Доброй ночи!
Череповец, 2004–2007 годы. Обычный промышленный город, где криминал был привычным и понятным. Воровали, дрались, выясняли отношения — всё это знали, к этому относились как к фону. Опасные места были известны, опасное время — тоже. Криминал здесь, как правило, ныкался по углам и старался не привлекать лишнего внимания.
Но в середине нулевых что-то изменилось. Появилась серия преступлений, которая не вписывалась ни в одну из привычных схем. Убийства без мотива, без свидетелей, без следов. Страх перестал быть абстрактным и дневным — он стал ночным, полуночным, выходящим на пустыри и лесополосы. Люди начали менять маршруты, возвращаться раньше, звонить близким по дороге домой. Город не сразу понял, что происходит, но очень быстро почувствовал: прежние правила больше не работают.
У страха не было имени. И до сих пор нет. Его называли просто — человек с мутным взглядом. Ни фамилии, ни адреса, ни точного лица. Только одно место, которое звучало как приговор: улица Данилова. Но об этом — ниже.
Началось всё так буднично, что долго не казалось началом чего-то страшного.
17-летняя Марина Островская днём шла к дому жениха. Она знала дорогу, спешки не было, вокруг — люди, светло, зима. Чтобы сократить путь, Марина свернула через пустырь на улице Данилова. Домой она не вернулась. Не было криков, свидетелей, следов борьбы. Просто... исчезла. Вечером родители подняли тревогу, но следствие развело руками: ни улик, ни зацепок. Девушка будто растворилась.
Прошло полгода. Лето 2004-го стало для Череповца точкой невозврата. На Питинском пустыре нашли тело 19-летней студентки Ирины Поповой. Изнасилована, задушена. Через две недели обнаружили тело Татьяны Баевой за училищем искусств. В декабре — 17-летняя Татьяна Максимова. Её останки лежали на пустыре у военной комендатуры, прикрытые ветками и снегом, словно убийца пытался не столько скрыть, сколько отсрочить находку.
Следователи почти сразу поняли: это одна серия. Один почерк. Одна уверенная, холодная рука. Самодельная удавка, одинаковый способ убийства, одинаковое презрение к жертвам.
Дальше наступило затишье. Полгода тишины, за которой скрывалась лихорадочная работа: поквартирные обходы, проверки, экспертизы. Но результатов не было. И когда город начал надеяться, что всё закончилось, удар пришёл снова.
21 июня 2005 года пропала 31-летняя Людмила Мирошниченко. Она шла на встречу с подругой и не дошла всего несколько кварталов. Найдут её позже — уже не живой. Но настоящий перелом случился чуть позже, и совершенно случайно.
Светлана Степанова шла на пляж с сестрой и другом. Расстегнулась застёжка босоножки — мелочь, которая замедляет шаг. Она отстала на несколько метров. Именно в этот момент незнакомец схватил её и потащил в кусты. Крик, бег, попытка помочь, но опоздали. Светлану нашли с перерезанным горлом. Преступник исчез буквально за секунды.
Оперативники прочёсывали местность и наткнулись на заброшенное здание недостроенного РОВД. Подвал, яма, заваленная покрышками. Там лежали два тела, которые искали больше года. Марина Островская и Людмила Мирошниченко. Раздетые, изуродованные не только убийцей, но и временем. На стенах — порнографические рисунки. Маньяк словно оставил подпись. И вызов.
С этого момента страх в Череповце стал осознанным. У следствия были живые свидетели — сестра и друг Светланы. Но лица они вспомнить не смогли. Только общее: мужчина, крепкого телосложения, около 180 см, короткая стрижка и странный, мутный взгляд. Позже именно глаза станут главной деталью фоторобота.
Проверяли всех. Сначала десятки мужчин на Данилова. Потом сотни. Потом тысячи. К 2007 году в списках оказалось около 14 тысяч человек. Город был заклеен ориентировками, подъезды, остановки, магазины. Награда выросла с полумиллиона до миллиона рублей. Телефоны разрывались от звонков: «видел», «похож», «странно смотрел». В этом информационном шуме тонули редкие полезные зацепки.
Маньяк исчез. Два года и ни одного подтверждённого эпизода. Город не выдохнул, а просто стал тише. Люди научились не ходить в одиночку, не срезать путь, оглядываться там, где раньше не оглядывались. И, как оказалось, не зря.
11 июня 2007 года пропала 17-летняя Наташа Закалова. Она позвонила родителям и сказала, что уже подходит. До них оставалось не больше пятнадцати метров. Оперативники прибыли быстро и прочёсывали лесополосу цепочкой. Тело нашли почти сразу. Почерк был тем же. Прохожие дали описание мужчины, который вёл себя странно неподалёку. Именно после этого появились слова, разлетевшиеся по городу: «мутные глаза».
Похожие мужчины вспоминались и раньше. Учителя и ученики коррекционной школы, находившейся рядом с тем самым заброшенным РОВД, говорили о человеке, который часто рисовал порнографию на стенах. Фоторобот появился повсюду. С газетных полос и досок объявлений на горожан смотрел мужчина без имени — только взгляд, от которого хотелось отвернуться.
К 2008 году дело разрослось до 18 томов. Экспертизы, проверки, задержания. Генетика раз за разом отрицала причастность подозреваемых. Город жил слухами: «он в командировке», «он бывший силовик», «он специально сел за мелкое преступление». Но фактов не было.
В 2011-м исчезла ещё одна девушка — 19-летняя Светлана Филюк. Её нашли лишь в 2012-м. Официально дело не связали с серией из-за различий в ДНК. Но Череповец в это не поверил.
Власти приказали снести недостроенное здание РОВД, вырубить кусты, зачистить пустыри. Город попытались «очистить» физически. Но память не поддаётся экскаватору.
Даниловского маньяка так и не нашли. На столах у следователей до сих пор лежит его дело. В головах горожан закрепилась привычка ускорять шаг. А у этой истории нет финала. Только пустое место там, где он должен был быть.
Если было интересно, подписывайтесь на канал!
Читайте также: