Вика увидела две полоски на тесте — и вместо радости накрыла паника. Детская комната была занята. Уже три года. Золовкой, которая обещала съехать «через пару месяцев».
Три года назад всё начиналось с соплей и плюшевого зайца с оторванным ухом.
— На пару месяцев, Вика, честное слово, — Настя стояла в прихожей, окружённая тремя огромными чемоданами. — Мне просто нужно выдохнуть, понимаешь? Этот гад меня до нитки обобрал, даже ложки делить пытался.
Вика посмотрела на мужа. Антон переминался с ноги на ногу и отводил взгляд. Ей совсем не хотелось превращать их уютную трёхкомнатную квартиру, взятую в ипотеку, в общежитие. Но Настя выглядела так жалко — нос красный, тушь размазана.
— Ладно, — вздохнула Вика. — Гостевая комната свободна. Но два месяца — это край. Мы планируем детскую там делать.
— Конечно! Да я, может, и раньше управлюсь. Вы меня даже заметить не успеете!
***
«Заметить не успеете» оказалось из области фантастики.
Косметика Насти оккупировала все полки в ванной, вытеснив кремы Вики на стиральную машину. Одежда золовки сушилась на спинках стульев в гостиной.
Первый месяц прошёл под лозунгом «Настя восстанавливает душевное равновесие». Она спала до обеда, часами висела на телефоне, обсуждая с подругами подлость бывшего мужа, а вечерами выходила на кухню, когда Вика с Антоном возвращались с работы.
— Ой, а что, ужина нет? — искренне удивлялась золовка. — Я думала, вы приготовите. Я-то целый день в стрессе.
Вика молча доставала пельмени.
— Настюш, ну ты бы хоть картошки сварила, — робко предлагал Антон.
— Тоша, ты что? Я же в депрессии! И вообще, я в твоём доме гостья или кто?
На втором месяце «депрессия» плавно перетекла в «поиск себя». Настя записалась на вебинары по личностному росту, которые смотрела в гостиной на полной громкости. Работу искать не спешила.
— Там копейки предлагают, — фыркала она, листая вакансии на планшете Антона, который взяла «попользоваться». — Я себя не на помойке нашла, чтобы за тридцать тысяч работать.
Вика терпела. Антон просил потерпеть.
— Ну родная же сестра, Вик. Ей сейчас тяжело. Вот встанет на ноги...
***
Прошёл год. Потом второй. «Вставание на ноги» приобрело горизонтальный характер — Настя привела мужчину.
Вика вернулась с работы пораньше — голова раскалывалась. На кухне сидел незнакомый субъект в растянутой майке и пил чай из её любимой кружки.
— О, привет, — кивнул он, как ни в чём не бывало. — А Настюха в душе. Я Валера.
Вечером Вика попыталась поговорить:
— Настя, это перебор. Мы договаривались на два месяца. Прошло больше года. Ты не работаешь, не платишь ни копейки, а теперь ещё и гости?
— Какие гости? — возмутилась Настя. — Валера — моя личная жизнь! Я что, не имею права на счастье? И вообще, Вика, ты какая-то злая стала. Может, тебе витамины попить?
Антон снова промолчал.
***
Шёл третий год.
Настя стала неотъемлемой частью интерьера, как старый шкаф, который жалко выбросить, но который ужасно мешает. Она по-прежнему «искала себя», меняя ухажёров каждые несколько месяцев. Денег в семейный бюджет не вносила принципиально.
— У вас же двое работающих, — объясняла она. — А я пока в поиске. Вот устроюсь, тогда и поговорим. И вообще, Антон мой брат, он обязан мне помогать. Это по-семейному.
«По-семейному» Настя съедала лучшие куски из холодильника, критиковала стряпню Вики и давала непрошеные советы.
— Вика, ты зачем этот порошок купила? Он же вредный. Надо брать экологичный, я в блоге читала.
— Так купи сама.
— У меня сейчас временные финансовые трудности, ты же знаешь, — обиженно поджимала губы золовка.
***
И вот — две полоски на тесте.
Ребёнок. Долгожданный. Но куда его приносить? В спальню? А в детской — Настя со своей «личной жизнью» и вебинарами.
Вечером Вика положила тест перед Антоном.
— Тоша, нам нужно освобождать комнату. Срок маленький, но время летит быстро.
Антон побледнел, потом покраснел, потом расплылся в улыбке. Обнял жену, закружил.
— Вика! Наконец-то!
— Антон, — она мягко отстранилась. — Настя.
Улыбка сползла с лица мужа.
— Я поговорю. Сегодня же.
***
Разговор начался мирно, а закончился криками.
