Найти в Дзене
Кин-дзен-дзен

Первый на Олимпе (2025 г.) драма блокадника-сироты, который сумел перебороть страх и завоевать сердца не только советской публики, но и...

Кадр из фильма "Первый на Олимпе". Бывают сказочные судьбы. Не те, коим всё преподносится и сыплется, словно манна с помощью в основном родичей, а те, что переживают одно потрясающее событие за другим и всё равно встают, будто неваляшка и идут дальше, всякий раз преодолевая мириады препятствий. Это тоже личности уникального свойства и даже более, чем избалованные и изнеженные. Они с грубыми мозолями на руках и сердце всё ещё в состоянии мечтать, ставить непостижимые цели, добиваться их и оставаться простыми ребятами и девчатами. Как, например, ленинградский парень Юра, переживший блокаду, на свой страх и риск переплавлявший за линию фронта и обратно письма и потерявший в ту войну всех родных. Он один, но это обстоятельство только раззадоривает его и толкает на новые свершения. Захотел поступить на скульптурный факультет, сказано-сделано. Решил вступить в сборную по гребле – получай. И так во всём, пусть не всегда ровно и без падений, но и с девушкой сумел совладать, хотя все вокруг гов
Кадр из фильма "Первый на Олимпе".
Кадр из фильма "Первый на Олимпе".

Бывают сказочные судьбы. Не те, коим всё преподносится и сыплется, словно манна с помощью в основном родичей, а те, что переживают одно потрясающее событие за другим и всё равно встают, будто неваляшка и идут дальше, всякий раз преодолевая мириады препятствий. Это тоже личности уникального свойства и даже более, чем избалованные и изнеженные. Они с грубыми мозолями на руках и сердце всё ещё в состоянии мечтать, ставить непостижимые цели, добиваться их и оставаться простыми ребятами и девчатами. Как, например, ленинградский парень Юра, переживший блокаду, на свой страх и риск переплавлявший за линию фронта и обратно письма и потерявший в ту войну всех родных. Он один, но это обстоятельство только раззадоривает его и толкает на новые свершения. Захотел поступить на скульптурный факультет, сказано-сделано. Решил вступить в сборную по гребле – получай. И так во всём, пусть не всегда ровно и без падений, но и с девушкой сумел совладать, хотя все вокруг говорили, мол, она ему не ровня. Всё потому, что малый способен в нужный момент связать нервы в тугой сноп и отдаться делу без остатка.

Кадр из фильма "Первый на Олимпе".
Кадр из фильма "Первый на Олимпе".

Реальных историй о выдающихся советских и российских спортсменах перенесённых на экран в последнее время снимается достаточно и этот поток благородного свойства наверняка ещё не скоро иссякнет. Есть про кого и за что делать такие фильмы. Тем более, если рядом идёт тема блокады Ленинграда с потрясающей победой на летней олимпиаде 1952 года в Хельсинки. Как говорится – сам бог велел. В данном случае за режиссёрский штурвал встал Артём Михалков, и получилось так, что не только известная фамилия отца подсобила в непростом деле, но и достаточно зрелое видение материала и некоторое умение сумели произвести на свет вполне достойное коммерческое кино. Получился отрывок биографии очень скромного юноши, который только одним своим усердием и упрямством достоин был бы собственной экранизации. А здесь ещё и олимпийское золото и всё, что сопутствовало этому пути в то нелёгкое для страны и мира время. И если учесть, что при достаточно невзрачной внешности героя и неярком на эмоции характере кино, тем не менее, смотрится увлекательно и в нём нет каких-то существенных сюжетных провисаний, то картину и вовсе можно отнести к условным удачам этого киногода.

Кадр из фильма "Первый на Олимпе".
Кадр из фильма "Первый на Олимпе".

Первый на Олимпе – фильм, какое-то время со старта напоминающий Парни в лодке Джорджа Клуни. Здесь вводят зрителя в закулисье гребного спорта, с нюансами техники этого дела, спортивного инвентаря, отношениями тренеров и подопечных. Но затем лента скоро избавляется от тусклой тени заокеанского собрата и плывёт себе в уже противоположном направлении. И публике наших широт этот вектор куда более понятен и роднее, нежели перипетии жизни звёзднополосатой тридцатых годов прошлого столетия. Нам не раз приходится без труда вставать на место Юрия Тюкалова, и всякий раз мы это делаем с пониманием всего, что он делает, и принимаем всякое его решение. Ясны воспоминания попадания под бомбёжку прячась на дно лодки, сон между парами в институте и тщедушная субстанция организма, который не то чтобы до финиша доплыть, но и стартовать-то вряд-ли способен. И мелодраматичная линия, выдуманная ли, или же правдивая, не важно, она тут так же играет на общий результат и хоть как-то раскрывает нежные стороны натуры протагониста. И в результате мы получаем цельный объёмный образ человека, жившего почти сто лет назад, но мечтавшего примерно теперешними категориями. И пусть это не самый известный теперь спортсмен и скульптор, однако Юрий Сергеевич Тюкалов по праву заслужил персональную картину о себе, ибо мыслил даже во сне и добился небывалых высот для своей скромной персоны.