Часть вторая: Подвал
Метель началась 14 декабря в 22:03.
Не просто буран — а стена снега, поглотившая горизонт. Ветер выл, как раненое животное. Генератор начал глохнуть. Сергей запустил резервный аккумулятор. Свет стал слабее.
Артёма не было.
Сергей нашёл его в подвале.
Он сидел спиной к двери, на бетонном полу, в той же одежде, что и утром. Колени подтянуты к груди. Голова опущена.
— Артём?
Тот не ответил.
Сергей подошёл ближе. Опустился на корточки.
И тогда Артём поднял голову.
Его губы были зашиты чёрной нитью. Аккуратно. Без крови. Как будто это сделал кто-то, кто знает, как шить кожу, но не хочет причинять боль.
На месте глаз — две гладкие, блестящие поверхности. Не стеклянные бусины. Скорее — отполированные камни. Отражали свет фонаря. В них Сергей увидел своё лицо — искажённое, перекошенное ужасом.
Руки Артёма были вывернуты в локтях. Не сломаны. Просто суставы сдвинуты в неправильное положение — будто он пытался дотянуться до собственного позвоночника, или до чего-то за ним.
Он дышал. Еле-еле. Как часы, идущие на последних граммах песка.
Сергей хотел закричать. Но не смог. В горле стоял лёд.
Артём смотрел на него. Не моргая. В этом взгляде не было боли. Было понимание. Ужасное, полное понимание: он уже не человек. Или, может, только сейчас стал тем, кем всегда был.
— Прости, — прошептал Сергей.
Артём не ответил. Не мог.
Через три часа он ушел из жизни. Тихо. Без крика. Просто перестал дышать. Как будто кто-то выключил его, как лампочку.
Сергей сидел рядом всю ночь. Ждал, что что-то произойдёт. Но ничего не произошло. Только тишина. И метель за стеной.
Утром он вытащил тело наверх. Завернул в брезент. Вынес наружу. Снег уже начал заносить крыльцо. Он положил Артёма у стены — там, где ветер не сразу унесёт.
Потом вернулся внутрь. Запер дверь.
И понял: он один.
Совсем один.
Связь не работала. Ни радио, ни спутник. Как будто станция была отрезана от мира не снегом, а чем-то другим.
Сергей вернулся к дневнику.
15 декабря.
Артёма больше нет. Причина — неизвестна. Нет ран. Нет крови. Только… изменение.
16 декабря.
Генератор работает на 40%. Свет мерцает. В зеркале — моя правая рука. Пальцы длиннее. На 2 сантиметра. Я измерил. Не обман зрения. Это реально.
17 декабря.
Голос Артёма. Я слышу его за дверью. Говорит: Оно смотрит. Я знаю — это не воспоминание. Это он. Или то, что от него осталось.
18 декабря.
В дневнике новые записи. Я не писал. Но это мой почерк. Слова: Ты уже не человек. Ты уже слышишь тишину. Ты — часть её.
Он начал бояться зеркал.
Каждый раз, проходя мимо, он отводил взгляд. Но однажды — не удержался.
В отражении его лицо было… чужим. Не ужасным. Просто чужим. Глаза — чуть дальше друг от друга. Рот — без тени улыбки. Кожа — бледнее, почти прозрачная.
Он ударил кулаком в зеркало. Осколки упали на пол. Но в одном из них — отражение всё ещё смотрело. И моргнуло.
Он перестал спать.
Сидел у единственной работающей лампы в кабинете. Читал старые журналы. Проверял датчики — все показывали норму. Температура, влажность, давление. Всё в порядке.
Но это было не так. Потому что в коридоре — дыхание. Не его. Он слышал его каждую ночь. За спиной. Ровное. Холодное. Без запаха. Он знал: если обернётся — увидит себя.
Но не того, кем был. А того, кем становится.
Он нашёл в подвале старый архив. Папки с отчётами. Все экспедиции на «Заре-7» заканчивались досрочно. Никто не писал почему. Только: «Эвакуация по личной просьбе». «Причина не указана». «Пропал без вести — 1984».
В одном файле — записка:
«Оно не хочет нас здесь. Оно не убивает. Оно делает нас тихими. Потому что тишина — его дом. А мы — шум. Шум, который нарушает покой».
Сергей понял.
Сущность не была злом. Оно не злилось. Оно просто… существовало. В промежутках между метелями. В паузах между дыханиями. В миге, когда человек перестаёт шевелиться.
И тогда оно замечает.
Метель достигла апогея.
Уже третий день Сергей не спал. Его тело ныло. Пальцы на правой руке стали тоньше, длиннее. Он чувствовал, как кости внутри смещаются — не ломаются, а перестраиваются. Тихо. Методично. Как часовой механизм.
Он сидел у лампы. Последней. Остальные погасли.
За спиной — дыхание.
Он знал: если обернётся — увидит себя. Но не себя. А то, во что он превращается.
Он взял дневник. Перо дрожало в руке.
Написал:
21 декабря. Я всё ещё человек. Я всё ещё человек. Я всё ещё… Слово не дописал. Лампа мигнула. Погасла. Тишина. И в этой тишине — только дыхание.
Связь с «Зарей-7» прервалась 22 декабря.
Спасательная группа прибыла только в марте — когда метели утихли, и лёд начал подтаивать. Они нашли станцию запертой изнутри. Внутри — ни тел, ни следов насилия. Только дневник на столе. Последняя запись — не закончена.
На полу — зеркало в осколках. В каждом — отражение пустой комнаты.
А за окном — тишина.
Плотная. Совершенная.
Как будто кто-то только что перестал дышать.
Любите страшные истории? Подписывайтесь на канал, ставьте палец вверх и пишите комментарии! Отличного Вам дня!