— Вы меня выгоняете?! — визжала Настя. — Родную сестру? На улицу?! А обо мне вы подумали? Куда я пойду?
— Настя, прошло три года, — Антон пытался перекричать сестру. — Три года! Мы договаривались на два месяца.
— Ах, ты мне сроки припоминаешь? Вот она, братская любовь! Да я родителям позвоню!
И позвонила. Через полчаса телефон Антона разрывался.
— Антоша, как же так? — плакала в трубку мама. — Настенька звонила, рыдает. Вы её из дома гоните? Неужели вам жалко угла для родной кровиночки?
— Мама, у нас ребёнок будет. Нам нужна детская.
— Ну так ребёнок маленький, ему много места не надо! Поставите кроватку у себя в спальне. А Настеньке сейчас поддержка нужна!
Вика слушала этот балаган молча. Потом открыла ноутбук, над которым работала последние полчаса, и развернула экран.
— Так, стоп. Я не выгоняю, а считаю.
Все замолчали.
— Раз уж мы заговорили о семейных ценностях, давайте посмотрим на цифры. Я тут подсчитала нашу «помощь» за три года.
Вика ткнула пальцем в экран.
— Смотри, Настя. Аренда комнаты в нашем районе — минимум двадцать пять тысяч в месяц. Умножаем на тридцать шесть месяцев — девятьсот тысяч рублей.
Настя открыла рот.
— Дальше. Коммуналка — вода, свет, интернет. Ещё около четырёх тысяч в месяц. Это сто сорок четыре тысячи за три года. Еда. Ты любишь хорошо поесть, Настя. Мясо, рыба, фрукты. Мы на продукты тратим около сорока тысяч в месяц. Твоя доля — примерно тринадцать тысяч. За три года — четыреста шестьдесят восемь тысяч.
Вика сделала паузу.
— Итого, дорогая золовка, за три года мы тебе подарили полтора миллиона рублей. Полтора миллиона. Это цена хорошей машины.
Антон смотрел на экран, как заворожённый. Он никогда не считал. Для него это были просто покупки, просто квитанции.
— А теперь скажи мне, Настя, — Вика посмотрела прямо в глаза золовке. — Кто из нас предатель? Мы, которые три года содержали взрослую женщину? Или ты, которая получила полтора миллиона и теперь устраивает истерики?
Тишина. Только холодильник гудел.
— Я... я не думала, что так много... — пробормотала Настя.
— А ты подумай. У тебя неделя. Через семь дней я начинаю ремонт. И если твои вещи ещё будут в комнате — вынесу на лестничную площадку.
Вика закрыла ноутбук.
— А маме, Антон, перешли этот расчёт. Пусть посмотрят, как мы «обижаем» сиротку.
***
Настя съехала через три дня. Молча, без скандалов. Просто однажды Вика вернулась с работы и увидела пустую комнату и ключи на тумбочке.
Родители Антона перезвонили через неделю. Голос у свекрови был притихший.
— Ну, вы, конечно, тоже хороши, счета родне выставлять, — проворчала она, но уже без прежнего напора. — Но Настя, да... засиделась. Она сейчас у подруги, ищет варианты.
Началась новая жизнь. Ремонт. Обои с мишками. Кроватка. Тишина. Никто не занимал ванную по два часа, никто не гремел кастрюлями в час ночи.
***
Прошло полгода. Вика была уже в декрете — живот огромный, спина ныла, но счастье перекрывало всё.
Близился Новый год. Они с Антоном наряжали ёлку, когда раздался звонок.
На экране высветилось: «Настя».
Антон вздохнул и включил громкую связь.
— Привет, братик! Как вы там? Как животик у Вики?
— Привет. Нормально всё.
— Слушай, я тут подумала... Скоро Новый год, семейный праздник. Может, я к вам приеду? Салатиков порежем, отметим вместе. А то я с той квартиры съехала, там хозяева странные... Ну, чисто на пару дней?
«На пару дней». Вика и Антон переглянулись. В этих словах слышалось эхо прошлых трёх лет.
Антон набрал воздуха.
— Настя, извини, но нет. Мы празднуем вдвоём.
— В смысле? Но я же сестра! Вы что, бросите меня одну?
— Ты взрослая, Настя. Сними номер в гостинице, сходи в ресторан. Тебе подарили полтора миллиона, помнишь? Можешь позволить себе хороший праздник.
Он нажал «отбой».
Вика улыбнулась и подала мужу красный ёлочный шар.
— Вешай. На самое видное место.
Шар качался на ветке, отражая их спокойные лица. И больше никто не мог этому помешать.