Найти в Дзене

«Ель» Х. К. Андерсен — Искусство присутствия. О непрожитом времени

Сказка Андерсена «Ель» завершилась, и в тишине кабинета повис не вопрос, а размышление — чувство узнавания, смешанное с грустью. За окном, сопротивляясь порывам ветра, возвышалась сосна — воплощённое «здесь и сейчас», — каждая хвоинка которой была погружена в диалог со светом. А перед внутренним взором стояла иная, призрачная ель — символ часто встречающейся, трагической ошибки: жизни, прожитой в режиме ожидания, бытия, отложенного на потом. Как часто мы строим жизнь из ожиданий, откладывая счастье на завтра, как роскошный подарок, которым нельзя воспользоваться сразу. «Ель» Андерсена — это притча о времени, в котором мы тонем. Мы, как путники, которые так усердно ищут на карте пункт назначения, забывая смотреть по сторонам и потому не замечая, что уже ступаем по цветущему лугу жизни. Древние стоики, в частности Сенека, в своих «Письмах к Луцилию» бичевали эту человеческую слепоту: «Мы не получаем короткую жизнь, но делаем её таковой; мы не бедны жизнью, но расточительны. Жизнь длин

Сказка Андерсена «Ель» завершилась, и в тишине кабинета повис не вопрос, а размышление — чувство узнавания, смешанное с грустью.

За окном, сопротивляясь порывам ветра, возвышалась сосна — воплощённое «здесь и сейчас», — каждая хвоинка которой была погружена в диалог со светом. А перед внутренним взором стояла иная, призрачная ель — символ часто встречающейся, трагической ошибки: жизни, прожитой в режиме ожидания, бытия, отложенного на потом.

«Ель» Андерсена — это притча о времени, в котором мы тонем.
«Ель» Андерсена — это притча о времени, в котором мы тонем.

Как часто мы строим жизнь из ожиданий, откладывая счастье на завтра, как роскошный подарок, которым нельзя воспользоваться сразу.

«Ель» Андерсена — это притча о времени, в котором мы тонем. Мы, как путники, которые так усердно ищут на карте пункт назначения, забывая смотреть по сторонам и потому не замечая, что уже ступаем по цветущему лугу жизни.

Древние стоики, в частности Сенека, в своих «Письмах к Луцилию» бичевали эту человеческую слепоту: «Мы не получаем короткую жизнь, но делаем её таковой; мы не бедны жизнью, но расточительны. Жизнь длинна, если ею умело распорядиться».

Расточительность наша в том, что мы тратим её на ожидание другой, будущей, лучшей жизни.

Мы живём в культуре «когда». Когда я вырасту, когда найду работу, когда куплю дом, когда дети станут на ноги, когда выйду на пенсию... Цепочка отложенных «когда» выстраивается в бесконечную лестницу, ведущую в никуда. А между её ступенями, в промежутках «пока что» и «ещё не», незаметно просачивается, утекает сама жизнь.

Персидский мудрец Омар Хайям, чьи рубаи звучат как надгробный плач по утраченному мгновению, с горечью говорил:
Не забывай, что время — подвижный пест,
Который толчёт всё, что в ступу попало.

«Подвижный пест» времени — вот что безжалостно толчёт наши неиспользованные «сейчас». Андерсеновская ель на чердаке — это и есть символ души, растолчённой этим пестом сожалений.

Но что же значит — «быть здесь»? Это не призыв к гедонизму, к бездумному поглощению удовольствий. Это куда более трудная и глубокая работа. Это внимание. Внимание к детали, к процессу, к самому дыханию жизни. Буддийская практика осознанности, философия экзистенциалистов, призывающих к аутентичному существованию, — все они говорят об одном: вырвись из автоматизма, соприкоснись с реальностью момента.

Быть здесь — это чувствовать мягкость пледа под ладонью сейчас. Это слышать, как мурлычет котик, и понимать, что это и есть музыка бытия. Это видеть, как луч вечернего солнца ложится на лицо любимого человека, и знать, что этот миг уже вечен, и его не надо откладывать в копилку будущих воспоминаний. Это состояние, которое мистики называли «вечное сейчас».

Трагедия ели — и наша сокровенная — коренится в фатальной подмене: мы принимаем цель за ценность. Мы назначаем счастье целью где-то там, на линии горизонта, и мчимся к нему, приняв его за финишную ленту, попутно низводя сам путь до уровня досадной необходимости.

А счастье — это не цель. Это качество присутствия в пути, атрибут правильно направленной душевной деятельности. Способ проживать свои дни.

Финал сказки Андерсена беспощаден: дерево сожгли, и оно исчезло с треском, не оставив ничего. Так и наши повседневные желания и чаяния рискуют, просидев всю жизнь на скамейке запасных в ожидании "настоящего" счастья, превратиться в горстку несбывшихся надежд.

Но выход есть. Он в простом, почти невыполнимом действии: остановиться.

Остановиться. Выдохнуть. И спросить себя: а что, если это и есть оно? Не подготовка к жизни, а сама жизнь. Не черновик, а беловик. Не репетиция, а премьера.

Этот ветер, эта чашка кофе, эта мелодия за стеной, эта лёгкая усталость в теле после долгой прогулки. Что, если в этом — всё?

Единственное время, которым мы реально обладаем, — это время, которое мы, в неосознанности своей, часто предаём забвению. Искусство присутствия — это мужество отозвать его из небытия, утвердиться в нём и осознать его бездонную, щедрую глубину.

Чтобы в конечный час, в той последней, экзистенциальной "комнате" (Ель на чердаке в сказке Андерсена), не пришлось шептать с горечью об упущенных возможностях: «А ведь тогда-то я и существовал по-настоящему».

Эта статья добавлена в подборку "Беседы о..." - https://dzen.ru/suite/4a4e07c3-c2ab-4ce0-ae8f-41e23a61315b