— Маринка, это вообще законно? — Света прижала телефон к уху так, будто боялась, что соседи услышат через стены.
— Что именно? — подруга на том конце провода хрустнула чем-то. Наверное, опять своими диетическими хлебцами.
— Ну... чтобы брат просто взял и выставил меня из маминой квартиры? Я же там прописана с рождения! Это и моя квартира. Родители же ему купили квартиру еще до свадьбы. Папа, пока был живой не раз говорил, что это мне.
Хлебец застрял у Марины где-то на полпути.
— Подожди. Стоп. Какой брат? Какая квартира? Ты же вчера говорила, что у вас всё нормально!
Света горько усмехнулась. Вчера. Целую вечность назад. До того, как Игорь с Аллой приехали «просто поговорить».
За окном моросил октябрьский дождь, размазывая огни вечернего Подольска по стеклу. Света смотрела на эти золотистые разводы и вспоминала, как пару дней назад открыла дверь родному брату и его жене. С её идеальной укладкой, маникюром цвета «бордо» и улыбкой хищницы, почуявшей добычу.
— Светка, нам надо серьёзно поговорить, — Игорь прошёл в коридор, даже не сняв обувь. Грязные кроссовки сорок второго размера оставили мокрые следы на бежевом ламинате.
— О чём? — Света автоматически подняла с пола мамин старенький халат, слетевший с крючка.
— О маме, — вступила Алла, снимая плащ. — О том, кто будет за ней ухаживать.
Слово «ухаживать» она произнесла так, будто речь шла о садовом участке, заросшем бурьяном.
Семейный совет без правил
Мама спала в комнате. После инсульта она спала много — по пятнадцать часов в сутки. Врачи говорили: «Организм восстанавливается». Света знала другое: мама просто сбегала туда, где не нужно было смотреть на перекошенное лицо в зеркале и чувствовать, как не слушается правая рука.
— Чай будете? — спросила Света, хотя знала ответ.
— Не надо твоего чая, — отрезала Алла и прошла на кухню, как хозяйка. Ткнула пальцем в стол: — Садись. Будем решать вопросы по-взрослому.
Игорь устроился на маминой любимой табуретке, той самой, с треснутым сиденьем. Света всегда собиралась её выбросить, но не могла — слишком много воспоминаний. Мама на этой табуретке чистила картошку, вязала, читала газету...
—Ты понимаешь… – Игорь задумчиво уставился куда-то себе под ноги. Как будто ищет там ответы на все вопросы. – Нам с Аллой сейчас, честно говоря, очень тяжело. Кредит за машину, ремонт в новостройке... Сережка в десятый класс идет, нужны деньги на репетиторов.
— И? — Света налила себе воды. Руки дрожали.
— И маме нужен уход, — подхватила Алла. — Круглосуточный. А это, между прочим, недешево.
— Я ухаживаю.
— Ты? — Алла театрально вскинула брови. — Светочка, ты же на работу не ходишь полгода! На какие шиши живёшь?
— На мамину пенсию. И на свои сбережения.
— Вот именно! — Алла победно ткнула пальцем в стол. — На мамину пенсию. А эта пенсия — общая. Игорь тоже имеет право!
Света почувствовала, как внутри что-то холодеет. Неужели они правда приехали за этим?
Чёрное на белом
— У нас есть документы, — Игорь достал из кармана сложенные листы. Разгладил их на столе, словно приговор.
Света взяла бумаги. Буквы расплывались перед глазами: «... передача права собственности...», «... доверенность на управление счетами...», «... Ефремов Игорь Владимирович...»
— Это что?
— Дарственная, — пояснила Алла, рассматривая свои ногти. — Мама переписала квартиру на Игоря. Ещё полгода назад, до инсульта. Пока голова варила.
— Врёшь!
— Вот печать нотариуса, вот подпись! Мама сама всё решила. Потому что понимала: Игорь — сын, мужчина, кормилец. А ты... ты же просто дочка. У тебя и мужа-то нормального нет, — взвилась Алла.
Удар пришёлся точно в цель. Света почувствовала, как в горле встал тугой ком… Попыталась его проглотить — безуспешно. Почему в такие моменты всегда кажется, что даже дышать труднее?
— Мама бы никогда...
— Мама уже, — перебил Игорь. Голос его дрогнул, и Света вдруг поняла: брату стыдно. Но не настолько, чтобы остановиться. — Квартира теперь моя. И счета тоже.
— Вы с ума сошли? Я здесь живу! Мама здесь живёт!
