Кроссовер подпрыгивал на ухабах. Вокруг сгустилась тьма, такая плотная, что свет фар с трудом пробивал её, выхватывая из ночи кривые стволы деревьев и остовы каких-то заброшенных бетонных конструкций.
— Э, командир, ты куда нас завезла? — подал голос Витек, которому от тряски стало не по себе. — Тут волки ходить боятся.
— Срезка, — коротко бросила Надя. — Чтобы быстрее.
Стас, докурив сигарету, швырнул окурок в приоткрытое окно, но промахнулся. Бычок отскочил от стекла и упал ему на колени. Он смачно выругался, стряхивая искры.
— Нормально едем! — заявил он. — Сейчас примчим, парилку закажем, девочек... Надька, ты ж не против? Ты ж у меня понимающая. Посидишь в машине, подождешь, пока хозяин отдыхает.
Надя не ответила. Она всматривалась в темноту, выискивая подходящее место.
Вот оно.
Глухой тупик возле старых складов. Ни фонарей, ни камер, ни души. Только ветер гоняет снежную крупу по мерзлой земле. До ближайшего населенного пункта — километров десять, не меньше. Связь здесь ловила через раз, если вообще ловила.
Машина дернулась и встала. Надя заглушила двигатель, но оставила зажигание включенным, чтобы работали фары.
— Что, приехали? — пьяно промычал Стас, пытаясь разглядеть в темноте вывеску сауны. — Где бабы?
— Колесо, кажется, пробило, — спокойно соврала Надя. Голос её не дрогнул. — Или в яму влетели. Стучит что-то справа. Стас, выйди, глянь.
— Чего?! — возмутился муж. — Я выходить должен? Там дубак! Сама иди смотри, ты ж водила.
— Я не разбираюсь, — Надя пожала плечами. — Если диск погнули, дальше не поедем. Встанем тут до утра. Вам оно надо? Выйдите все, посмотрите, может, просто намотало что-то. Мне помощь нужна.
— Блин, ну ты и курица! — Стас злобно пнул дверь изнутри. — Ничего доверить нельзя! Пацаны, айда на перекур, заодно глянем, че эта дура там натворила.
— Да и в тулет охота, — согласился Саня, кряхтя и нащупывая ручку двери.
Двери открылись. В салон ворвался ледяной ночной воздух, мгновенно выстужая нагретое пространство.
Трое мужчин, матерясь и спотыкаясь, начали выползать наружу.
— Ну и темень, глаз выколи! — ворчал Витек. — Холодина собачья!
— Где колесо? Справа? — Стас, пошатываясь, обошел капот, держась за него рукой, чтобы не упасть.
Надя внимательно следила за ними через зеркала.
Один вышел. Второй вышел. Третий захлопнул заднюю дверь и отошел к кустам.
Стас наклонился к переднему колесу, пытаясь что-то разглядеть.
— Да нормальное колесо! — заорал он. — Ты че мне мозги пудришь?!
Это был сигнал.
Надя нажала кнопку блокировки всех дверей. Щелчок центрального замка прозвучал в ночной тишине как выстрел.
Левая нога выжала сцепление, правая рука врубила первую передачу.
— Э! Ты че?! — Стас дернул ручку пассажирской двери. Заперто.
Надя вдавила педаль газа в пол.
Кроссовер взревел, выбросив из-под колес фонтан грязи и снега прямо на дорогие брюки мужа. Машина рванула с места, оставив позади три ошарашенные фигуры.
В зеркале заднего вида Надя увидела, как уменьшаются и исчезают в красном свете габаритных огней три машущие руками фигурки. Стас бежал за машиной метров десять, что-то орал, размахивая кулаками, но быстро выдохся и отстал.
Надя не сбавила скорость, пока не выехала на трассу.
Сердце билось ровно. Руки не дрожали. В салоне наконец-то стало тихо. Она открыла все окна, чтобы выветрить запах перегара и дешевого табака. Морозный ветер ударил в лицо, и это было лучшее ощущение за весь вечер. Свобода.
Она приехала домой через сорок минут.
Первым делом Надя заперла входную дверь. Не на нижний замок, ключ от которого был у Стаса, а на верхний — массивный засов, который открывался только изнутри.
Затем она выключила свой телефон.
Набрала горячую ванну, налила туда пены. Смыла с себя этот вечер, этот запах, эту липкую грязь чужого хамства.
Потом заварила себе чай, достала шоколадку и легла в чистую, прохладную постель.
Ей было абсолютно все равно, как они будут выбираться.
А выбираться им пришлось туго.
Связи в промзоне действительно почти не было. Таксисты, слыша пьяные вопли и невнятные ориентиры типа «мы у каких-то складов», просто бросали трубки или называли суммы, сравнимые с бюджетом небольшого города. А денег у компании не было — все осталось в куртках, брошенных в салоне, или на картах, привязанных к телефонам, которые на морозе предательски садились.
Им пришлось идти.
Десять километров. По темноте. По грязи и сугробам. В легких туфлях и расстегнутых пальто.
Хмель выветрился уже через километр. Осталась только злость и холод, пробирающий до костей.
— Ну ты и каблук, Стасян, — стуча зубами, просипел Витек где-то на пятом километре пути. — Даже баба твоя тебя кинула.
— Заткнись! — рычал Стас, спотыкаясь. — Я её урою! Я её уничтожу! Она у меня кровью умоется!
— Да-да, — съязвил Саня. — Ты сначала дойди. А то так и замерзнем тут, как мамонты. Великий дрессировщик, блин.
К утру они добрались до трассы, где их, грязных и похожих на бомжей, подобрал сердобольный дальнобойщик.
Стас вернулся домой в девять утра.
Он выглядел жалко. Дорогой костюм был в грязи, лицо красное и обветренное, губы потрескались. Он бил кулаком в дверь минут пятнадцать, пока Надя не соизволила открыть.
Она стояла на пороге, свежая, выспавшаяся, с чашкой ароматного кофе в руках.
Стас влетел в квартиру, готовый крушить и ломать.
— Ты!!! — прохрипел он, нависая над ней. — Ты что творишь, зараза?! Ты нас бросила! Мы чуть не сдохли там! Я тебя...
— Тихо, — спокойно прервала его Надя, делая глоток кофе. — Соседей разбудишь.
— Ты понимаешь, что ты наделала?! — орал он, брызгая слюной. — Ты меня перед пацанами опозорила! Я шел пешком! Я!!!
— Ну как, барин, нагулялись? — Надя усмехнулась. В её глазах не было ни капли страха, только холодное презрение. — Свежий воздух полезен. Проветрились, спесь сбили.
— Ты у меня попляшешь! — Стас замахнулся, но остановился, наткнувшись на её взгляд.
— Руку опусти, — сказала она тихо, но так, что у него по спине пробежал холодок. — Еще одно движение — и я пишу заявление в полицию. Угон, угрозы, вождение в нетрезвом виде. Свидетелей полный ресторан был. А потом подаю на развод и раздел имущества. Машину, кстати, я уже отогнала на платную стоянку к брату. Ключи у меня. Документы тоже.
Стас застыл с открытым ртом. Он привык видеть перед собой безропотную «терпилу». А сейчас перед ним стояла чужая, жесткая женщина.
— Я — обслуга, Стасик, — продолжала Надя, ставя чашку на тумбочку. — У меня смена закончилась. Такси надо было вызывать, если денег хватало. А теперь иди в ванную, от тебя воняет. И подумай хорошенько, прежде чем рот открывать. Потому что следующая остановка будет не в промзоне, а на улице с чемоданом.
Она развернулась и ушла на кухню, оставив его стоять в грязной прихожей — униженного, растоптанного и, наконец-то, трезвого.
Подписывайтесь на Telegram скоро там будет много интересного!
РОЗЫГРЫШ!!!
Всем большое спасибо за лайки, комментарии и подписку) ❤️
Навигация по каналу Юля С.
Ещё рассказы: