Я увидела её сразу, как только открыла дверь. Сидит на нашем диване, в моём старом халате — том самом, бордовом, который я давно собиралась выбросить. В руках кружка. Ноги подобраны под себя. Как дома.
— Привет, — бросила она небрежно, даже не поднимаясь.
Я замерла на пороге с сумками в руках. В голове пустота. Кто это? Почему она здесь? И главное — почему Олег не предупредил?
— Маринка, ты пришла! — Муж вышел из кухни с тарелкой печенья. Улыбался так, будто всё в порядке. — Знакомься, это Таня. Помнишь, я рассказывал? Мы с ней в детстве в одном дворе росли.
Таня кивнула мне, но вставать не стала. Просто кивнула. И я поняла — она уже решила, что имеет право здесь находиться.
— Почему твоя подруга детства внезапно стала жить у нас? — Голос мой прозвучал резче, чем я хотела.
Олег поставил тарелку на стол и посмотрел на меня с лёгким укором.
— Марина, не начинай. Таня недавно овдовела. Ей некуда идти. Это временно, пока она не найдёт жильё.
Временно. Сколько раз я слышала это слово? Когда его мать переехала к нам на полгода и прожила три года. Когда его брат занял нашу комнату на месяц и оставался полтора. Временно — это код для «навсегда, пока ты не взорвёшься».
— Олег, можно слово? — Я кивнула в сторону спальни.
— Сейчас не лучшее время, Мариночка, — он говорил тихо, но я слышала нотки раздражения. — Таня в тяжёлом положении. Давай позже обсудим.
Я посмотрела на эту Таню. Она смотрела в окно, делая вид, что не слышит. Но я видела — уголки губ слегка приподняты. Ей нравилось.
Первые дни я пыталась держаться. Вставала раньше всех, готовила завтрак, шла на работу. Возвращалась — а на кухне уже накрыто. Татьяна хлопочет у плиты, Олег сидит за столом, что-то рассказывает. Они смеются.
— Марина, садись! Таня котлеты сделала, попробуй!
Я садилась. Пробовала. Котлеты действительно хорошие. Но ком в горле не давал глотать.
— Вкусно, правда? — Олег смотрел на меня с ожиданием.
— Да. Очень.
Таня улыбнулась и начала накладывать ему добавку. Без просьбы. Просто так.
— Олежка всегда любил котлеты с корочкой, — сказала она мне, как будто объясняя что-то важное. — Ещё в школе его мама жарила, я прибегала, и нам всем доставалось.
Олежка. Она называла его Олежкой. Я всегда звала Олегом. Или просто — ты.
— Помнишь, как мы с тобой на речку бегали? — Таня повернулась к мужу. — Ты меня учил плавать, а я боялась утонуть.
— Ещё как помню! — Олег оживился. — Ты кричала, что там на дне кикимора живёт.
Они рассмеялись. Я доела свою котлету в тишине.
Через неделю я перестала узнавать свой дом. Татьяна вставала рано, включала музыку — не громко, но так, что не уснуть. Готовила завтрак, накрывала на стол, поправляла скатерть, если она, на её взгляд, лежала не так.
— Марина, ты же не против, если я цветы пересажу? — спросила она однажды, уже держа в руках мой любимый фикус. — Он совсем зачах, бедняжка.
— Я... не против.
Что я могла сказать? Нет, не трогай мои цветы? Это же мой дом? Я звучала бы как истеричка.
Она пересадила. Фикус действительно ожил. Но мне от этого стало ещё хуже.
Однажды вечером я попыталась поговорить с Олегом наедине.
— Как долго она у нас пробудет?
— Марина, не начинай. Человек остался без крыши над головой.
— У неё есть дети? Родственники?
— Сын в другом городе. Они не общаются.
— А квартира?
— Съёмная была. Хозяева выгнали, когда муж умер и платить стало нечем.
Я замолчала. Что тут скажешь? Я же не могу выставить вдову на улицу.
— Олег, но сколько это продлится?
— Не знаю. Месяц, может два. Она ищет работу, подыскивает жильё. Потерпи немного.
Потерпи. Ещё одно слово, которое я слышала слишком часто.
Татьяна становилась всё увереннее. Она давала советы — как лучше готовить, как убирать, как разговаривать с Олегом. Однажды я вернулась домой и увидела, что в зале переставлена мебель.
