы с Олежкой съездили в магазин. Я купила все, что нужно. Завтра будем салаты делать.
— Хорошо, — коротко ответила Арина.
— Ты чего такая мрачная? Работа не задалась?
— Все нормально.
— Ну и ладно. Иди переоденься, скоро ужинать будем.
Арина прошла в спальню. Олег сидел на кровати с телефоном.
— Нам надо поговорить, — сказала она, закрывая дверь.
— Я знаю. Я тоже хотел...
— Сначала я. Почему ты не сказал мне про деньги?
Олег положил телефон.
— Потому что это было до нашей свадьбы. Мама дала мне деньги, когда я только собирался покупать квартиру. Я не думал, что это как-то изменит ситуацию.
— Не изменит? Олег, твоя мать считает эту квартиру частично своей! Поэтому она здесь командует! Поэтому ей кажется, что она имеет право!
— Она не считает её своей. Она просто...
— Просто что? Помогает? Заботится? — Арина села напротив него. — Олег, твоя мать поливает меня грязью перед всей поликлиникой. Говорит, что я вышла за тебя из-за квартиры. Что я карьеристка. Что детей не хочу.
Он побледнел.
— Это неправда.
— Правда. Спроси у своей матери.
— Откуда ты знаешь?
— Не важно откуда. Важно, что это правда. И ты должен с ней поговорить.
Олег встал, прошелся по комнате.
— Она просто переживает. Хочет, чтобы у меня все было хорошо.
— За мой счет? Унижая меня?
— Ты преувеличиваешь!
— Нет! — Арина тоже вскочила. — Я не преувеличиваю! Я устала! Устала терпеть, устала молчать, устала быть виноватой!
В дверь постучали.
— Дети, что вы там ругаетесь? — голос Инны Романовны. — Олежка, выйди, пожалуйста.
Олег виноватым взглядом посмотрел на жену и вышел. Арина осталась стоять посреди комнаты, сжимая кулаки.
***
Ужин прошел в натянутой тишине. Инна Романовна что-то рассказывала про работу, Олег вяло поддакивал, Арина молча ковыряла вилкой еду.
— Что-то ты совсем не ешь, — заметила свекровь. — Не нравится?
— Нормально, — ответила Арина, не поднимая глаз.
— Тогда ешь. А то совсем худая стала. Мужчинам не нравятся худые.
Арина стиснула зубы. Олег бросил на мать предупреждающий взгляд, но промолчал.
— Олежка, завтра начнем готовить с утра, — Инна Романовна продолжила, как ни в чем не бывало. — Сначала оливье сделаем, потом селедку под шубой. Ты же её любишь?
— Люблю, мам.
— Вот и хорошо. А вечером холодец поставлю. Праздник должен быть как положено.
Арина положила вилку.
— Инна Романовна, я сама планировала меню.
— Планировала, планировала, — свекровь махнула рукой. — Но опыта-то у тебя нет. Я тридцать лет Новые годы встречаю, знаю, как надо.
— А я десять лет встречала до свадьбы. И каждый раз получалось отлично.
— Ну да, конечно, — Инна Романовна криво улыбнулась. — У родителей небось встречала. Это не считается.
Арина почувствовала, как щеки вспыхивают.
— Почему не считается?
— Потому что это не твой праздник был. А теперь ты хозяйка, отвечаешь за все. Тут уже не побалуешься.
— Я не балуюсь! Я взрослая женщина, у меня свой дом, свои традиции!
— Какие традиции? — свекровь рассмеялась. — Ты замужем четыре года. Какие могут быть традиции?
Олег наконец встрял:
— Мам, хватит.
— Что хватит? Я правду говорю. Молодая семья должна прислушиваться к старшим. Мы же хотим как лучше.
— Вы хотите как лучше для себя, — тихо сказала Арина, вставая из-за стола. — Вам важно показать, что вы здесь главная. А мне остается только кивать и соглашаться.
Она вышла из кухни, хлопнув дверью. За спиной услышала возмущенное:
— Вот видишь, Олежка! Видишь, как она со мной разговаривает?!
Арина заперлась в ванной, включила воду и дала волю слезам. Тихо, чтобы не услышали. Слезы бессилия, обиды, усталости.
Как это случилось? Еще неделю назад она с радостью ждала Нового года. Планировала меню, покупала украшения, представляла, как проведет праздник с мужем. Тихо, уютно, вдвоем.
А теперь в их доме хозяйничает чужая женщина. Женщина, которая считает Арину временной помехой в жизни своего сына.
Через полчаса в дверь постучали.
— Арин, открой, — голос Олега.
Она умылась холодной водой, стерла следы слез и открыла.
— Что?
Он выглядел виноватым и растерянным одновременно.
— Мама легла спать. Давай поговорим нормально.
— О чем говорить? Ты все равно на её стороне.
— Я не на её стороне! Просто пытаюсь всех помирить!
— Меня не надо мирить, — Арина прошла в спальню. — Мне надо, чтобы в моем доме меня уважали.
Олег закрыл дверь и сел рядом.
— Она уважает. Просто у неё свои представления о том, как должно быть.
— А мои представления?
— И твои тоже важны!
— Тогда почему ты молчишь, когда она меня критикует? Почему не останавливаешь, когда она переделывает все на свой лад?
Он провел рукой по лицу.
— Потому что не хочу её обижать. Ей и так тяжело. Она одна живет, работает, никого рядом нет...
— Олег, — Арина взяла его за руку. — Я понимаю, что тебе её жалко. Но это не дает ей права вести себя так. Я твоя жена. И ты должен быть на моей стороне.
— Я на твоей стороне!
— Нет. Ты посередине. А когда стоишь посередине, выбираешь не меня.
Они сидели молча. За окном завыла сирена — скорая помощь спешила куда-то по вечернему городу.
— Что мне делать? — наконец спросил Олег.
— Поговорить с ней. Сказать, что мы благодарны за помощь, но это наш дом. Наши правила.
— Она обидится.
— Пусть. Зато будет понятно, где границы.
Он долго молчал, потом кивнул.
— Хорошо. Завтра поговорю.
Но Арина не верила. Она знала Олега. Он пообещает, но не сделает. Найдет отговорку, перенесет разговор, в итоге все останется как есть.
Они легли спать молча, отвернувшись друг от друга. Впервые за четыре года брака между ними легла невидимая стена.
***
Тридцатое декабря начал с того, что Арину разбудил звук хлопающих дверей и грохота кастрюль. Часы показывали восемь утра.
Она накинула халат и вышла. Инна Романовна в фартуке колдовала на кухне над огромной кастрюлей.
— Доброе утро, — сухо сказала Арина.
— Доброе, доброе, — свекровь даже не обернулась. — Я холодец варю. К вечеру как раз застынет.
— Я не люблю холодец.
— Зато Олежка любит. Мужчину надо радовать, тогда и семья крепкая будет.
Арина молча налила себе воды. Спорить не было сил.
— Ты на работу сегодня? — спросила Инна Романовна, помешивая в кастрюле.
— Да.
— В такой день? Завтра же праздник!
— У меня дела.
Это была правда. В строительном магазине предновогодняя суета — все закупают в последний момент. Но главное, Арине просто нужно было сбежать из дома.
Олег вышел, когда она уже одевалась.
— Ты уходишь?
— Да. Вернусь вечером.
— Мы будем готовить...
— Готовьте, — она застегнула куртку. — Я не против.
Выйдя на улицу, Арина почувствовала облегчение. Свежий морозный воздух, шум машин, спешащие люди — обычная жизнь, в которой нет свекрови с её претензиями.
В магазине был аврал. Покупатели сметали с полок последние гирлянды, мишуру, лампочки для елок. Арина работала на автомате — улыбалась, консультировала, пробивала чеки.
В обед к ней подошла Светлана.
— Ну что, поговорила с мужем?
— Поговорила. Он обещал сегодня поговорить с матерью.
— Веришь?
Арина пожала плечами.
— Хочу верить.
Они присели в подсобке на несколько минут. Светлана достала термос с чаем.
— Слушай, а у вас с детьми как?
Арина замерла.
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто интересно. Вы же давно женаты.
— Мы... пока не получается, — Арина отвернулась.
— Понятно, — Светлана помолчала. — А свекровь в курсе?
— Вроде нет. Олег обещал никому не говорить.
Но тревожное чувство закралось в душу. А вдруг он проболтался? Вдруг мать знает и поэтому так себя ведет?
Арина вернулась домой в семь вечера. Квартира пахла едой. На кухне — гора посуды. Инна Романовна и Олег сидели в гостиной перед телевизором.
— Пришла наконец-то, — свекровь поднялась. — Я тебе порцию оставила. Разогрей.
— Спасибо, я не голодна.
— Опять? Аринка, так нельзя. Здоровье подорвешь.
— Я в порядке.
Арина прошла в спальню, скинула одежду и села на кровать. Усталость навалилась тяжелым грузом.
Через минуту вошел Олег.
— Не злись на маму. Она старалась весь день.
— Старалась, — повторила Арина. — Ты с ней поговорил?
Он опустил глаза.
— Не успел. Мы готовили, потом она устала...
— Конечно. Не успел.
— Арин, завтра поговорю. Обещаю.
— Не надо, — она легла, отвернувшись к стене. — Все и так понятно.
Олег постоял, потом вышел. Дверь закрылась тихо, словно он боялся лишний раз потревожить.
Арина лежала и смотрела в темноту. Два дня назад она думала, что это временные трудности. Что после праздника все наладится.
Теперь понимала — ничего не наладится. Инна Романовна не отступит. Олег не изменится. А она, Арина, не сможет жить в постоянном напряжении.
Что-то должно было случиться. Что-то, что расставит все точки.
И оно случилось на следующий день.
***
Тридцать первое декабря. Последний день года. День, когда должна быть радость, предвкушение праздника, семейное тепло.
Но в квартире Царевых царила напряженная тишина.
Арина проснулась поздно — в одиннадцать. Голова раскалывалась, в горле першило. Видимо, вчерашний стресс дал о себе знать.
Из гостиной доносились голоса. Инна Романовна и Олег что-то обсуждали.
Арина встала, накинула халат и вышла. Они сидели на диване, разглядывая какие-то бумаги.
— О чем разговор? — спросила она.
Олег поднял голову. Вид у него был виноватый.
— Мам нашла выписку по ипотеке. Хочет помочь досрочно погасить часть долга.
Арина почувствовала, как внутри все сжимается.
— Извини, что? Откуда у тебя выписка по нашей ипотеке?
Инна Романовна спокойно ответила:
— Олежка мне показывал. Я же интересуюсь, как у вас дела. И вот думаю — могу добавить еще двести тысяч. Ипотека быстрее закроется.
— Мы справляемся сами, — твердо сказала Арина.
— Справляетесь, справляетесь, — свекровь усмехнулась. — Но зачем лишние проценты переплачивать? Я помогу, и всем будет легче.
Арина посмотрела на Олега. Он избегал взгляда.
— Олег, скажи матери, что мы в её помощи не нуждаемся.
— Арин, ну что ты... Это же помощь...
— Это не помощь! Это способ контролировать! Она даст деньги, и потом будет еще больше указывать, как нам жить!
Инна Романовна встала.
— Вот как ты обо мне думаешь? Я хочу помочь сыну, а ты обвиняешь меня в контроле?
— Потому что это правда! Вы и сейчас ведете себя так, будто это ваш дом!
— А он частично мой! Я дала деньги на покупку!
— Три года назад! И Олег должен был мне об этом сказать!
— Должен был, должен был, — свекровь подошла ближе. — А ты должна была родить ему ребенка! Два года прошло, а толку ноль!
Повисла мертвая тишина. Олег побледнел. Арина замерла.
— Что вы сказали?
Инна Романовна поджала губы, понимая, что проговорилась, но отступать не собиралась.
— Я сказала правду. Олег имеет право на детей. А ты его этого права лишаешь. Может, не можешь? Тогда проверься. Или не хочешь? Тогда вообще непонятно, зачем ты замуж выходила.
