Виталий даже не поднял глаз от телефона. Сидел на диване, листал ленту, а я стояла посреди комнаты с тазом мокрого белья в руках.
— Что ты сказал?
— Что слышала. Устала она. От чего уставать — дома сидишь целыми днями. Не на завод же ходишь.
Таз был тяжёлый. Руки дрожали — не от веса, от другого. За спиной на кухне что-то булькало, в детской орал младший, старшая делала уроки и каждые три минуты кричала «мам, помоги».
А я — «дома сижу».
***
Мы женаты четырнадцать лет. Первые пять я работала — экономистом в строительной компании. Потом родилась Даша, потом — Кирюша. Виталий сказал: «Сиди дома, я заработаю».
Он заработал. Менеджер среднего звена в логистической фирме, семьдесят пять тысяч чистыми. Квартира в ипотеке, машина в кредите. Живём нормально, не шикуем, но и не бедствуем.
Только вот «сижу дома» — это он так считает. А я считаю иначе.
Подъём в шесть. Кирюше три года, он просыпается с петухами. Накормить, одеть, занять чем-то, пока готовлю завтрак остальным. В восемь — поднять Дашу, собрать в школу, проверить портфель, заплести косу, выслушать жалобы на одноклассницу Вику.
Виталий встаёт в семь тридцать. Завтракает тем, что я приготовила, целует детей, уезжает на работу. Возвращается в семь вечера. Ужинает тем, что я приготовила. Садится на диван, включает телевизор или берёт телефон. В одиннадцать — спать.
А между его уходом и приходом — тринадцать часов. Моих тринадцать часов.
Готовка — завтрак, обед, ужин, перекусы. Уборка — пылесос, полы, посуда, разбросанные игрушки. Стирка — каждый день, потому что Кирюша пачкает по три комплекта. Глажка — рубашки мужу, форма Даше. Занятия с младшим — развивашки, прогулки, чтение книжек. Уроки со старшей — математика, русский, окружающий мир.
И ещё — закупка продуктов, аптека, поликлиника, оплата счетов, запись к врачам, родительские чаты, собрания в школе.
Но я «дома сижу».
***
В тот вечер я поставила таз с бельём на пол. Медленно, аккуратно.
— Виталий, посмотри на меня.
Он оторвался от телефона. Нехотя.
— Чего?
— Ты сейчас сказал, что я дома сижу. Что мне не от чего уставать.
— Ну а что не так? Ты же не работаешь.
— Не работаю?
— Ну да. Деньги я приношу, ты дома хозяйничаешь. Нормальное распределение.
— Хозяйничаю. И сколько, по-твоему, стоит моё «хозяйничанье»?
Он усмехнулся.
— В смысле — стоит? Это же не работа. Это... ну, бытовуха. Все так живут.
— Все? — я села напротив него. — Хорошо. Давай посчитаем.
— Что посчитаем?
— Сколько стоило бы нанять людей, которые делали бы то, что делаю я.
***
Я достала телефон. Открыла блокнот.
— Повар — в среднем три тысячи в день. Это если без закупки продуктов. Тридцать дней — девяносто тысяч.
— Оля, ну хватит...
— Уборщица — от пятисот рублей в час. Я убираюсь минимум три часа в день. Сорок пять тысяч в месяц.
— Это бред какой-то.
— Няня — от сорока тысяч в месяц за полный день. Репетитор для Даши — тысяча рублей занятие, три раза в неделю — двенадцать тысяч.
— Оля!
— Прачечная и глажка — считай, ещё тысяч десять. Закупка продуктов, бытовой менеджмент — тысяч пять минимум. Итого...
Я показала ему экран.
— Двести две тысячи рублей в месяц. Вот сколько стоит то, что я делаю «дома сидя».
Виталий уставился на цифру. Потом хмыкнул:
— Это ты с потолка взяла.
— Нет. Это реальные цены. Можешь сам проверить. Авито, Профи.ру, любой сервис.
— Но это же другое! Это твоя семья, твои дети!
