— Орлова, ты бы отдохнула, а то уже третье суточное дежурство за неделю!
Надежда, сдающая смену, укоризненно покачала головой, собирая в сумку личные вещи.
Алина, не отрываясь от журнала, лишь хмыкнула и пригладила короткую каштановую стрижку. Серые внимательные глаза на мгновение оторвались от бумаг.
— Отдохну на пенсии, Надь. Мне работа — лучший отдых, — ответила она, расписываясь в графике дежурств.
— Эх, такая красивая женщина…
Надежда тяжело вздохнула, оглядывая подтянутую фигуру коллеги.
— А живёшь, как монашка.
Алина подняла взгляд — в глубине серых глаз мелькнуло что-то болезненное, но тут же скрылось за привычной профессиональной маской.
— Замуж меня, что ли, сватаешь? — усмехнулась она, складывая документы в аккуратную стопку.
— А что, и посватаю! — оживилась Надежда. — Сын у меня — красавец, врач в областной больнице, тридцать два года, не женат.
— Нет уж, я свою норму семейного счастья выполнила, — отрезала Алина, отворачиваясь к компьютеру. В голосе появились стальные нотки.
Надежда только рукой махнула и, пожелав спокойного дежурства, наконец ушла.
Дежурная часть районного отдела полиции опустела. Пятница, все спешили домой — к семьям, к детям, к привычному домашнему теплу. Всем хотелось скорее вырваться из серых казенных стен, пропитанных запахом дешёвого кофе, сигарет и бумаги.
Всем, но не Алине.
Старший лейтенант Орлова заварила себе крепкий чай, достала бутерброды, приготовленные дома, и погрузилась в текучку. Отчёты, протоколы, сводки. Здесь, среди бесконечных папок и формуляров, она чувствовала себя на своём месте. Здесь не нужно было ничего объяснять, отвечать на вопросы о личной жизни, не нужно было видеть в глазах собеседника жалость.
Вечер тянулся медленно.
Спокойное дежурство, редкие звонки, пара заявлений от граждан. Алина успела пересмотреть все нераскрытые дела по мелким кражам, когда за окном совсем стемнело. Стрелки часов приближались к полуночи.
Тишину нарушил резкий звонок служебного телефона.
— Дежурная часть, старший лейтенант Орлова, — привычно ответила она.
— Алина Викторовна, везём к вам троих из Метрополя.
Раздался голос сержанта Петрова из патрульной машины.
— Устроили драку, разнесли полбара. Один посетитель с сотрясением в травмпункте.
— Принимаем, — коротко ответила Алина, приготовив бланки протоколов.
Через десять минут двери отдела распахнулись. Два крепких патрульных ввели троих мужчин со следами потасовки на лицах. Двоих Алина знала — местные.
Виктор «Утюг» Корнеев, бывший боксёр с судимостью за нанесение тяжких телесных повреждений, и Антон «Химик» Василенко — мелкий наркоторговец, несколько раз отделывавшийся условными сроками благодаря каким-то удивительным связям. А вот третий…
- Здравствуй, Алина… Вот так встреча.
Голос, который она старательно стирала из памяти последние три года. Максим Соколов стоял перед ней.
Слегка помятый, с кровоточащей ссадиной на скуле, но всё такой же подтянутый и самоуверенный. Тёмно-русые волосы небрежно растрепанны, в карих глазах — смесь удивления и привычного превосходства.
Дорогая рубашка порвана на плече, но даже в таком виде он умудрялся выглядеть элегантно.
Бывший муж.
Алина почувствовала, как напряглись все мышцы, как непроизвольно выпрямилась спина, как маска профессионального равнодушия намертво приклеилась к лицу.
— Здравствуй, Максим, — холодно произнесла она, переводя взгляд на протокол.
— Опять приличного человека изображаешь. Что на этот раз? Драка в баре. Это не твой стиль.
Максим явно был нетрезв, но при виде Алины словно мгновенно протрезвел. В глазах мелькнуло что-то похожее на раскаяние.
— Недоразумение. Мы просто оказались рядом, когда началась заваруха, — попытался он улыбнуться, но улыбка вышла кривой.
— Расскажешь дежурному следователю. Он завтра придёт, — отрезала Алина, не поднимая глаз. — А пока… в камеру.
— Алин… Ну что ты… — Максим понизил голос, наклонился над столом. От него пахло дорогим коньяком и ещё чем-то знакомым. Его парфюмом. — Старые обиды вспоминаешь? Мы же договорились. Всё в прошлом…
— Служба есть служба, Максим. Ничего личного, — Алина наконец подняла глаза. Взгляд был тяжёлым, непроницаемым. — Сержант, оформляйте.
Пока патрульные заполняли документы, обыскивали задержанных и проводили стандартные процедуры, Алина старательно делала вид, что погружена в работу. Но каждой клеточкой тела ощущала его присутствие в нескольких метрах от себя.
Неделю назад они сидели за столиком ресторана, и он говорил, что осознал свои ошибки.
А теперь… Драка в баре с уголовниками. Типичный для Максима: красивые слова и грязные дела.
Когда троицу увели в камеру временного содержания, расположенную в глубине здания, Алина наконец смогла выдохнуть. Она подошла к маленькому зеркальцу в углу дежурки и всмотрелась в своё отражение. Строгие черты лица, ни грамма косметики, воспалённые от недосыпа глаза.
Тридцать два года, а выглядит на все сорок.
«Такая красивая женщина…»
Всплыли в памяти слова Надежды.
Алина горько усмехнулась. Когда-то Максим говорил, что влюбился в её глаза с первого взгляда, что никогда не встречал такой цельной, сильной женщины, что хочет прожить с ней всю жизнь и состариться вместе. Воспоминания накатили волной.
Счастливое начало их брака, съёмная квартира, которую они обставляли вместе, его первые успехи в бизнесе, её повышение в полиции, совместные планы и мечты о большом доме за городом, о детях — мальчике и девочке. А потом бесконечные обследования, тесты, уколы, гормоны, эко.
И приговор врачей: бесплодие необратимое.
Алина помнила день, когда Максим начал отдаляться.
Он стал задерживаться на работе, появились новые друзья, какие-то загадочные дела. А потом она узнала об измене. Глупо, банально — нашла сообщение в его телефоне.
Последовал развод.
Быстрый, без скандалов. Он ушёл к молоденькой любовнице, а Алина осталась в пустой квартире в тридцать лет.
Работа стала спасением: дежурства, расследования, протоколы. Всё что угодно, лишь бы не оставаться наедине с пустотой внутри. И вот, спустя три года, неожиданная встреча неделю назад.
Максим нашёл её, пригласил в ресторан. Говорил, что осознал свои ошибки, что ни одна женщина не сравнится с ней, что хочет всё начать сначала. А Алина… поддалась минутной слабости. После ужина поехала к нему.
И снова поверила его словам, его прикосновениям, проклиная себя, но не в силах сопротивляться чувствам, которые, оказывается, все эти годы тлели внутри.
Утром она сбежала из его квартиры, пока он спал, и поклялась себе, что это была последняя ошибка. Что больше никогда.
Звонок телефона вырвал её из воспоминаний.
— Дежурная часть. Старший лейтенант Орлова, — отчеканила Алина.
— Орлова? Как обстановка? — резкий и отрывистый голос Елены Сергеевны Ковалевой, начальницы отдела, мгновенно вернул её к реальности.
— Спокойно, Елена Сергеевна, — чётко доложила Алина. — Трое задержанных за драку в Метрополе. Соколов среди них.
— Твой бывший…
В голосе Ковалевой появились настороженные нотки. Алина вздрогнула.
— Откуда знаете?
— Мне уже звонили. Видно, связи у него на уровне областного начальства, — в трубке послышался усталый вздох. — Приятели из мэрии уже интересуются, когда его выпустят.
— Отпустить хотите? — напряглась Алина.
— Нет. Пусть посидит до утра, — твёрдо ответила Ковалева. — Но глаз с него не спускай. Он неспроста в этом баре оказался. Слишком много совпадений.