— Жила, — поправила Алла. — Теперь это наша жилплощадь. И мы решили: продаём.
Тишина. За стеной часы пробили семь вечера. Мама любила эти часы — с кукушкой, которую ей когда-то подарил папа.
— Продаёте, — повторила Света. Не вопрос. Констатация.
– Ну, ты же понимаешь… – Игорь встретился взглядом с глазами Светы. – Аллочке ведь нужна квартира побольше. У нас же Серёжка растёт, ему уже совсем тесно. А тут… и метро рядом, и цена подходящая… Словом, сам видишь, выбор очевиден. Риэлторы сказали, быстро продадим.
— А мама? А я?
— Вот об этом и разговор, — Алла придвинулась ближе. От неё пахло дорогими духами и чем-то ещё: торжеством? — Ты, Светка, молодец. Полгода маму досматривала. Но дальше — извини. Деньги и квартиру у матери оттяпала. Половину года жила за мамин счет. Да и квартира была мамина, а ты как в собственной хозяйкой себя чувствовала. Вот теперь и досматривай её. Мы своё дело сделали.
Ночь длиною в жизнь
После их ухода Света долго сидела на кухне. Дождь усилился. Отбивал дробь по подоконнику. Света смотрела на нотариальные бумаги и не могла поверить.
Мама. Её добрая, честная мама переписала квартиру на Игоря? Тайно?
— Нет. Нет, нет.
Света вскочила и метнулась в комнату. Мама лежала на боку, тихонько посапывая. Лунный свет падал на её лицо — измученное, постаревшее, но все еще родное.
— Мам, — Света опустилась на корточки возле кровати. — Мамочка, скажи... Ты правда отдала квартиру Игорю?
Левый глаз мамы приоткрылся. Правый остался закрытым. Губы зашевелились:
— Не... не-а...
— Не отдавала?
Мама попыталась покачать головой. Получилось едва заметное движение.
— Но тут печать! Подпись!
— Под... подде... — Мама задыхалась от напряжения. — Под-де-лка...
Света похолодела. Подделка? Игорь подделал мамину подпись?
Вернулась на кухню, включила яркий свет и развернула документы. Вгляделась в подпись: «Ефремова Т.В.». Дрожащие буквы, неровные. Человеку семьдесят пять, может подчерк изменился?
Света достала из тумбочки старый мамин паспорт, где на первой странице стояла настоящая подпись. Красивая, с характерными завитками на «Е» и «Т».
А в дарственной — корявая закорючка.
Утро встречает вопросами
Набрала Марине, даже не посмотрев, что раннее утро.
— Светка! Ты чего не спишь? — голос Марины вывел из оцепенения.
Света огляделась. За окном уже брезжил рассвет. Она всю ночь просидела за столом с документами, пытаясь найти хоть какую-то зацепку.
— Марина, приезжай, — попросила она. — Мне нужна твоя голова.
— Ой, я не юрист, я бухгалтер!
— Ты в документах соображаешь лучше меня. Без тебя никак. Я тут с ума чуть ли не схожу. Мы с мамой на улице можно сказать.
Марина приехала через сорок минут. Влетела в квартиру взъерошенная:
— Давай, показывай, что там у тебя!
Света выложила всё: дарственную, доверенность, выписки из банка. Марина нахмурилась, достала очки и углубилась в чтение.
— Так. Тааак. О, блин!
— Что?
— Дата, Светка! Смотри на дату!
Света взяла дарственную. Дата оформления: 15 апреля 2023 года.
— Ну и что?
— А что твоя мама делала пятнадцатого апреля?
Света напряглась. Апрель... Весна... О боже!
— Она лежала в больнице! После операции на сердце!
— Никак она не могла подписывать документы у нотариуса, —торжествующе воскликнула Марина. — А теперь смотри сюда: доверенность на счета оформлена девятого июня. Ты помнишь, где мама была девятого июня?
Света закрыла лицо руками. Девятое июня. День, когда они с мамой ездили к морю, в Анапу. Билеты ещё с февраля купили, путёвку в санаторий...
— Мы были в Анапе. Две недели.
— Ага. А документ подписан в Москве. Чувствуешь подвох?
Визит к нотариусу без иллюзий
Нотариус Елена Сергеевна выглядела как человек, уставший от чужих семейных драм. Седые волосы, строгий костюм, взгляд, в котором читалось: «Только не надо мне тут устраивать цирк».
— Ефремова Тамара Владимировна, — она порылась в компьютере. — Да, была у меня. Приятная женщина.
— Когда именно?