— И твоя семья. И твои дети. Только я на них трачу четырнадцать часов в сутки без выходных. А ты — два часа вечером перед телевизором.
— Я работаю!
— И я работаю. Только тебе за это платят семьдесят пять тысяч. А мне — ничего.
Он встал. Прошёлся по комнате.
— Оля, ну это манипуляция какая-то. Ты сама захотела сидеть с детьми. Я не заставлял.
— Правда? А кто сказал: «Зачем платить няне, если ты можешь сама»? Кто сказал: «Садик — это рассадник болезней, пусть лучше дома»? Кто?
Молчание.
— Ты сказал, Виталий. А я согласилась. Но это не значит, что мой труд ничего не стоит. И не значит, что ты можешь говорить мне, что я «дома сижу».
***
Ночью не спала. Лежала, смотрела в потолок.
Четырнадцать лет. Четырнадцать лет я была «хорошей женой». Не качала права, не требовала, не считала. Думала — так и надо. Семья, любовь, общее дело.
А он даже не замечает. Для него моя работа — это «бытовуха». Что-то само собой разумеющееся, как воздух.
Воздух бесплатный. Пока не кончится.
Утром приняла решение.
— Виталий, с сегодняшнего дня у нас новые правила.
Он наливал кофе, который я сварила. Жевал бутерброд, который я сделала.
— Какие правила?
— Я выхожу на работу. Удалённо, на полставки — мне предлагали ещё месяц назад, я отказалась. Теперь соглашусь.
— С какого перепугу?
— С такого, что мне нужны свои деньги. И своё время. А значит — домашние обязанности делим пополам.
Он чуть не подавился.
— Пополам?! Оля, я работаю на полную ставку!
— И я буду работать. Плюс делать половину того, что делала раньше. Вторую половину — ты.
— Это нереально!
— Почему? Миллионы семей так живут. Где оба работают и оба занимаются домом.
— Но я не умею!
— Научишься. Или найми кого-нибудь. За свои деньги.
***
Первая неделя была адом. Для него.
Виталий не знал, где лежит пылесос. Не понимал, как работает стиральная машина. Не представлял, что Даше нужно проверять портфель, а Кирюше — читать сказку перед сном.
— Оля, где колготки Даши?
— В шкафу. Третья полка справа.
— Их тут нет!
— Есть. Посмотри внимательно.
— Нашёл... А чистые они или грязные?
— Виталий, ты серьёзно? Они в шкафу. Грязные — в корзине в ванной.
Он ходил потерянный, злой, уставший. Жаловался:
— Я не успеваю! После работы сил нет!
— А у меня есть? Я девять лет так живу. Каждый день.
— Но ты привыкла!
— Привыкла. К тому, что мой труд не ценят. Что меня считают бездельницей. Что я «дома сижу». Теперь посиди ты.
На второй неделе он вызвал тёщу — мою маму.
— Светлана Николаевна, поговорите с Олей! Она с ума сошла!
Мама посмотрела на него, потом на меня.
— Оля, что происходит?
— Мам, я вышла на работу. И теперь мы делим домашние обязанности пополам. Виталий считает, что это несправедливо.
— Почему несправедливо?
— Потому что он работает! А она... она же раньше дома сидела!
Мама помолчала. Потом повернулась к Виталию:
— Знаешь, зять, я сорок лет «дома сидела». Вырастила троих детей. И мой муж, царство ему небесное, ни разу не сказал, что я бездельничаю. Потому что видел, сколько я делаю. А ты, видимо, не видел.
— Светлана Николаевна!
— Оля правильно делает. Давно пора. А ты — учись. Тебе же это полезно. Узнаешь наконец, сколько стоит «дома сидеть».
***
К концу месяца Виталий научился базовым вещам. Мог сварить суп, пропылесосить, загрузить стиралку. Не идеально, но сносно.
А ещё — начал понимать.
Однажды вечером сидели на кухне. Дети уже спали. Он — уставший, с синяками под глазами. Я — тоже уставшая, но спокойная.
— Оля, — сказал он тихо, — я не понимал.
— Чего не понимал?