— Есть, товарищ подполковник, — по-военному отчеканила Алина и положила трубку.
Она подошла к мониторам видеонаблюдения. В камере Максим о чём-то тихо говорил с «Утюгом» и «Химиком». Те внимательно слушали.
Странная компания: преуспевающий бизнесмен, бывший боксёр с уголовным прошлым и мелкий наркоторговец. Что могло их связывать?
На мгновение Алина вспомнила слухи о том, что бизнес Максима не так чист, как кажется, что у него есть связи с криминальным миром города. Но она всегда отмахивалась от этих разговоров, считая их завистью коллег. Теперь эти догадки подтверждаются.
Следующие несколько часов прошли в обычной ночной рутине. Алина периодически проверяла камеру. Задержанные то спали на жёстких нарах, то тихо переговаривались. Максим всё время держался особняком, но иногда подсаживался к «Утюгу», и они о чём-то шептались.
Около четырёх утра, делая очередной обход, Алина задержалась у решётки. В тусклом свете лицо спящего Максима казалось осунувшимся, почти незнакомым. Ничего не осталось от того обаятельного парня, которого она когда-то полюбила. Только горькая складка у рта и ранняя седина на висках.
«Мы всегда получаем то, что заслуживаем», — подумала Алина, отворачиваясь.
Она не знала, что эта ночь изменит всю её жизнь. И что утреннее солнце, лучи которого уже начинали пробиваться сквозь жалюзи дежурной части, станет началом истории, которую она не могла себе представить даже в самых смелых фантазиях.
Три часа ночи.
Самое глухое время.
Время, когда тонкая грань между сном и явью размывается, а реальность обретает зыбкость кошмарного сновидения. В тусклом свете дежурных ламп коридор камер для задержанных казался особенно неуютным — холодный бетонный пол, серые стены и металлические решётки.
Алина привычно обходила камеры, автоматически отмечая в журнале состояние задержанных.
Всё было спокойно.
В первой камере храпел немолодой бродяга, задержанный за мелкое хулиганство. Во второй — тихо переговаривались между собой двое подвыпивших студентов. Приблизившись к третьей камере, Алина невольно замедлила шаг. За решёткой в полумраке виднелись три фигуры.
«Химик» что-то бормотал во сне. «Утюг», развалившись на нижних нарах, похрапывал, закинув руку за голову.
А на краю нар, у самой решётки, сидел Максим. Не спал, смотрел прямо на неё, будто ждал.
— Алина, — тихо позвал он, когда она поравнялась с камерой. — Нам нужно поговорить.
Она хотела пройти мимо, сделать вид, что не слышит. Но тревога в его голосе заставила её остановиться.
— О чём? — спросила она тихо, но холодно. — У тебя есть право на звонок, больше ничего.
Максим придвинулся ближе к решётке.
— Дело не в этом. У меня есть дочь.
Губы Алины скривились в горькой усмешке.
— Поздравляю! Наконец-то твоя проблема бесплодия решилась!
Максим дёрнулся, будто от пощёчины, но тут же взял себя в руки.
— Алина, мне нужно тебе кое-что показать. Это важно.
— Утром покажешь следователю, — отрезала она, делая шаг назад.
— Я не доживу до утра, если не передам кое-что. Тебе придётся открыть камеру.
Алина усмехнулась, покачав головой.
— Ты с ума сошёл? Это прямое нарушение! Забыл, с кем разговариваешь?
— Речь о жизни и смерти… — Максим понизил голос до едва слышного шёпота. — Моей дочери, моей бывшей… и твоей тоже…
Алина замерла.
Она вгляделась в лицо бывшего мужа, пытаясь понять, блефует ли он. Максим, будто уловив её сомнения, достал из внутреннего кармана рубашки небольшое фото и прижал к решётке.
— Посмотри.
Алина сделала шаг вперёд. На фотографии была девочка лет восьми-девяти, с тёмно-русыми волосами, забранными в два хвостика, и знакомыми карими глазами. Точь-в-точь, как у Максима. Его черты проступали в детском личике так явственно, что сомнений не оставалось - это его дочь.
продолжение