Арина почувствовала, как слезы подступают к глазам. Но сдержалась. Повернулась к мужу.
— Ты ей рассказал?
Олег встал, протянул руки.
— Арин, я... Она спросила, я не смог...
— Не смог соврать? Или не смог промолчать? Это наша личная тема! НАША!
— Какая личная? — вмешалась Инна Романовна. — Дети — это вопрос всей семьи! Я имею право знать, будут ли у меня внуки!
— У ВАС?! — Арина развернулась к ней. — У ВАС нет никаких прав! Это МОЁ тело! МОЯ жизнь! И если мы с Олегом решаем вопрос с детьми, это не ваше дело!
— Олежка — мой сын! Как же не мое?!
— Он взрослый мужчина! У него своя семья!
— Какая семья? — свекровь рассмеялась зло. — Семья — это когда дети есть! А у вас что? Два эгоиста живут для себя!
Арина сжала кулаки. Дышать было тяжело. Внутри все кипело — обида, злость, боль.
— Олег, — тихо сказала она. — Твоя мать оскорбляет меня. В моем доме. И ты молчишь.
Он стоял между ними, бледный, растерянный.
— Мам, ты зря...
— Зря что? Правду говорю? — Инна Романовна не унималась. — Я всю жизнь на тебя положила! Работала, чтобы ты ни в чем не нуждался! А теперь какая-то девчонка приходит и решает, как тебе жить!
— Я не девчонка! Я его жена!
— Жена, которая даже ребенка родить не может!
Все. Эта фраза стала последней каплей.
Арина подошла к Олегу вплотную. Голос дрожал, но слова звучали четко:
— Прямо сейчас отправь свою маму домой, я с ней Новый год встречать не буду.
Тишина. Инна Романовна застыла. Олег смотрел на жену широко раскрытыми глазами.
— Арин...
— Прямо сейчас, — повторила она. — Либо она уезжает, либо я.
Инна Романовна шагнула вперед.
— Ты что себе позволяешь? Ты не имеешь права выгонять меня!
— Имею. Это моя квартира. Мой дом. И я не хочу здесь видеть человека, который меня унижает.
Свекровь повернулась к сыну.
— Олежка, ты слышишь? Она меня выгоняет! Твою мать! Которая тебя вырастила!
Олег стоял, переводя взгляд с матери на жену. На его лице была написана мука выбора.
— Мам... Может, правда стоит... Вам нужно остыть...
— Что? — Инна Романовна не поверила своим ушам. — Ты на её стороне?
— Я не на чьей-то стороне! Просто вы обе...
— Нет, — Арина перебила. — Ты либо на моей стороне, либо нет. Третьего не дано.
Олег закрыл лицо руками.
— Почему вы ставите меня перед выбором?
— Потому что иначе это не закончится никогда, — спокойно ответила Арина.
Инна Романовна схватила сумку.
— Хорошо. Я уезжаю. Но помни, Олег — она тебя не стоит. Ты еще пожалеешь.
Она прошла в комнату, где остановилась, и начала собирать вещи. Грохот, хлопанье дверей, демонстративные вздохи.
Олег опустился на диван, уткнувшись в колени. Арина стояла у окна, глядя на заснеженный двор.
Через двадцать минут свекровь вышла с сумкой.
— Я ухожу. Но это не конец. Помни мои слова.
Олег встал, подошел к матери.
— Мам, ну не надо так...
Она отстранилась.
— Ты сделал выбор. Живи с ним.
Дверь хлопнула. Звук шагов на лестнице. Тишина.
Арина и Олег остались одни. В квартире, которая еще утром казалась слишком тесной, вдруг стало пусто.
***
Тридцать первое декабря, вечер. За окном темнело, в окнах соседних домов зажигались огни, слышались звуки праздника.
А в квартире Царевых было тихо.
Арина накрывала на стол. Салаты, которые они успели сделать с утра, нарезка, горячее. Все красиво, по-праздничному. Но радости не было.
Олег сидел в гостиной перед телевизором. Смотрел, но не видел. Лицо осунулось, глаза потухшие.
— Стол готов, — позвала Арина.
