- Анечка, голубушка, я все! - провозгласила Татьяна Алексеевна с порога. - Пока до вас добралась, чуть богу душу не отдала… Фух… Ну, с наступающим!
- Спасибо… И вас тоже, - сказала я, отступая в сторону.
Она решительно прошла на кухню и выгрузила на стол принесенную с собой снедь - селедку под шубой и какие-то салаты.
Тридцать первое декабря. Три часа дня. На кухне в духовке томился гусь, а я только что закончила нарезать «Оливье», когда раздался звонок в дверь. Я никого не ждала в этот час, и приход мужниной родной тетушки, которую мы не приглашали, был внезапным.
- Где Зоя? - поинтересовалась она. - Я ее везде ищу. Она телефон не берет… Она тебе не звонила?
- Зоя Павловна еще не приехала, - сказала я, и это была чистая правда, потому что свекровь обещала быть к восьми.
Татьяна Алексеевна прошествовала в комнату и рухнула на диван с таким видом, словно только что пересекла Сахару пешком, а не проехала три остановки на троллейбусе.
- Сердце, - простонала она, почему-то прикладывая руку ко лбу. - Давление... Ноги не держат.
Я принесла ей воды и предложила вызвать скорую. Я делала все, что положено делать воспитанной женщине, которую мама учила, что гостей не выгоняют, даже если они явились без приглашения и без предупреждения.
- Что это? - Татьяна Алексеевна приподнялась на локте и уставилась на праздничный стол. - Это что за скатерть такая разноцветная?
- Льняная, - сказала я, - итальянская.
- Безвкусица, - отрезала она и снова упала на подушки. - На Новый год должна быть белая скатерть. Белая! С кружевом. Наша с Зоей мать всегда стелила белую.
Тут из спальни вышел Дима.
- Тетя Таня, - пропел он фальшиво-радостным голосом, - какой сюрприз!
- Димочка! - она мгновенно ожила, села, поправила прическу и протянула к нему руки. - Ну иди же сюда!
Дима покорно подошел и обнял тетушку.
- Худой какой! - прогудела она. - Аня тебя не кормит, что ли? Я так и знала. Я Зое говорила, эта твоя невестка его уморит…
Я промолчала. Я вообще умею молчать. Мама научила меня и этому тоже, молчать, когда хочется швырнуть что-нибудь тяжелое в стену.
***
К семи часам Татьяна Алексеевна уже освоилась настолько, что командовала парадом, как генерал на плацу. Она переставила свечи, потому что они стояли «не по фэншую». Передвинула елку, потому что та «загораживала телевизор», хотя мы вообще не собирались смотреть телевизор.
В конце концов, она перевесила гирлянду, и теперь она уныло висела на люстре.
- Вот так гораздо лучше, а? - спросила она, явно довольная собой. - Не то что было до этого… Тьфу одно!
«Оливье» она попробовала прямо из салатницы.
- Недосолен, - объявила она. - Ты майонеза пожалела, что ли?
- Все по пропорциям, - отозвалась я.
- Тю! - ухмыльнулась она. - Это какие пропорции-то? Для мышек-норушек, что ли?
Она резво вскочила с дивана, вышла из гостиной и вернулась, неся в руке большую упаковку майонеза, которую выудила из холодильника. Я не успела ее остановить, она ринулась к салатнице и выдавила туда едва ли не полпачки.
- Что вы делаете?! - вскричала я. - Да зачем же…
- Во-о-от… - удовлетворенно протянула она, несколько раз перемешав салат. - Вот теперь будет все правильно, а не то…
И тут ее взгляд упал на гуся.
- А это еще кто? - спросила она.
- Гусь, - ответила я.
- Вижу, что гусь. Что он тут делает? - она сощурилась на меня. - Что это за вы тут развели?
Мы с мужем удивленно переглянулись, а она продолжила:
- В наше время люди готовили простую еду. Селедку под шубой. Холодец. А это что? Это кому нужно?
- Эм… - сказала я. - Дайте-ка подумать… Нам, может быть?
- Это кому это «нам»?
