Вся деревня плевала ей вслед. Богатый мельник поклялся уничтожить её. А она - беременная, без мужа, без венца - отказывалась сдаваться.
Сколько способна вынести женщина ради любви? И что ждёт её в конце этого пути - награда или новый удар?
***
- К Пасхе обвенчаемся с Марфушей. Уже и свадьбу сговорили, - в одной рубахе, весь в поту широкоплечий парень обтесывал последнее бревно. - Дьячок в книгу нас записал. Гулять всей деревней будем, вовек мою свадьбу не забудете!
Друзья одобрительно кивали, пришло время Игнату жениться! Тем более такая невеста пригожая, глаз не отвести. Любовь крепкая, горячая у Марфы с Игнатом.
Вот и сейчас Марфуша пришла проведать жениха, принесла квасу свежего, хлеба ковригу, чтобы работников покормить. Увидела любимого и залилась румянцем, расцвела. Он же кинулся к ней, обнял нежно за плечики.
- Спасибо, моя голубушка. Как знала, что думал о глотке кваска.
Стоят рядом Марфа и Игнат, до чего ладная пара! Она - красавица, лебедушка нежная, только недавно заневестилась, а уже и жених сыскался хороший. Хоть и небогатый, зато работящий Игнат, высокий, плечистый, борода русая только-только пробиваться начала.
Самое время для них, чтобы дом ставить, детей растить.
Отведал Игнат угощение и дальше за работу принялся, только стружки во все стороны летят! А Марфа стояла поодаль и любовалась им, прижимая к груди вышитый рушник, часть ее приданого. По ночам при лучине вышивала она, не жалея глаз и пальцев в мечтах о будущей счастливой жизни с Игнатом. Иголка мелькала, и из-под нее выходили голуби да хлебные колосья, символ любви и плодородия.
А девице виделось, как детишки будут этими рушниками утирать личики, как на скатерти этой будет она для любимого к празднику угощения ставить. В новой избе, рядом с ненаглядным мужем всю жизнь рука об руку - вот оно счастье!
Да только ничего не успел Игнат…Через три дня все надежды и планы рухнули.
Прискакал из волости урядник, толстый, с красным носом. Собрал со всей деревни парней, кто крепкий и молодой, в избу к старосте. И зачитал приказ:
- Велено в солдаты по человеку от деревни забрать.
Скинул шапку на стол.
- Жребий тянуть будете.
Свернул в шапку бумажки, у кого чистая - свободен, кому с крестом досталась - забирает урядник в рекруты. Игнат полез рукой в шапку последним. Марфа стояла у стены, губы закусила до крови, молилась всем святым. Он вытащил бумажку, развернул и выронил ее. Полетел белый клочок, а на нем черный, угольный крест.
У Марфуши ноги подкосились… Двадцать пять лет службы солдатской ждут Игната! Четверть века. Целая жизнь.
В избе стало тихо, только слышно было, как потрескивают дрова в печи. Потом кто-то из баб заголосил:
- Оспадя, вот не повезло! Сгубили парня, из солдатов-то, считай, не возвращаются! Зря избу-то строил!
Игнат стоял прямо, только челюсть заходила, зубы стиснул. Он нашел глазами невесту и громко пообещал ей:
- Ничего. Отслужу и вернусь.
Но в углу осклабился Савелий Корнилов, богатый мельник, что давно на Марфушу глаз положил:
- Двадцать пять лет, парень. Вернешься, так невеста твоя старухой уже будет, как и ты. Не будет она тебя ждать, - и ухмыльнулся. - Забудь про него, девка. Сватов тебе зашлю, а ты не откажи уж. Молодая, красивая… Я для тебя подарков не пожалею, коли за меня пойдешь.
Игнат шагнул к нему, кулаки сжал, но урядник встал между ними.
- Без драк тут! На проводины три дня. Через три дня поеду по деревням и в город повезу на сбор. Пропадешь, сбежишь, так дезертиром объявим. А с такими разговор короткий, как найдут - прямая дорога на каторгу.
Вот такая доля выпала Игнату, или армия, или тюрьма…
На проводы вся деревня собралась в новой избе.
Правда, хоть пели и плясали, но было это так надрывно и тоскливо, будто покойника в последний путь провожали. Бабы выли в голос, мужики пили молча, хмуро. Игнат сидел во главе стола, рядом Марфуша, бледная и испуганная.
Едва сдерживалась девица, чтобы в голос не зареветь при людях. Закусила губу, схватила под столом за руку Игната, а у самой внутри слезы застыли камнем.
Вдруг Игнат встал, поднял чарку.
- Думал, впереди счастливая жизнь ждет меня, свадьба, дети... Да только жребий по-другому решил, - он повернулся к любимой. - При всем честном народе говорю тебе, Марфушенька, ты моя суженая навсегда. Не будет у меня другой жены. Хоть и не успели мы обвенчаться, но я знаю, что нас ангелы повенчали на небесах. Всегда ты в моем сердце будешь.
Снял он с шеи серебряный крест, еще от деда передался, надел невесте через голову. Крест был теплый от его тела, тяжелый.
- Это мой залог тебе. Жив буду - вернусь и обвенчаемся. Помру - схорони, помолись за душу. Избу и надел тебе оставляю, живи здесь как моя жена. Все твое! Перед всем честным народом слово свое о том говорю.
Марфуша кинулась к любимому на шею.
Не думала о том, кто и что подумает вокруг. Пускай невенчанные они, главное, что в сердце любовь. Она все преодолеет, даже разлуку длиною в жизнь.
- Я клянусь ждать. Сколько надо, столько и буду! - пообещала она жениху. - Ты мой муж перед Господом, пусть и без венца.
А мельник вполголоса фыркнул презрительно:
- Клятвы что? Языком только молоть. Без церковного венчания не жена она ему. Даже не невеста. В солдаты забрали, считай, умер горемыка. Ничего-о-о… поплачет по Игнатке да за меня пойдет.
Старая Федосья ущипнула его больно за толстый бок.
- Цыц, нечистый! Не каркай на чужое счастье! У Бога свои законы, не твоего ума дело!
Вечером, когда гости разошлись, когда последняя песня отзвучала, Игнат собрался провожать Марфушу до дома. Как вдруг девушка остановила его и прошептала:
- С тобой останусь навсегда в нашей избе. Пускай хоть три дня, но счастливы будем вместе.
И осталась…
Три дня провели Марфуша и Игнат в новой избе. То, что было между ними эти три дня, - их тайна, их последняя близость, их прощание и клятва одновременно. Будто жизнь прожили, о плохом не думали, миловались и любовались, не могли оторваться друг от друга.
А через три дня утром прокатилась скрипучая телега через деревню. Посадили Игната вместе с остальными несчастными рекрутами и повезли навстречу страшной солдатской доле.
Марфуша шла за телегой и не сводила с Игната глаз, вот он, родной, любимый, ненаглядный. Не хочет сердце прощаться, отпускать его на долгие годы. Снег падал косо, началась злая мартовская метель. А она все спешила за телегой следом, покуда силы не кончились.
Даже когда ноги не слушались ее больше, все стояла девушка посередине занесенной снегом дороги. Уже последний силуэт растаял в белой мгле, а Марфуша не могла сделать шаг назад к деревне.
Так бы и замерзла на дороге, но пришла Федосья и под руки увела окоченевшую Марфу домой.
***
С той поры поселилась Марфа в новой избе, что построил Игнат, как хозяйка. По ночам лежала и прислушивалась к каждому шороху и запаху. Казалось ей, что дом хранит в себе следы своего хозяина.
По вечерам сидела за рукоделием, ткала и пряла. Хотела избу украсить нарядно. И даже не догадывалась, для чего ей скоро понадобятся холстины.
Через три месяца набирала она воду в колодце, как вдруг подошла к ней Федосья. Окинула молодицу опытным взглядом и покачала головой:
- Налилась ты, Марфушка, как яблочко. Так и светишься. Не тяжела ли от Игната?
Промолчала молодая женщина, лишь голову опустила. Что тут сказать…
Признаешься, так осудят. Ведь грех, дитя без мужа рожать. Таких прижитками и байстрюками кличут. Только ведь она как жена Игнату, пускай и невенчанная, в избе его живет, с его надела урожай собирает, ребенка под сердцем носит.
И ждет его, каждый день ждет, как и обещала! Но Федосья все поняла без слов, вздохнула тяжело:
- Тяжко тебе придется, девка. Без мужа, а с ребенком. Заклюют в деревне и тебя, и дитя. Давай помогу, знаю отвары, от которых скинешь враз ребенка. А я молчать буду, никому не расскажу. Молодая ты еще, вся жизнь впереди. Выходи замуж за любого. Женихов-то много на такую красоту найдется.
Закрутила головой Марфуша, слезы так и брызнули из глаз. Как она от ребеночка избавится… Он же от любимого! Только Федосья ее по-своему поняла:
- Боишься? Так и правильно! Скинешь, так потом на всю жизнь бабья хворь прицепится, станешь пустоцветом. Лучше дома сиди, с пузом на улицу не кажись. А как родишь, я младенчика отвезу в приют. Никто и не узнает о твоем грехе.
Тут вспыхнула Марфа и воскликнула:
- Как же избавиться? Ведь это дитя - это дар Божий. От любимого! Я его выращу и Игната дождусь! - и кинулась бежать прочь.
А старуха заохала вслед:
- Ох, молодая да глупая. Себя не бережешь, ребеночка-то пожалей. Ведь дурным словом будет каждый норовить назвать.
Так и вышло, как Федосья пророчила. Только заприметили в деревне, что живот стал у Марфы расти, так и пошли судачить. Соседка Степанида повстречала Марфу на улице и начала при всех поносить. Даром что язык у нее острый, злой.
- Долго ждала-то? Три месяца всего как забрали в солдаты Игната, а она уже брюхата. Клялась, что ждать его будешь. Вместо этого сразу блудить начала! С кем согрешила? С приказчиком барским? С коробейником проезжим?
За ней другие подхватили сплетню. Кто насмехался, а кто и осуждал. Даже родная тетка отвернулась, что Марфушку после смерти родителей растила:
- Опозорила весь род! Блудницу вырастила! Лучше б ты утопилась, чтобы грех покрыть! Как я людям в глаза смотреть буду?
Скоро на сходке деревенской мельник Савелий выступил с речью. Заело его, что такая невеста отвергла его. С другим без венца полюбилась, а ему, зажиточному крестьянину, отказала, хоть он три лавки держит и мельницу.
- Честной народ, среди нас блудница живет! Позорит нашу деревню! Говорит, что от Игната дитя. Да кто же ее знает, может, и лжет. Его именем прикрывает свой грех! Понесла от проезжего купца или от цыгана! Игнат уже и забыл ее! А эта распутница на солдата честного хочет грех свой свалить! В избе его поселилась, с надела его урожай собирает. Гнать такую из деревни!
Вышла Марфа в круг. На нее со всех сторон смотрят недобро, перешептываются и глаз с живота не сводят. А она, бледная, но спина прямая, как свеча церковная. Под сердцем ребеночек уже толкается.
Каждое движение делает ее крепче в горячей вере. Нет, не откажется от своей любви и от мужа невенчанного.
- Дитя от Игната. Врать я не привыкла. Бог видит правду! А что до избы и земли, так при всех он назвал меня женой. Вот его крест на мне, залог верности. Не уйду я никуда из деревни, потому что никакого греха на мне нет. Рожу сына Игнату и дождусь его!
Зашелся в крике Савелий:
- Сама сказала, невенчанная! Блудница! У тебя ребенок родится безродный!
Тут не выдержала Федосья, вступилась за молодуху. А то насели, того и гляди, самосуд начнут. Встала старуха и грозным коршуном на мельника налетела:
- Сам-то, Савелий, скольких баб по деревням обрюхатил? Уж молчал бы, все знают, что ты любишь подолы задирать. А жениться потом отказываешься. От тебя-то байстрюков поболе будет. Так что молчи! Не суди, да и не судим будешь! Марфуша хоть и понесла без венца, так честнее и чище всех нас будет. По любви она ребенка носит и ждать готова своего жениха хоть всю жизнь.
Отбилась кое-как Марфа от деревенских злых языков. Притихли односельчане. Правда, Савелий после того раза на нее злобу затаил. Как увидит, так грозится:
- Уж я тебе жизни не дам! Заберу избу и надел, будешь знать, как против меня слово говорить.
Если бы знала Марфуша, через что придется пройти ради своей любви. Какое горе ее страшное ждет и без злых языков и угроз Савелия 2 ЧАСТЬ РАССКАЗА содержит лексику и затрагивает темы, которые запрещено освещать на Дзене в свободном доступе. Но без этого о подобных событиях не написать. По этой причине рассказ полностью дописан и опубликован в ПРЕМИУМ