Он встал, подошел. Сели друг напротив друга. На столе — еда, вино, свечи. Все как положено. Только атмосфера была похоронная.
— Давай включим огни, — предложил Олег, вставая.
Он нажал на выключатель. Гирлянда на елке засветилась разноцветными огоньками. Советские игрушки, которые повесила Инна Романовна, смотрелись чужими.
— Надо было переодеть елку, — тихо сказала Арина.
— Наверное, — так же тихо ответил Олег.
Они сидели и смотрели на стол. Есть не хотелось ни ему, ни ей.
— Она позвонит завтра, — наконец произнес Олег. — Поздравит с Новым годом.
— Я знаю.
— Мне нужно будет поговорить с ней.
— Понимаю.
Пауза.
— Но я не извинюсь, — добавила Арина. — Она была неправа.
— Я не прошу тебя извиняться, — Олег посмотрел на жену. — Я просто... Не знаю, что теперь будет.
Арина подняла на него глаза.
— А что должно быть?
— Не знаю, — он пожал плечами. — Раньше я думал, что все наладится. Что вы друг к другу привыкнете. Но теперь вижу — это невозможно.
— И что ты выберешь?
Вопрос завис в воздухе. Олег долго молчал.
— Я выбрал тебя сегодня утром. Когда попросил маму уехать.
— Попросил. Но не заступился.
— Я пытался...
— Пытался, — Арина кивнула. — Но недостаточно.
Они замолчали. По телевизору начиналась новогодняя программа. Ведущие улыбались, желали счастья. За окном взлетел первый салют.
— Скоро куранты, — сказал Олег, наливая вино.
Арина взяла бокал. Они сидели и ждали. Ждали боя курантов, который должен был принести новую жизнь, новые надежды.
Но оба понимали — в их жизни что-то безвозвратно сломалось.
Пробили куранты. Олег поднял бокал.
— С Новым годом.
— С Новым годом, — откликнулась Арина.
Они чокнулись. Бокалы звякнули тихо, без радости.
Потом Олег встал, подошел к окну. За стеклом разгорался салют. Огни взлетали в небо и рассыпались разноцветными искрами.
Арина подошла к нему. Встала рядом. Олег положил руку ей на плечо. Она не отстранилась, но и не повернулась.
Они стояли так — вместе, но каждый в своих мыслях. Муж и жена, между которыми легла пропасть непонимания.
— Как думаешь, что будет дальше? — тихо спросила Арина.
Олег помолчал.
— Не знаю. Но справимся, наверное.
"Наверное", — повторила она про себя. Это слово говорило о многом. О сомнениях, о неуверенности, о трещине, которую уже не заделать.
За окном продолжался праздник. Люди смеялись, обнимались, радовались. А они стояли в полутемной комнате, глядя на чужую радость.
Инна Романовна не отступит — это Арина знала точно. Свекровь будет звонить, требовать объяснений, давить на Олега. Будет говорить, какая у него плохая жена.
Олег не изменится — это она тоже понимала. Он будет пытаться всех примирить, искать компромиссы, стоять посередине. Но посередине не стоят. Рано или поздно придется выбирать.
А она, Арина, не сможет жить так вечно. Не сможет терпеть унижения, молчать, закрывать глаза.
Что-то должно было измениться. Но что именно — не знал никто.
Олег обнял жену за плечи. Она прижалась к нему, но внутри чувствовала холод. Этот Новый год они встретили вместе. Но будут ли они вместе в следующем?
Салют за окном достиг апогея. Небо полыхало огнями. Красиво, ярко, празднично.
А в их сердцах было темно и пусто.
Новый год начался. Но что он принесет — оставалось загадкой.
***
«Марафон молодости» — 21 день, чтобы выглядеть и чувствовать себя моложе. Первая неделя — тело: зарядка, осанка, походка. Вторая — лицо: массаж, гимнастика, уход. Третья — энергия: сон, настроение, внутренняя молодость. Всего 15–20 минут в день, упражнения мягкие — подходят всем. Результат: свежее лицо, прямая спина, лёгкая походка и энергия на жизнь.