- Нам с Димой, - сухо сказала я.
Тут муж подхватил меня под локоть и, извинившись перед тетей, увлек в коридор.
***
- Аня, -сказал он, глядя мне в глаза, - пожалуйста. Не надо скандала. Она одинокая женщина…
- Она пришла без приглашения! - прошипела я. - Она ест из общей посуды! Она критикует все, к чему прикасается!
- Только на один вечер, - попросил Дима. - Пожалуйста. Ради меня.
- Ладно уж, - вздохнула я.
В половине одиннадцатого я надела платье. Изумрудное, шелковое, с открытой спиной. Я купила его специально для этого вечера, и оно висело в шкафу три недели, дожидаясь своего часа. Я даже каблуки надела, хотя дома обычно хожу босиком, и накрасила губы помадой яркого цвета.
- Господи, - раздалось тут за моей спиной, - это что на тебе надето? Ты куда собралась в таком виде-то?
Тетя Таня стояла в дверях спальни, и в руках у нее была тарелка с моим салатом, который она продолжала с удовольствием уплетать.
- А что не так с моим видом? - спросила я.
- Ну как что? - округлила глаза гостья. - Спиняка-то у тебя о-го-го!
Тут она громко икнула, ойкнула и тут же удалилась. Почувствовав неладное, я последовала в гостиную за ней и увидела, что на журнальном столике стояла почти опустошенная бутылка красного вина, которую мы с Димой планировали открыть только первого января.
- И когда она только успела? - с досадой подумала я.
***
Дима опустил глаза. Свекровь, которая приехала к восьми и сидела в углу с видом приговоренного, вздрогнула. А я почувствовала, что еще чуть-чуть, и я сделаю что-то очень нехорошее. Сама тетя Таня развалилась на диване и попивала вино.
- Татьяна Алексеевна, - сказала я, - вам нехорошо. Вам нужно прилечь.
- Я знаю, когда, где, даже с кем мне прилечь! - возмутилась она, со стуком поставив стакан на журнальный столик. - И с такой спиной мне претензии больше не высказывай! Прикройся сперва, а потом советуй. И вообще, я выспалась за день!
Татьяна Алексеевна обвела нас взглядом и добавила:
- Кстати говоря, мне не хватило! - тут она повернулась ко мне. - Сбегай, а? Я все обыскала, у вас тут шаром покати!
- Так вы же все выпили, - вздохнула я, - вот вам и не хватило…
- Сбегай, говорю! - настойчиво повторила она. - А то меня штормит! Вот упаду, шейку бедра сломаю, а ты будешь виновата. Только спину прикрой, она меня смущает!
Она бросила в меня диванную подушку и продолжила:
- Прикройся, говорю, а то еще не продадут с такой спиной вина… Только покрепче что-нибудь бери, а то у меня ни в одном глазу. Чего молчишь? Собирайся! И со своих плати, а то у меня на карте по нулям. Ой… мне надо кое-куда.
Попытавшись встать с дивана, Татьяна Алексеевна свалилась на пол. Пока она не натворила еще чего-нибудь, мы с Димой подошли к ней с двух сторон, подхватили под руки и повели к спальне.
- Куда вы меня ведете? Пустите! Я сама! - возмутилась она.
- Спать, - сказал Дима.
Мы устроили гостью на нашей кровати, и я укрыла ее одеялом. Когда мы вышли, Дима закрыл дверь, а потом вдруг взял и дважды повернул ключ, который торчал в замочной скважине.
- Ой, зачем? - испугалась я. - А вдруг ей плохо станет?
- Если станет плохо, выпустим, нру или тазик дадим, - подмигнул мне муж.
Когда мы сели за праздничный стол, и Дима раскупорил припрятанное шампанское, из спальни донесся звучный храп.
- И вас с Новым годом, - усмехнулась я.
Тетя Таня благополучно пробегала всю ночь к белому другу. А утром начала предъявлять претензии, что траванулась нашим салатом, и заявила, что больше к нам никогда ни придет. Мы выдохнули и перекрестились🔔ЧИТАТЬ ЕЩЕ👇