В России действует программа добровольных долгосрочных сбережений — инструмент, который официально призван помочь гражданам сформировать дополнительный капитал к пенсии.
Государство, в свою очередь, стимулирует участие в программе через механизм софинансирования: бюджет добавляет деньги к личным взносам граждан.
На бумаге всё выглядит благородно и логично. Человек откладывает — государство поддерживает. Однако на практике, как выяснилось, значительная часть участников использует эту систему совсем не так, как предполагали авторы реформы, фактически обналичивая бюджетные деньги.
Как работает государственное софинансирование?
Размер поддержки напрямую зависит от доходов участника программы. Для граждан с доходом до 80 тысяч рублей в месяц действует схема «рубль к рублю»: на каждый внесённый рубль государство добавляет ещё один.
Максимальная сумма поддержки — 36 тысяч рублей в год, если гражданин вложит такую же сумму.
При доходах от 80 до 150 тысяч рублей условия меняются: государство доплачивает один рубль за каждые два рубля взносов. Чтобы получить те же 36 тысяч рублей, потребуется внести уже 72 тысячи рублей в год.
Для граждан с доходом выше 150 тысяч рублей соотношение ещё строже — один рубль от государства на каждые четыре рубля личных взносов. В этом случае максимальное софинансирование достигается при годовом взносе 144 тысячи рублей.
Дополнительно предусмотрены налоговые вычеты — при вложении до 400 тысяч рублей можно вернуть до 52 тысяч рублей НДФЛ. Накопления также подлежат страхованию. Формально — полноценный долгосрочный финансовый инструмент.
Долгосрочные условия — но только на словах
Минимальный срок участия в программе составляет 15 лет. Выплаты допускается начинать с 55 лет для женщин и с 60 лет для мужчин. Казалось бы, всё ясно: речь идёт не о «вкладе», а о пенсионном механизме.
Однако именно здесь и возник разрыв между замыслом государства и поведением граждан.
Как именно «хитрят» участники ПДС?
Министерство финансов зафиксировало массовую практику: граждане подключаются к программе, вносят средства, получают государственное софинансирование — и сразу же расторгают договор, забирая всю сумму целиком.
Фактически ПДС стала использоваться как инструмент краткосрочной выгоды, а не накоплений. По сути — это получение разовой «премии» от государства за формальное участие в программе.
Статистика говорит сама за себя. За девять месяцев 2025 года участники программы вывели более 20,31 млрд рублей. При этом 17,95 млрд пришлось на третий квартал — период массового зачисления государственных доплат. Схема была предельно простой и повторялась тысячи раз.
Почему Минфин считает это проблемой?
С точки зрения государства, такая практика подрывает саму идею программы. ПДС задумывалась как источник долгосрочных инвестиций в экономику и как механизм повышения пенсионной устойчивости граждан.
Когда же участники массово забирают средства сразу после получения софинансирования, бюджет несёт прямые расходы, не получая взамен ни накоплений, ни инвестиционного эффекта. Более того, программа начинает выглядеть как легальный способ перераспределения бюджетных средств.
Именно поэтому заместитель министра финансов Иван Чебесков на форуме ВТБ «Россия зовёт!» прямо заявил: ведомство готовит меры, которые ограничат возможность быстрого вывода средств из ПДС.
Роль банков и НПФ: недосказанность или умысел?
Отдельный вопрос — как программа подавалась населению. В ряде случаев банки и негосударственные пенсионные фонды фактически рекламировали ПДС как «выгодный вклад» с повышенной доходностью за счёт господдержки и налоговых льгот.
Для людей старшего поколения это выглядело просто и понятно: положил деньги — получил больше. О долгосрочных обязательствах, различиях между пожизненными и единовременными выплатами, а также возможных ограничениях говорилось далеко не всегда.
Разъяснительная работа зачастую носила формальный характер, что в итоге и привело к искажённому восприятию самой сути программы.
Кстати, полный разбор данной возможности я опубликовал на канале Дзен в этой статье:
Минфин рассматривает точечные изменения правил, которые сделают невозможным использование ПДС как краткосрочного инструмента. Если эти меры будут приняты, быстро вывести софинансирование станет значительно сложнее.
Программа, вероятно, вернётся к своей изначальной логике — накоплению на пенсию, а не извлечению мгновенной выгоды.
Однако есть и обратная сторона. Ужесточение условий может снизить интерес к ПДС со стороны тех, кто входил в неё исключительно ради быстрой прибыли. Это, в свою очередь, приведёт к сокращению числа участников и объёма частных накоплений.
Вывод
Ситуация показательна. Государство попыталось создать долгосрочный инструмент, а граждане — вполне рационально — нашли способ получить свою выгоду здесь и сейчас.
Формально они ничего не нарушили. Вопрос в другом: насколько жизнеспособны такие программы, если доверие между государством, банками и людьми остаётся минимальным?
Ужесточение правил — мера ожидаемая, но запоздалая. Без честного и прозрачного объяснения целей ПДС, без жёсткой ответственности за искажение информации со стороны финансовых посредников проблема будет возникать снова и снова, но уже в других формах.
А как вы считаете: справедливо ли ограничивать вывод средств, если люди действовали строго в рамках правил? Или государству стоило сразу закрыть подобные лазейки? Обязательно поделитесь своим мнением в комментариях!
Также подписывайтесь на мой канал, это мотивирует меня чаще писать для вас статьи на разные популярные темы.
Популярное на канале: