Когда Ольга Петровна ушла, в палату вернулась Елена Сергеевна. Она бросила внимательный взгляд на Алину — побледневшую, с красными от слёз глазами.
— Что-то серьёзное? — спросила она, нахмурившись.
— Нет, — Алина покачала головой. — Просто… женские дела, ничего важного.
Но Елена Сергеевна была слишком опытным офицером, чтобы поверить такому простому объяснению. Её пристальный взгляд словно пытался проникнуть в самые потаённые уголки души.
— Алина, — она присела на край постели. — Если у тебя проблемы, любые проблемы, ты можешь рассчитывать на мою помощь.
Несмотря на служебное расследование, Алина слабо улыбнулась.
— Спасибо, товарищ подполковник. Я справлюсь.
Когда Ковалёва наконец ушла, Алина прикрыла глаза, позволяя себе на мгновение представить немыслимое. Она — мать. У неё будет ребёнок. Тот самый, о котором она когда-то мечтала вместе с Максимом. Жизнь, зародившаяся в самый тёмный момент. Маленькое чудо среди хаоса и предательства. Ребёнок, рождённый из пепла сгоревших надежд.
Зима в этом году наступила рано. Колючий ветер гнал по улицам пожухлые листья, а редкие прохожие кутались в куртки и пальто, стараясь поскорее укрыться от непогоды. В окнах многоэтажек уютно светились огоньки. Там, за стёклами, была другая жизнь.
Алина стояла у окна своей квартиры, наблюдая, как серые сумерки постепенно поглощают город. Две недели прошло с момента выписки из больницы, а она до сих пор чувствовала себя чужой в собственном доме. Всё казалось странным, неправильным — словно её выдернули из одной реальности и поместили в другую, похожую, но с искажёнными деталями.
Отражение в стекле выглядело осунувшимся. Стрижка отросла, и теперь каштановые волосы непослушно торчали во все стороны. Темные круги под глазами. Будто годы, а не дни прошли с момента того злополучного дежурства. Как же она постарела за столь короткий срок.
Служебное расследование шло своим чередом. Алину отстранили от работы — формально по состоянию здоровья, но все понимали, что дело не только в сотрясении мозга. Её репутация была под вопросом. Многолетняя безупречная служба, награды, благодарности — всё оказалось под угрозой из-за Максима.
Телефон на столе завибрировал. Очередное сообщение от Елены Сергеевны с напоминанием о допросе завтра утром. Алина проигнорировала уведомление. У неё были другие планы на сегодня.
Она прошла в спальню, открыла шкаф. Обычная гражданская одежда, ничего: тёмные джинсы, серая водолазка, чёрный пуховик. Не форма, к которой она привыкла. Но сегодня лучше было не привлекать внимания.
Пальцы на мгновение замерли на животе. Почти месяц беременности. Срок такой маленький, что об этом ещё рано было говорить вслух. Но мысль не отпускала ни на минуту, придавая каждому шагу — новое значение.
Ребёнок. Её ребёнок. Возможно, единственный шанс стать матерью. Но кто отец? Вопрос не давал спать по ночам. Алина почти не сомневалась, что беременность наступила после той встречи с Максимом за неделю до инцидента. Сроки совпадали. Но страшный червячок сомнения грыз душу. Что, если это случилось в камере?
Нет. Она тряхнула головой, отгоняя мысли. Сначала факты. Нужно найти ответы, а не тонуть в домыслах.
Спустя полчаса Алина уже стояла перед массивными воротами следственного изолятора. Серое здание с решётками на окнах нависало над ней, словно безмолвный укор. Сколько раз она приезжала сюда по долгу службы. А теперь стоит как обычная посетительница, вдобавок нарушая прямой запрет начальства не контактировать с фигурантами дела.
— Орлова Алина Викторовна к Корнееву Виктору Степановичу, — она протянула своё удостоверение немолодой женщине на пропускном пункте.
Дежурная окинула её подозрительным взглядом.
— По какому делу?
— По личному, — Алина говорила спокойно, уверенно. — Свидание мне полагается.
Спустя полчаса формальностей, досмотра и заполнения бумаг она оказалась в тесной комнате для свиданий. Стол, два стула, решётка посередине. Классика жанра.
Когда привели «Утюга», Алина невольно напряглась. В синей робе СИЗО он казался ещё больше, чем в своей обычной одежде. Широкие плечи, шея бугая, тяжёлый взгляд исподлобья.
— Зачем пришла, начальница? — Корнеев грузно опустился на стул напротив. Говорил с вызовом, но глаза оставались оценивающими.
— Хочу знать правду, Корнеев! — Алина смотрела прямо, не позволяя себе отвести взгляд. - Что произошло в той камере?
— А то ты не помнишь… — «Утюг» скривил губы в усмешке.
— Я помню, что вы набросились на меня!
— Мы пытались тебя спасти, дура! — он ударил ладонью по столу, звук гулко разнёсся по комнате. — Дымом всё заволокло. Ты сопротивлялась, психовала, ударилась о койку.
Алина не дрогнула, только сжала пальцы под столом — ногти больно впились в ладонь.
— И всё. Больше ничего не было, — «Утюг» подался вперёд, насколько позволяла решётка. В глазах мелькнуло что-то похожее на обиду. — А что ты хочешь услышать? Что мы тебя на две лопатки положили? — он скривился. — Не было такого. Хотя «Химик», может, и думал об этом. Но я ему сразу мозги вправил.
Алина всматривалась в его лицо, пытаясь уловить признаки лжи. За годы службы она научилась читать людей, видеть за словами истинные мотивы. Но «Утюг» был сложной книгой — с корявыми буквами и удивительно не лживой.
— Почему я должна тебе верить, Корнеев?
Он равнодушно пожал плечами.
— Не верь. Мне плевать. Я сидел за разбой, сяду за сопротивление полиции. Мне уже всё равно.
В его голосе звучала усталость. Не злость, не вызов — именно усталость человека, который прожил жизнь по своим правилам и готов отвечать за последствия.
Алина сменила тактику.
— У тебя есть семья, Корнеев?
Он нахмурился, не ожидая такого поворота.
— А тебе зачем? — недоверчиво спросил он, потом махнул рукой. — Да, есть. Жена, сын, пятнадцати лет.
— И как бы ты отнёсся, если бы твоя жена оказалась…
Она запнулась, подбирая слова.
— Даже не договаривай, — «Утюг» резко поднял руку, словно отсекая недосказанное. В глазах промелькнула ярость — опасная. — Я бы урыл таких уродов. Но, повторяю, ничего такого не было.
Алина глубоко вдохнула. Слова застревали в горле, но она должна была спросить.
— Корнеев, я беременна.
Её голос звучал тихо, но твёрдо.
— Уже две недели после того самого случая. Хватит врать мне в лицо. Что вы со мной делали?
Что-то промелькнуло в глазах «Утюга».
Удивление? Ужас?
А потом он резко отвернулся, словно не мог больше смотреть ей в лицо. Мускулы на его скулах напряглись, желваки заходили ходуном. Он не ответил ни слова. Просто сидел, отвернувшись.
Алина почувствовала, как к глазам подступают горячие слёзы. Реакция «Утюга» говорила сама за себя.
Она встала, пошатываясь. Колени подгибались. Горло сжимал спазм.
— Свидание окончено, — бросила она охраннику и почти выбежала из комнаты, не дожидаясь ответа.
Только оказавшись на улице, Алина дала волю слезам. Они текли по щекам горячими ручейками, размывая остатки туши, которую она машинально нанесла утром. Привычка из прошлой жизни.
В баре «Метрополь» было шумно и накурено, несмотря на запрет. Алина сидела за дальним столиком. Нетронутый бокал минеральной воды перед ней уже давно потерял все пузырьки. Она наблюдала за молодым барменом, протиравшим стаканы за стойкой. Парень — худощавый и нервный — то и дело поглядывал в её сторону.
Наконец в баре стало поспокойнее, и он подошёл.
— Ещё что-нибудь закажете? — спросил он, косясь на нетронутый бокал.
— Информацию, — Алина достала из кармана фото Максима, «Утюга» и «Химика». — Они здесь были? Три недели назад.
Бармен бросил быстрый взгляд на фото и дёрнул плечом.
— Много народу бывает, не помню.
Алина вздохнула и выложила на стол купюру. Не самый честный метод, но сейчас не до щепетильности.
— А так…
Парень огляделся по сторонам и быстро смахнул деньги.
— Были… — он понизил голос. — Шумели тут часа два. Потом драку затеяли. Явно нарочно.
— Нарочно? Почему ты так думаешь?
— Да потому что нарочно, — бармен поморщился. — Сидели спокойно, потом этот… — он ткнул в фото Максима, глянул на часы и кивнул. — И тут же этот здоровый, — кивок на «Утюга». — Как даст по столу, стаканы вдребезги. А нервный психанул, стал орать, что его обсчитали. Охрана прибежала, тут и завертелось.
— А до этого они общались между собой?
— Ещё как, — шептались весь вечер.
— Они знакомы?
Бармен пожал плечами.
— А кто их знает? Но не в первый раз вместе приходили.
Не в первый раз. Значит, Максим давно знаком с «Утюгом» и «Химиком». Они не случайные собутыльники, как можно было подумать.
— Спасибо, — Алина поднялась, оставляя ещё купюру на чай. — Ты мне очень помог.
продолжение👇