— Так гораздо лучше! — сказала Таня, не поднимая глаз от журнала. — Шкаф загораживал свет.
Я стояла и смотрела на свою гостиную, в которой теперь всё было не так, как я привыкла.
— Ты же не против? — Таня наконец подняла взгляд.
— Нет. Всё хорошо.
Вечером я попросила Олега помочь передвинуть шкаф обратно.
— Зачем? — он удивился. — Таня права, так действительно светлее.
— Мне было удобнее по-старому.
— Марина, не усложняй. Оставим как есть.
Я не стала спорить. Просто ушла в спальню и закрыла дверь.
Чем дальше, тем больше я чувствовала себя чужой. Олег советовался с Таней, что купить на ужин. Спрашивал её мнение о фильмах. Рассказывал ей о работе.
— С Таней так легко, — сказал он как-то вечером. — Она просто слушает, не усложняет.
— А я усложняю?
— Ну... ты всегда находишь повод для беспокойства. То одно не так, то другое. С ней можно просто расслабиться.
Я почувствовала, как внутри всё сжалось. Значит, я — та, с кем нельзя расслабиться?
Ещё через неделю я начала замечать мелочи. Как Таня поправляет Олегу воротник рубашки. Как он подаёт ей пальто, когда она собирается на прогулку. Как они иногда переглядываются и улыбаются — будто у них есть какой-то свой секрет.
Однажды я искала старый альбом с фотографиями и наткнулась на снимок, спрятанный между страницами. Олег и Таня. Молодые, обнявшись, смеются в камеру. На обороте — дата. Тридцать лет назад.
Я долго смотрела на это фото. У меня таких снимков с Олегом не было. Мы познакомились позже. Мы были серьёзнее, взрослее. Мы не обнимались вот так — легко, беззаботно.
А у них было.
Я начала следить. Не специально — просто не могла иначе. Смотрела, как они общаются. Ловила взгляды. Прислушивалась к разговорам.
Однажды ночью Олег встал в туалет, а я услышала, как скрипнула дверь на кухне. Встала, вышла. Татьяна стояла у окна с кружкой в руках.
— Не спится? — спросила я.
— Да вот... голова болит. Пошла воды попить.
Мы помолчали.
— Марина, ты злишься на меня, — сказала она негромко. — Я чувствую.
— Нет. Просто... это мой дом. А я чувствую себя гостьей.
— Я скоро уеду. Обещаю.
— Когда?
— Как только найду работу.
Но работу она не искала. Я это знала. Она сидела дома, читала, смотрела сериалы, готовила. Жила.
Всё рухнуло в один вечер. Мы сидели за столом втроём — я, Олег и Таня. Она рассказывала о том, как они с Олегом в школе прогуливали уроки.
— Помнишь, как мы сбегали с физкультуры и сидели в парке? — Таня смотрела на мужа с такой нежностью, что у меня внутри что-то оборвалось.
— Ещё как помню! — Олег улыбался. — Ты тогда сказала, что выйдешь замуж только за того, кто...
— Олег! — я резко встала, и стул с грохотом упал. — Хватит!
Они оба посмотрели на меня с удивлением.
— Хватит делать вид, что я здесь вообще есть! Вы сидите, вспоминаете своё детство, свою молодость! А я что? Я просто мебель?
— Марина, успокойся, — Олег попытался взять меня за руку, но я отстранилась.
— Нет! Не успокоюсь! Ты привёл её сюда, не спросив меня! Она живёт в нашем доме, раздаёт советы, переставляет мебель! А ты... ты просто счастлив! С ней ты можешь снова почувствовать себя молодым! А я — я просто напоминание о возрасте, о проблемах, о том, что жизнь прошла!
— Марина...
— Ты хотел её вернуть? Хотел вспомнить, каким был до меня?
— Что ты несёшь?
— Я видела фото! Вы были вместе! У вас был роман?
Олег молчал. Таня опустила глаза.
— Да, был, — наконец сказал он. — Давно. Очень давно. Мы были подростками. Это ничего не значит.
— Значит! — я почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. — Значит для неё! Она же пришла сюда не случайно! Она знала, что ты здесь! Она знала, что ты примешь!
— Марина, хватит, — голос Олега стал жёстче. — Ты ведёшь себя как ребёнок.
Я схватила сумку и ушла, хлопнув дверью.
Ночевала у подруги Светки. Она молча постелила мне на диване, заварила ромашку, села рядом.
— Рассказывай.
