оглавление канала, часть 1-я
После ухода Марата Юрка посидел неподвижно ещё немного, настороженно прислушиваясь. Тихое журчание воды успокаивало, и его сразу потянуло в сон. По правде сказать, за последнее время как следует выспаться ему не удалось ни разу. То одно, то другое — всегда что-то случалось. Да и мысли беспокойные. И сейчас… Он очень переживал за Татьяну. Хоть Марат его и убеждал, что тёмные ей не причинят вреда, но сердце ныло.
Поднявшись, он походил немного кругами по маленькому помещению. Подошёл к тому месту, где был проход, через который ушёл Марат. Будто почувствовав его близость, деревянная низкая дверь подёрнулась какой-то колышущейся дымкой. Юрка замер и очень осторожно поднёс поближе ладони, как это делал Марат.
Дымка сгустилась и начала внутри закручиваться спиралью, в самом центре которой вдруг появилось тёмно-серое, почти чёрное пятно. Он одёрнул руки и отступил назад на несколько шагов. Не зная броду… А этого «броду» он точно не знал. Голос разума ему шипел сердито: «Мало тебе проблем… Не усугубляй…» А сердце в груди колотилось, будто выстукивая азбукой Морзе слова: «Попробуй, попробуй…»
Он задержал дыхание и… повернулся спиной к проходу. Решительно направившись к источнику, умылся холодной водой. Дышать сразу стало легче. Прошёл и сел на лежанку. Волчья шкура, расстеленная на широкой деревянной лавке, словно манила его прилечь и уснуть. Серый густой мех был таким тёплым и уютным. Юрка несколько раз провёл по шерсти ладонью, будто проверяя мягкость меха, а потом осторожно улёгся и прикрыл глаза. Прошептал вслух:
— Немного полежу и встану…
Ощущение, что он уже не один, заставило его открыть глаза. От увиденного он сразу вскочил на ноги. Он стоял посреди подземного города цхалов, в который их когда-то, в горах Тянь-Шаня, несколько лет назад привёл Амос — их друг и спаситель, молодой цхал.
Вот и сейчас он сидел на полу и смотрел печально на Юрку зелёными глазищами. В голове сразу зазвучали его мысли:
— Изгои… Те, кто прокляты своим Родом и больше уже никогда не вернутся… Мне жаль их. Даже самые страшные преступления должны иметь свой срок. Ты им поможешь?
Юрка помотал головой. Он вообще не понимал, о чём идёт речь. Огляделся по сторонам и, будто не доверяя своим глазам, осторожно прикоснулся пальцами к шершавому камню стены. Но, кажется, и это его не убедило. Он пробурчал вслух, обращаясь к самому себе:
— Это всё не взаправду… Мне это всё снится…
Цхал грустно усмехнулся. И другая мысль прозвучала у юноши в голове:
— Даже если тебе всё это снится, то почему это не может быть правдой? Ты лучше всех понимаешь нас… Уж не ведаю, почему. Но ты должен… Должен помочь. Они должны обрести покой, обрести утраченное…
Амос поднялся и медленно, мимо высоких каменных колонн, побрёл к выходу. Юрка кинулся к нему:
— Постой!!! О чём ты говоришь? Кому я должен помочь? О ком ты говоришь?! Амос!!!
Голос, разбиваясь о камни, разлетелся на сотни осколков эха.
Цхал не ответил. Очертания его фигуры стали расплываться в какой-то дымке, которая стала затягивать окружающее пространство. Юрка хотел догнать его, но, как ни пытался, всё время оставался на месте. От отчаяния и злости он закричал:
— Погоди, Амос!!! Ты должен мне сказать, о ком ты говоришь!!! Я не понимаю, кто такие изгои!!!
Но звенящая тишина была ему ответом, и только, словно далёкое эхо собственного голоса, в голове шуршащим шёпотом отозвалось:
— Изгои… Изгои…
Дёрнувшись, он свалился с лежака, больно ударившись о край. Это сразу привело его в чувство. Он испуганно огляделся. Золотистый свет, струившийся с самого верха, стал тусклее. Или ему это просто кажется? Сны и реальность — за последнее время всё перемешалось у него в голове. И он уже не понимал, где кончается одно и начинается другое и где на самом деле истина.
Он сел на край лежака, обхватив руками голову.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!!!! Может, он просто сходит с ума?! И все эти видения — результат сильного стресса?!
Во рту пересохло, а в голове всё ещё стоял туман. Он повторил тихо самому себе:
— Изгои… Изгои… Кто такие эти изгои, леший вас всех забери!!!???
С трудом поднялся и доковылял до источника. Совсем как недавно это сделал Марат, улёгся на живот и опустил голову в небольшую купель. Ледяная вода сразу привела его в чувство. Он отряхнулся, будто бродячий пёс, вылезший из лужи. Проговорил громко:
— Нужно поесть! С голодухи ещё и не такое может привидеться!
Звук собственного голоса его успокаивал. Пока что это была единственная реальность, за которую он ухватился, словно утопающий — за соломинку.