— Пятнадцатого апреля прошлого года.
Света достала выписку из больницы:
— Вот справка, что в этот день моя мать лежала в кардиологическом отделении. После операции.
Елена Сергеевна нахмурилась. Взяла справку, изучила.
— Странно...
— Что странно?
— Я же помню эту женщину. Она сидела вот на этом стуле, — нотариус кивнула на кресло для посетителей. — Правда, говорила мало. Сын всё объяснял.
— Сын?!
— Ну да. Высокий такой, в спортивной куртке. Говорил, что мать плохо слышит, после инсульта. Я документы зачитала, она кивнула, расписалась.
Света почувствовала, как внутри всё закипает:
— Это была НЕ моя мать!
— Как это?
— Да очень просто! Мой брат привёл к вам какую-то женщину, выдал за маму, и вы оформили дарственную!
Елена Сергеевна побледнела:
— Но... у меня же паспорт был! Я сверяла!
— Давайте посмотрим запись камер видеонаблюдения.
Правда и ложь
На экране компьютера нотариуса замелькали чёрно-белые кадры. Вот Игорь входит в кабинет. За ним — женщина в платке, тёмных очках, с опущенной головой.
— Стоп, — попросила Света. — Вот здесь остановите.
Кадр застыл. Женщина подняла лицо к камере на секунду — расписываясь в журнале.
— Это не моя мама, — Света ткнула пальцем в экран. — У мамы родинка над левой бровью. Видите? У этой женщины её нет.
— Господи... — Елена Сергеевна обхватила голову руками. — Как же так... Паспорт был настоящий!
— Паспорт, может, и настоящий. Только украденный. Или мама потеряла, а брат нашёл и не отдал. А женщину какую-то нанял.
Нотариус схватилась за телефон:
— Мне нужно срочно вызвать полицию!
— Погодите, — Света задумалась. — Погодите с полицией. Давайте я сначала сама с братом поговорю.
— Но это же преступление!
— Знаю. Но он всё-таки мой брат.
Марина, стоявшая у двери, покачала головой:
— Светка, ты слишком добрая. Он тебя кинул!
— Не он. Алла.
Разговор без свидетелей
Игорь согласился встретиться в парке. Один, без жены.
Сидел на скамейке, сгорбившись, и походил не на успешного бизнесмена, каким пытался казаться, а на загнанного, усталого человека.
— Ты знаешь, зачем я тебя позвала? — спросила Света, садясь рядом.
Игорь кивнул. Не поднимая глаз.
— Алла сказала, что ты узнала.
— Нотариус показала мне запись. Это была не мама.
— Я знаю.
— Ты знаешь?! — Света едва сдержалась, чтобы не закричать. — Ты подделал документы! Привёл постороннюю женщину! Обокрал собственную мать!
— Не я, — глухо ответил Игорь. — Алла. Это всё она придумала. Сказала, что без квартиры нам не выжить. Что Серёжке нужно образование. Что мама всё равно скоро умрёт, и квартира... должна быть нашей.
— Тебе. Не нам. Тебе.
— Ну да.
Они помолчали. Где-то наверху кричали вороны. Октябрь входил в свои права. Раздевая деревья и обнажая скелеты ветвей.
— А ты знаешь, что я могу подать на тебя в суд? — тихо спросила Света. — За мошенничество. Тебе дадут года три, не меньше. Я в этом правда не разбираюсь, но это реальный срок. А Алла твоя снова останется в стороне.
Игорь вздрогнул:
— Не надо. Прошу тебя. У меня семья, сын...
— У меня тоже есть семья! Мама! Которая теперь лежит парализованная, и ей некуда идти, потому что квартиру украли!
— Я всё верну, — Игорь схватил её за руку. — Честное слово! Я сейчас расторгну дарственную, оформлю всё обратно. Только не подавай в суд.
— И что потом? Алла опять что-нибудь придумает?
— Я с ней разведусь.
Света фыркнула:
— Ага, конечно. Ты же её любишь.
— Любил, — поправил Игорь. — Раньше. А теперь... теперь я просто боюсь. Она такая... настойчивая. Сказала, если я не оформлю квартиру, уйдёт. И сына заберет.
— Так пусть идёт!
— Не могу я без Сережки, Светка. Он же у меня один.
Цена прощения
Сидели на скамейке ещё час. Игорь рассказывал про свою жизнь: про кредиты, про ненасытные требования Аллы. Как она постепенно захватила власть в семье. Света слушала и понимала: её большой сильный брат превратился в марионетку.
— Вот что мы сделаем. Ты завтра же едешь к нотариусу, признаёшься во всём и аннулируешь дарственную. Квартира возвращается маме.
— Хорошо.
— Дальше. Ты выплачиваешь половину маминой пенсии — на её лечение и уход. Каждый месяц. Без задержек.
— Хорошо.
— И... — Света сглотнула. Это было самое трудное. — И ты рассказываешь Алле правду. Что документы подделаны, что ты всё отменяешь. При мне.
Игорь побледнел:
— Она меня убьёт.
— Не убьёт. Максимум — выгонит. Но ты же хотел развестись, да?
Он помолчал. Потом медленно кивнул.
Последняя встреча в доме лжи
Алла открыла дверь в шелковом халате, с бокалом вина в руке. Увидела Свету с Игорем — и лицо её исказилось:
— Ты что сюда приперлась?
— Пригласил, — тихо сказал Игорь. — Нам надо поговорить.
— О чём ещё?
— О том, что дарственная подделана. И я об этом знаю. И нотариус знает. И запись с камер есть, где видно, что ты привел к нотариусу не маму, а какую-то левую тетку.
Бокал выпал и брызги вина разлетелись в разные стороны. Разбился о паркет, забрызгав красным вином белый плинтус.
— Игорь?! Что за бред она несёт?!
— Правду, — Игорь вошёл в квартиру, снял куртку. — Всё, Алла. Игра окончена. Завтра я иду к нотариусу и отменяю дарственную.
— Ты что, совсем?! У нас договор был! Мы эту квартиру продать должны!
— Должны?Кому должны? Тебе? Да кто ты такая?!
Алла отступила. В её глазах мелькнул страх: звериный, загнанный.
— Я твоя жена.
— Была. Ты же хотела развестись. Пугала меня этим все время. Съезжай отсюда. Немедленно. Света права, родители половину жизни провели на Севере. Эту квартиру купили мне еще до свадьбы. Тебе все равно показалось мало. А я как последний д.урак у тебя снова на поводу пошел.
Новый рассвет над старой квартирой
Три месяца спустя Света сидела на кухне и чистила яблоки. За окном падал первый снег: лёгкий, пушистый, сказочный. Зима в этом году запоздала.
— Све-ет, — позвала мама из комнаты.
— Иду!
Мама уже могла говорить. Не очень внятно, запинаясь, но слова складывались в предложения. Правая рука всё ещё почти не двигалась, зато левой она научилась делать почти всё.
— Смо-три, — мама показала на экран телевизора. — Иго-рь... в но-во-стях...
Света подошла. На экране рассказывали про новый проект для детей из малообеспеченных семей. И среди волонтёров — Игорь. Осунувшийся, постаревший, но с каким-то новым светом в глазах.
— Молодец, — прошептала Света.
После скандала с Аллой брат ушел от жены.. Серёжа остался с ним — мальчишка сам выбрал отца. Алла уехала к родителям в Тверь. Света была рада, что их пути больше не пересекутся.
Игорь теперь приезжал дважды в неделю. Привозил продукты, помогал с мамой, рассказывал о сыне. И впервые за много лет в его рассказах не было фальши.
— Прости меня, — сказал он на прошлой неделе, стоя в прихожей. — За всё.
Света обняла его:
— Уже простила. Давно.
Дверь хлопнула, и Света вернулась к яблокам. Мама заснула в кресле, укрытая тёплым пледом. Снег за окном кружился всё сильнее, заметая старые следы.
И Света подумала: как же хорошо, что они справились. Что семья не та, которую разрушают обиды и алчность, а та, которую собирают заново. По кирпичику. Со щелями и неровностями. Но своя.
Эпилог
Спустя год мама научилась ходить с палочкой.. А Света... Света устроилась работать в библиотеку. Не ради денег — ради того, чтобы среди книг находить истории о людях, которые тоже совершали ошибки. И снова находили силы начать заново.
Потому что жизнь не простая штука. Не всегда удается ее прожить без ошибок. Иногда можно начать с чистого листа, после работы над ошибками. О втором шансе. О прощении. О семье, которая всегда будет ждать тебя дома, когда за окном метёт снег, и кажется, что заблудился навсегда.
Делюсь с вами еще одним своим творчеством. По еще одной специальности я стилист. Это закрытый канал, но на время открыла к нему доступ бесплатно. Думаю эти советы пригодятся многим перед праздниками. Заходите, подписывайтесь и пользуйтесь на здоровье. Первая рекомендация о том как красиво скрыть животик без сидения на диете и изнурительных тренировок.