— Сколько всего ты делаешь. Я думал — ну, подумаешь, по дому покрутиться. А это... это реально работа. Тяжёлая.
— Да. Работа. Без зарплаты, без отпуска, без больничных.
— Почему ты раньше не сказала?
— Говорила. Много раз. Ты не слышал.
Он потёр лицо руками.
— Извини. За то, что сказал тогда. Про «дома сидишь». Это было... тупо.
— Тупо — мягко сказано.
— Знаю. Прости.
***
Прошло три месяца. Я работаю — двадцать часов в неделю, удалённо. Получаю двадцать восемь тысяч. Немного, но это мои деньги.
Виталий занимается домом наравне со мной. Не идеально — до сих пор путает режимы стирки и забывает про родительские собрания. Но старается.
А главное — перестал говорить, что я «дома сижу».
Недавно был разговор с его коллегой. Тот зашёл к нам в гости, увидел, как Виталий моет посуду.
— О, Виталь, ты чего? Жена заставила?
— Нет. Сам. Мы делим обязанности.
— Делите? — коллега хмыкнул. — А зачем? Она же не работает.
— Работает. И дома работает, и на удалёнке. А даже если бы не работала — домашний труд тоже труд. Знаешь, сколько он стоит?
— Сколько?
— Двести тысяч в месяц. Если нанимать людей.
Коллега присвистнул. Виталий продолжил мыть посуду.
А я стояла в дверях и улыбалась. Впервые за долгое время.
***
Вечером, когда дети уснули, мы сидели на балконе. Май, тепло, город шумит внизу.
— Оля, — сказал Виталий, — я тут подумал.
— О чём?
— Давай откроем тебе отдельный счёт. И я буду переводить туда часть зарплаты. Как... ну, как плату за твою работу по дому.
Я посмотрела на него.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Ты же правда работаешь. Дома. Без этого мы бы не выжили. Значит, это надо оплачивать.
— Сколько ты хочешь переводить?
— Ну... двадцать тысяч? Для начала. Потом, может, больше.
Двадцать тысяч. Не двести, конечно. Но это признание. Официальное, с деньгами.
— Хорошо, — сказала я. — Давай попробуем.
Он взял мою руку.
— Оля, я правда не понимал. Смотрел на тебя и видел... ну, жену. Которая дома. А ты — ты столько всего делала. Делаешь. И я этого не ценил.
— Теперь ценишь?
— Теперь — да. На собственной шкуре понял, каково это.
— Хорошо. Значит, месяц был не зря.
***
С тех пор прошло полгода.
У меня — свой счёт, на который падает зарплата и переводы от мужа. Накопилось уже сто восемьдесят тысяч. Подушка безопасности, о которой раньше и мечтать не могла.
Виталий — другой. Не идеальный, нет. До сих пор ворчит, когда надо вставать к Кирюше ночью. До сих пор забывает про молоко, когда идёт в магазин. Но он видит. Замечает. Ценит.
На прошлой неделе Даша спросила:
— Мам, а почему папа теперь тоже готовит?
— Потому что мы — команда. В команде все помогают друг другу.
— А раньше почему не помогал?
— Раньше он думал, что мамина работа по дому — не работа. А потом понял, что ошибался.
— И ты его простила?
Я улыбнулась.
— Простила. Потому что он признал ошибку. И исправился. Это главное, доченька. Не то, что человек ошибся. А то, что он смог измениться.
Она кивнула, побежала играть.
А я стояла на кухне и думала: четырнадцать лет я молчала. Терпела, соглашалась, не спорила. Думала — так и надо, так все живут.
Но «все живут» — это не аргумент. Если тебя не ценят — скажи. Если не слышат — покажи. Если не понимают — дай понять на практике.
Иногда нужно остановиться. Перестать делать. Чтобы тот, кто рядом, наконец увидел — сколько ты на самом деле делаешь.
И сколько это стоит.
Друзья, если вам понравился рассказ, подписывайтесь на мой канал, не забывайте ставить лайки и делитесь своим мнением в комментариях❤️