Очень ждала этого спектакля. Причин тому много: и затянувшееся междувластие в «Ленкоме», и фигура нового художественного руководителя В.Н. Панкова, известного режиссёра, создателя своего театрального направления, и, конечно, выбор материала.
Тут даже не нужно особенно что-то объяснять: выбор Панковым сценария фильма Федерико Феллини «Репетиция оркестра» для своего первого спектакля на сцене «Ленкома» – мудрое решение, принятое прежде всего не для того, чтобы удивить всех замахом и размахом, а для настройки и перенастройки театрального организма (что, собственно, неоднократно им декларировалось). Попробовать объединить труппу, собранную из ярких индивидуальностей, многие из которых обласканы успехом и признанием, в одной работе, в одной «совместной деятельности» как основном факторе формирования коллектива (как учили нас классики советской психологии) – отличный, обоснованный ход. Не менее важно - показать «всем и сразу», на что способен сам: и как носитель художественной идеи, и как руководитель. Молва молвой, но, пока не попробуешь – не узнаешь.
Судя по тому, что доносилось из «Ленкома» по разным каналам: и в интервью актёров, режиссёра, и в многочисленных видео- и фотоматериалах, публикуемых пресс-службой театра в соцсетях, эта цель была достигнута. Все говорили с явным удовольствием, а на фотографиях видны улыбающиеся лица и горящие глаза! Значит, понравились друг другу, поверили, сработались…
120 человек под предводительством режиссёра прошли этот репетиционный марафон, работая на общий результат, порой смиряя свои амбиции, подстраиваясь к общему хору. Думаю, не всем это далось легко, но, наверное, им было тоже интересно попробовать новый формат существования и «прощупать» нового худрука.
А я – зритель – ждала.
Моё ожидание подогревалось ежедневными релизами театра: скоро, скоро! Ажиотаж нарастал! Да и ожидания мои – тоже! Я уже предвкушала, как буду сидеть с широко открытыми глазами и ловить каждое слово со сцены.
Наконец настали дни долгожданных премьерных показов. Мне посчастливилось побывать на одном из них.
Перед началом режиссёр попросил ни с чем спектакль не сравнивать. Но я, извините, сравнивать иногда буду, поскольку совсем недавно, собственно – в ожидании премьеры, пересмотрела фильм Феллини, и этот просмотр повысил градус ожидания.
(Признаюсь: решила пересмотреть, потому что при первом просмотре, ещё в молодости, он на меня впечатления не произвёл. Больше скажу: разочаровал. Ни известных любимых актёров, ни яркого сюжета, какое-то полудокументальное кино. Однако в этот раз Феллини меня потряс глубиной смыслов и остротой высказывания. Не буду пересказывать сюжет, поскольку описания его можно легко найти в интернете, а лучше – посмотреть фильм, который идёт всего 1 час 10 минут.)
Спектакль.
В нём много необычного, зрелищного, удивительного. Уже то, что на сцене более ста человек, профессиональные музыканты и актёры, играющие музыкантов, перемешаны, взаимодействуют друг с другом, необычно и притягивает взгляд. Те, кто видел одноимённый фильм, знают, что ролей в привычном значении в сценарии нет. (Пожалуй, кроме роли Дирижёра и, отчасти, Переписчика нот.) Вместо этого - значительное количество минимонологов, в которых актёры, играющие музыкантов, рассказывают о своих инструментах и о себе. В спектакле этот сценарный ход подтверждён. И для актёров возникают замечательные возможности чуточку поимпровизировать, выйти на репризу, кому-то это удаётся лучше, кому-то хуже, но в целом есть ансамбль.
И действие движется, в общем-то, в канве сценария фильма, за исключением ОДНОГО: интервьюер (у Феллини) в версии Панкова становится комментатором. А это не одно и тоже. Он объясняет нам, зрителям, что происходит в оркестре. Что каждый музыкант хотел быть первым, а надо смириться и работать на общий результат, подчиняться дирижёрской палочке. Что все наши беды от того, что мы жили безнравственно (в самом деле???). И так далее.
Сначала это вызвало удивление и вопросы. Зачем нам, зрителям, объясняют то, что происходит на сцене? Неужели полагают, что мы сами не разберёмся, не считаем смыслы, транслируемые создателями спектакля? Но ведь публика и идёт в театр за тем, чтобы подумать, заразиться эмоцией, вступить в непосредственный контакт с создателями спектакля, дать ответную реакцию. Театр – не шоу. Театр – искусство диалогическое, поэтому и спектакли в видеозаписи, например, теряют многое.
Ближе к финалу недоумение начало сменяться лёгким раздражением, которое уже не могли погасить ни яркие музыкальные номера, ни спецэффекты, ни замечательная игра актёров …
… Никак не могла сформулировать, что же меня так озадачило. Скажу так. Я шла на спектакль за сопереживанием, за тем, чтобы вместе искать ответы или ставить вопросы, чтобы подумать. Главное - разгадать заложенные смыслы, прочитать художественное высказывание. (В этом для меня главное удовольствие от спектаклей, потому что это – игра. Как и та своеобразная «борьба» актёров и зрительного зала: кто кого) … А оказалась я на проповеди, причём довольно прямолинейной. Уж извините, но, если я захочу послушать проповедь, то пойду в другой храм. (Хоть театр и называют порой храмом искусства, вы понимаете, о чём я.)
И ещё. О главном и в фильме, и в спектакле.
У Феллини через взаимоотношения оркестра и дирижёра исследуются взаимоотношения общества и власти. Это интерпретация не моя. Это общеизвестно. Очевидно, что и спектакль так или иначе должен был порассуждать о том же. Конечно, при перенесении на театральные подмостки возникает и ещё одна аналогия: театральный режиссёр - труппа.
Какой же посыл зрителям даёт фильм и спектакль?
Ответ концентрируется ближе к финалу. И там, и там – анархический бунт оркестрантов против власти дирижёра. Но в фильме вскоре начинается внешнее разрушение капеллы, где идёт репетиция (огромный шар, врезающийся в стену), людей охватывает паника, и дирижёр объединяет и успокаивает их, становится лидером, а потом и (возможно) диктатором (фильм заканчивается речью дирижёра на немецком языке – явный отсыл к фашистской Германии). Феллини показал, как оркестр (общество), недавно существовавший при диктаторе-дирижёре, и, в некоторой своей части, тоскующий по тому времени, добровольно, из-за страха перед внешними угрозами, приходит к диктатуре.
В спектакле, по сравнению с фильмом, финал изменён. Внешней угрозы нет, либо она решена так, что остаётся незаметной. Страх вызывает сам бунт, в ходе которого оркестранты ломают пюпитры и стулья, дерутся друг с другом. (Это очень яркая, громкая сцена, под лозунгом «Свобода» и рок-музыкой). А разрешение этой ситуации – то же, что в фильме: оркестранты, увидя, что натворили, смиряются, добровольно подчиняются диктатуре дирижёра. Выглядит это не слишком убедительно, немотивированно.
И, согласитесь, смыслы транслируются в этих финалах разные.
Причём трактовка личности дирижёра в фильме и спектакле во многом совпадает: разуверившийся в музыке, раздражённый из-за неподчинения, авторитарный, думающий только о приобретении материальных благ человек. Он не служит музыке, он использует её в своих целях.
Очевидно, поняв, что в такой трактовке и с таким дирижёром можно прийти к крайнему выводу: оправданию диктатуры из-за того, что общество боится само себя, создатели спектакля вводят ещё одно действующее… ОНО (не знаю, как назвать, но явно не лицо и не существо, и не персонаж) – робота. И робот становится тем самым диктатором – дирижёром. Именно ОНО произносит финальный текст на русском и немецком языках.
В этом случае спектакль приобретает смысл предостережения – для общества, для власти, для всех нас. В такой трактовке я, пожалуй, могу его принять, понимаю обоснованность появления на сцене робота и не буду считать это только погоней на «модной фишкой».
В общем, спектаклем «Репетиция оркестра» свои внутренние проблемы «Ленком», наверное, решил. И трогательные обнимашки всех, вставших кружком вокруг нового худрука (как в детском саду или в футбольной команде, ей богу!) на поклонах – явная демонстрация радостного объединения. Диктатор В.Н. Панков или нет, не знаю, не мне судить. М.А. Захаров обладал абсолютной властью в театре. Известны цитаты Г.А. Товстоногова: «Театр – это добровольная диктатура», «… свобода в театре – это конец всякому творчеству!». Поскольку Захаров и Товстоногов – ориентиры для многих людей театра, из этого и будем исходить.
А вот сумел ли «Ленком» достойно высказаться по поводу того, что волнует общество, укрепил ли свои лидерские позиции в ряду других театров - большой вопрос…
Надеюсь, что и далее буду знакомить вас с новинками театральной жизни. Так что, подписывайтесь на канал. Здесь есть и другие статьи на театральные темы. И не только...