Для того чтобы осмотреться и сделать нужные фото, весь прошлый вечер Ида Аркадьевна готовила своё появление в подземном переходе. Для выхода в зону повышенной опасности ею, совместно с новым знакомым, был разработан план. Стоять в переходе, наблюдать, а тем более фотографировать инвалидов ей никто не позволит, поэтому была придумана легенда, согласно которой Ида должна перевоплотиться в рыночную торговку, торгующую всякой ерундой, которую стоило, но жаль было выбросить. Но вид торгующей старухи в приличном пальто выглядел бы неубедительно, поэтому нужно было подобрать соответствующий образу наряд.
Памятуя о рассказе друга Анатолия, что бывшая хозяйка квартиры, в которую Иду Аркадьевну любезно поселили, была дамой преклонного возраста, и ремонт в квартире ещё не делали, значит, и старые вещи ещё не выбрасывали.
Поколение людей, пережившее ужасы войны и сложное время восстановления страны, имело привычку копить старые вещи на чёрный, то есть трудный день. Поэтому Ида принялась искать подходящий костюм и товары для продажи из вещей, которые всё равно будут выброшены на помойку.
Первый атрибут к своему образу Ида Аркадьевна сразу нашла в кладовке. Это была тележка на колёсиках. К тележке предусмотрительно была примотана резинкой клетчатая сумка - хит конца девяностых - начала двухтысячных годов.
- Лёня, смотри что я нашла, - обрадовалась Ида, демонстрируя неожиданную находку. - Это уже пятьдесят процентов образа.
- В таком пальто тебя даже эта телега не спасёт, - заметил Леонид Кириллович, кивая в сторону висящего на вешалке добротного женского одеяния с норковым воротником. - Нужно что-то попроще надеть...
- Соглашусь, но Анатолий мне всегда говорил: "В любом наряде ты, душечка, чертовски хороша". Я и в ремках буду слишком хорошо выглядеть, - решила перевести в шутку утомительные сборы.
- А нужно выглядеть бедной, нуждающейся старушкой... - заметил Леонид, с интересом наблюдая за творческими муками новой знакомой.
- Рассмешил... - засмеялась Ида. - Лёня, посмотри на моё круглое и сытое лицо. Какая из меня бедная старушка? С таким фейсом в лучшем случае играть старушку-процентщицу. И потом, я же не попрошайничать буду. Конкурентов там точно не потерпят. Пожалуй, мне больше подойдёт образ старой спекулянтки. Осталось только соответствующим образом нарядиться.
Ида заставила Леонида залезть на антресоль, откуда было извлечено два мешка барахла восьмидесятых и девяностых годов. Женская одежда по размеру ей явно не подходила, а вот штаны с начёсом неопределённого цвета, лежащие с мужскими вещами, пришлись впору. Тёплый свитер и куртка-аляска внушительного размера показались Иде очень даже подходящими для работы.
- Прикид супер, но нужна ещё обувь... - задумалась Ида Аркадьевна. - Причём нужна удобная... На мои ноги не всё подходит.
- В обувнице стоит то, что тебе нужно, - обрадовался возможности помочь Леонид Кириллович и устремился в коридор. Через мгновение он уже протягивал Иде суконные ботинки на молнии. - Универсальная модель под названием "Прощай молодость и здравствуй старость одновременно" идеально подойдёт для твоих ног.
- Лёня, ты гений! Осталось среди этого добра найти то, что я буду продавать и то, что у меня точно никто не купит.
- Неудобно как-то продавать вещи из чужой квартиры, - смутился Леонид Кириллович.
- Люди нам ещё спасибо скажут, что мусор из дома вынесли. Я бы здесь практически всё на помойку свезла, - успокоила Ида и подошла к тумбочке, где стоял маленький бюст Владимира Ильича, выполненный в бронзе. - Ленин будет первым товаром. Он никому не нужен даже в качестве орехокола. Кстати, по такому случаю барельеф Маркса и Энгельса тоже сгодится. Чтобы ещё взять?
- Бабушки обычно носками и перчатками торгуют...
- А где их взять да ещё поздно вечером?
- Сейчас точно не взять, а утром найдём. Знаю место на рынке, где продают дешёвые китайские товары...
Сразу после завтрака Леонид ушёл на рынок. Вскоре он вернулся довольный с пакетом всякой всячины.
- Я тебе напишу цены, по которым купил. Дешевле не продавай, чтобы в минус не уйти, - с деловым видом посоветовал он.
- О, да ты, Лёня, настоящий коммерсант! Вот это я поторгую! - похвалила Ида и принялась перекладывать товар в клетчатую сумку.
Как истинный джентльмен, Леонид Кириллович проводил даму на работу. На остановке Ида Аркадьевна забрала у него тележку и сказала:
- Стоп. Дальше пойду сама. Здесь не крутись! Мало ли кто тебя из этих заметит. Связь по телефону.
Возле спуска в подземный переход стоял белый фургон с номером три, шесть, девять.
"Значит, народ уже привезли на работу", - подумала Ида и зашагала к лестнице, начав по пути вживаться в образ.
Ида Аркадьевна, опираясь на трость, появилась в переходе. Вид женщины был несколько жалок и комичен - практически героиня передачи "Модный приговор". Куртка-аляска с оранжевым подкладом, выглядывающим в капюшоне, была ей велика, но зато позволяла основательно утеплиться. Из-под молнии в области шеи выглядывал воротник объёмного свитера. Зимняя вязаная шапка сползла даме на глаза, скрывая лицо в её тени, зато позволяя женщине незаметно осмотреться.
Возле киоска с горящими новогодними огоньками на куске картона сидела пожилая женщина в старом выцвевшем пуховике и в потерявшей форму шапке. Перед бабулей стояла пластиковая чеплашка для денег. Когда мимо попрошайки проходили люди, она начинала молиться и что-то бормотать. Так повторялось каждый раз, что даже сложилось впечатление, что бабуля вовсе и не следит за её пополнением, а лишь безучастно выполняет работу. Чуть в стороне стояла коляска с одноногим дремлющим инвалидом. За спиной бедолаги стояла женщина, на лице которой имелся отпечаток, причисляющий её к любительницам алкоголя. Она курила и молча слушала какого-то парня. Он что-то очень эмоционально объяснял, а собеседница согласно кивала в ответ, показывая всем видом, что не очень настроена его слушать. Все мысли пьяницы лежали в области магазина, где продавали спиртные напитки. Дама страшно хотела опохмелиться. Прочувствовав такое к себе отношение, парень махнул рукой и зашагал прочь.
Ида Аркадьевна решила занять место напротив. Трость с порвавшимся резиновым наконечником громко цокала по гранитному покрытию подземного перехода. Свободной рукой она подтащила к себе тележку с увесистой клетчатой сумкой.
Поглядывая на людей напротив себя, она расстегнула сумку, извлекла кусок полиэтиленовой плёнки и принялась выкладывать на неё товар. Пьяница внимательно наблюдала за новенькой, и как бы между прочим спросила:
- За место заплатила?
- Так я ещё ничего не продала, чтобы платить, - удивилась Ида, выставляя рядом с носками и перчатками из ангоры бюстик вождя мирового пролетариата.
- А это без разницы. За то, что просто постоишь, тоже деньги берут...
- Так нет денег, милая... Мне бы несколько пар продать на хлеб с молоком, чтобы до пенсии дотянуть... - вложив максимум нежности и немного плаксивости, ответила Ида.
Любаню давно никто не называл милой. То ли мучающее пьяницу похмелье, то ли такое ласковое обращение всколыхнуло какие-то воспоминания, но она неожиданно прониклась сочувствием к бедной пенсионерке.
- Ладно, стой. Тут за бабки рулятся другие. В худшем случае тебя просто выгонят отсюда.
- Кто выгонит?
- Менты. В переходе торговать не положено. Можно только в киосках. Ментов увидишь сделай вид, что милостыню просишь. Пройдут, торгуй снова...
- Спасибо за науку! Деньги за первую проданную вещь - твои... - любезно пообещала Ида.
- Не, деньги мне не нужны. Ты бы мне лучше чекушку купила. Холодно стоять весь день на холоде.
- Хожу я плохо. Давай я тебе денег дам, а ты сама сбегаешь...
- А этого куда? - спросила Любаня и взглядом указала на Петра Матвеевича, сидящего в коляске.
- Так пусть он сидит, а я присмотрю...
Любаня пожала плечами, но в голове её начал выстраиваться план действий. "Жорка же не стоит здесь, а изредка подходит за выручкой. Можно сразу после такого визита прошмыгнуть за ним и добежать до магазина", - думала она и уже более заинтересованно начала наблюдать за торговкой.
Иде Аркадьевне срочно нужно было себя проявить.
"Наглость для спекулянта, как отвага для бойца, - первейшее качество!" - подумала она и принялась зазывать покупателей.
Первым откликнулся на её призыв молодой человек, прибывший в город из тёплых краёв. В слегка утеплённой куртке и кроссовках он поёживался от холода и с надеждой смотрел на продавца.
- Мне носки и чёрные перчатки, - попросил он с ярко выраженным акцентом, протягивая продавцу купюру.
- Пожалуйста, сынок! - довольная, что так легко получила две цены за каждую пару. Помахав купюрой Любане, она продолжила торговлю. Народ активно подходил за тёплыми вещами. Попадание с товаром у Леонида Кирилловича было сто процентным.
Не смотря на запрет со стороны руководства, Любане страшно хотелось опохмелиться. Она с трудом дождалась визита Жорика и поспешила к Иде.
- Давай деньги, я быстро сбегаю. Трубы горят. Терпеть нету мочи...
- Беги, милая! Не нужно терпеть... - как змея-искусительница шептала Ида. - За твоим касатиком я присмотрю. Не переживай!
Едва Любаня скрылась из вида, Ида подошла к коляске Петра и сделала несколько снимков его и бабули, что сидела рядом. Пётр Матвеевич открыл глаза, удивлённо посмотрел на незнакомку.
- Это в ваших интересах, - негромко произнесла Ида.
- Вы подруга Верочки? - догадался Пётр.
- Да, мне нужно пособирать информацию.
- Эта старушка, наверху колясочник без ног и ещё один одноногий с другой стороны перехода - тоже наши.
- Я правильно понимаю, что вы сосед Веры - Пётр Матвеевич?
- Верно...
- Если в следующий раз разыграть такую же схему, то я смогу вас отсюда украсть...
- Не получится. Тут всем заправляют менты. За то, что мы тут сидим, Жорик им платит. Нас моментально вычислят. И Веру с другими друзьями по несчастью я не могу бросить. Нужно здесь создать шумиху, чтобы проникнуть в пансионат, но уже с органами власти.
- Есть один молодой журналист, который, надеюсь, сможет нам помочь, - вдруг осенило Иду Аркадьевну. - Жду от вас фотографии, подтверждающие факты жестокого обращения со стариками. Я начинаю действовать!