Я рассказала. Всё. И про Таню, и про халат, и про фото, и про то, как я чувствую себя лишней в собственном доме.
— Ты думаешь, у них что-то есть? — спросила Светка.
— Не знаю. Может, и нет. Но он смотрит на неё так... будто она напоминает ему о чём-то важном. О том времени, когда он был свободным. Когда у него не было ипотеки, больной матери, жены, которая устаёт и жалуется.
— Марин, а ты с ним разговаривала? Нормально разговаривала?
— Пыталась. Он не слышит. Говорит — потерпи, это временно.
— А он знает, как тебе тяжело?
Я задумалась. Говорила ли я ему? Или просто молча терпела, как всегда?
На следующий день Олег остался дома с Таней. Они сидели на кухне, пили кофе.
— Я уеду, — сказала Таня негромко.
— Что?
— Я уеду. Вы с Мариной ещё можете всё исправить. Я разрушила ваш покой. Не со зла, но разрушила.
Олег молчал.
— Я думала, что мне просто нужна крыша над головой, — продолжала Таня. — Но я поняла... мне было одиноко. После смерти мужа я осталась совсем одна. И когда ты предложил помощь, я ухватилась. Потому что ты — это моя молодость. Это то время, когда я была счастлива.
— Таня...
— Но Марина права. Я не должна была здесь оставаться. Я не имею права занимать её место.
Олег смотрел в окно. Вспоминал. Как Марина ухаживала за его матерью, когда та слегла. Как она работала на двух работах, когда он потерял место. Как молчала, когда он срывался на ней после тяжёлого дня. Как терпела его мать, его брата, его привычку всё решать самому.
Она терпела. Всегда. А он принял это как должное.
— Марина не лишняя, — сказал он тихо. — Лишний тот, кто заставил её так почувствовать. И это был я.
Он нашёл меня у Светки вечером. Постучал, вошёл. Я сидела у окна, смотрела на дождь.
— Можно?
Я кивнула.
Он сел рядом. Долго молчал. Потом взял меня за руку.
— Марина, прости. Ты не лишняя в этом доме. Ты — это дом. Всё, что в нём есть настоящего, живого — это ты. А я... я забыл об этом. Я думал только о том, как мне легко с Таней. Как с ней не нужно ни за что отвечать. Но это потому, что с ней у меня нет ничего настоящего. Никакой общей жизни. Только воспоминания.
Я молчала. Слёзы текли сами.
— А с тобой у меня всё. Вся жизнь. И я чуть не потерял её из-за собственной глупости.
— Олег...
— Таня уедет. Я помогу ей найти место. Есть дом для вдов при церкви, там кружок по шитью. Ей там будет хорошо. А мы... мы начнём сначала. Хорошо?
Я посмотрела на него. Увидела морщины возле глаз, седину на висках. Увидела усталость. Увидела человека, с которым прожила двадцать лет. С которым делила радости и беды. С которым хоронила родителей и растила детей.
— Хорошо, — прошептала я.
Через неделю Таня уехала. Олег дал ей денег на первое время, помог устроиться в доме для вдов. Она благодарила, плакала, обещала больше не вмешиваться.
А мы остались вдвоём. Впервые за много лет сели на кухне просто так — без телевизора, без телефона, без спешки. Пили кофе и разговаривали. Держались за руки.
— Ты знаешь, о чём я мечтаю? — спросила я.
— О чём?
— О том, чтобы мы съездили куда-нибудь вдвоём. Просто мы. Без родственников, без обязательств. Просто я и ты.
— Съездим, — пообещал Олег. — Обязательно съездим.
И я поверила. Потому что в его глазах я снова увидела того человека, в которого когда-то влюбилась. Не мальчишку с фотографии. А мужчину, который выбрал меня. И выбирает снова. Каждый день.
Мы сидели на кухне, пока за окном темнело. Говорили о планах, о мечтах, о том, что хотим исправить. Говорили обо всём и ни о чём.
И впервые за долгое время я почувствовала — я дома. По-настоящему дома.
________________________________________________________________________________________
🍲 Если вы тоже обожаете простые и душевные рецепты, загляните ко мне в Telegram — там делюсь тем, что готовлю дома для своих родных. Без лишнего пафоса, только настоящая еда и тепло кухни.
👉Нажать для перехода в Тelegram
👉🍲 Домашние рецепты с душой — у меня во ВКонтакте.