Светлана стояла у стола с салатами и чувствовала, как ноги становятся ватными. Свадебный зал гудел, гости смеялись, музыка отыграла. А она никак не могла отлипнуть от этого проклятого винегрета. Просто стояла и смотрела на розовую свеклу, размазанную по белой тарелке.
— У самой две квартиры, могла бы одну сыну на свадьбу подарить! — голос свахи прорезал гул разговоров, как нож масло.
Светлана обернулась. Мать невесты, крупная женщина в малиновом костюме, стояла в центре зала и смотрела прямо на нее. Вокруг мгновенно стихли разговоры. Кто-то даже перестал жевать.
— Жадничает, понимаете? — сваха развела руками, обращаясь к гостям. — Сама в двух квартирах живет, а молодым ничего не оставила. Будут теперь по углам мыкаться.
Светлана почувствовала, как горло сдавило. Две квартиры. Да, две. Одна — однокомнатная хрущевка на окраине, которую она купила на последние деньги после развода. Вторая — та самая, где сейчас жила, двухкомнатная, за которую выплачивала ипотеку последние десять лет, вкалывая медсестрой в две смены.
— Мам, не обращай внимания, — Кирилл появился рядом, взял ее за локоть. Лицо у сына горело, глаза бегали. — Пойдем отсюда.
Но Светлана уже не могла двигаться. Она смотрела на Анну, свою новоиспеченную невестку, которая сидела за столом молодоженов и отводила взгляд. Красивая, ухоженная, в белоснежном платье. И ни слова в защиту свекрови.
Годы в одиночку
Может, и надо было подарить квартиру. Может, тогда не смотрели бы на нее все так. Будто она Плюшкин в юбке. Только вот за эти квартиры она отдала не деньги: отдала жизнь.
Восемнадцать лет назад муж ушел к другой, когда Кириллу было пять. Оставил записку на кухонном столе и чемодан с детскими вещами. Все, что осталось с совместно нажитого. Все остальное забрал. Даже телевизор. Светлана тогда три дня не выходила ночами из ванной. Плакала там, чтобы сына не разбудить. Пока соседка не начала ломиться в дверь.
А потом был только Кирилл. Художественная школа по вторникам и четвергам. Гимнастика по понедельникам, средам и пятницам. Светлана водила его за ручку через весь город, потому что хороший тренер был только на другом конце. Отказывалась от смен, брала дополнительные ночные дежурства. Шила соседям шторы по выходным.
— Мама, а почему мы никуда не ездим отдыхать? — спросил как-то Кирилл, лет в десять.
— Копим на твое будущее, — ответила тогда. И это была правда. Каждая тысяча шла в конверт с надписью «Институт». Потом появился второй конверт: «Квартира».
Кирилл хорошо учился. Школа с медалью. Поступил на бюджет в технический университет. Светлана тогда впервые за много лет позволила себе расслабиться. Купила торт «Наполеон» и бутылку шампанского. Выпили вдвоем на кухне, и сын сказал:
— Мам, ты лучшая. Я все тебе верну.
Тогда рассмеялась и сказала, что ничего возвращать не надо. Просто живи счастливо.
Только вот про счастье получилось как-то не так.
Девушка с первого курса
Анну Кирилл привел домой в конце третьего курса. Маленькая, худенькая, с длинными русыми волосами и большими глазами. Светлана сразу заметила, как сын на нее смотрит. Будто она единственная звезда на небе.
— Мама, это Аня. Учится на первом курсе нашего университета, — представил Кирилл. В голосе было столько гордости, будто он сам ее туда устроил.
— Здравствуйте, — Анна улыбнулась. Осмотрела квартиру. Снисходительно посмотрела на старый диван и полинявшие обои.
Светлана накрыла стол, приготовила курицу с картошкой. Анна ела мало, все время смотрела в телефон. Рассказывала о своей деревне. О том, как мечтала вырваться в город.
— У нас там делать вообще нечего. Одни коровы и огороды. Я еще в школе себе обещала, вырвусь отсюда и никогда не вернусь.
В голосе звучала такая решимость, что Светлана даже засомневалась: хорошо это или плохо. (Есть у нее любовь к Кириллу или только желание вырваться из деревни).
Через полгода Кирилл объявил, что хотят пожениться и он сделал Ане предложение..
— Сынок, может, подождете? Ты же еще учишься, — осторожно начала Светлана.
— Мам, я люблю ее. И зачем ждать? Я уже подрабатываю, справимся.
— Кириллушка, давай хотя бы до твоего диплома. Еще год с небольшим.
— Нет, мама. Мы решили.
Светлана видела, что Анна торопит. Видела, как она смотрит на Кирилла:не влюбленно, а как-то расчетливо. Но что она могла сделать? Сын был совершеннолетний, влюбленный, упрямый.
И вот теперь они на свадьбе. Где мать невесты объявляет на весь зал, что Светлана — жадина.
Голод ненасытный
Первый год после свадьбы Светлана почти не видела молодоженов. Они жили в однокомнатной квартире на другом конце города. (Сама сказала оплачивать коммуналку и копить на расширение жилья) Кирилл приезжал редко, всегда уставший.
— Как дела, сын?
— Нормально, мам. Работаю, учусь.
— А Аня?
— Тоже учится. Все хорошо.
Но голос был не такой. Глаза не такие. Светлана видела: что-то не так. Только не знала, как спросить.
На второй год Кирилл стал брать еще одну подработку. Работал курьером по выходным.
— Зачем тебе столько? — спросила Светлана, когда сын заехал на пять минут, чтобы взять забытые документы.
— Мам, нужны деньги. Аня хочет нормально одеваться, на море съездить.
— А ты с ней поедешь?
— Нет, мне работать надо. Она с подругой поедет.
Светлана прикусила губу. Хотела сказать:
— Что это за жена, которая одна на море катается, пока муж вкалывает? Но промолчала. Не ее дело. Взрослые люди.
Анна ездила на море каждый год. Турция, Египет, Таиланд. Фотографии выкладывала в соцсети — загорелая, счастливая, в новых купальниках. А Кирилл в это время развозил пиццу.
— Сынок, может, вам нужна помощь? — осторожно предложила Светлана на третий год.
— Нет, мам, спасибо. Мы справляемся.
Но он не справлялся. Светлана видела — сын похудел, осунулся, под глазами темные круги. Приезжал все реже.
— А детей когда планируете?
— Мам, мы еще не готовы. Да и у Ани проблемы со здоровьем. Она лечится.
Лечится. Между поездками на Мальдивы и Бали.
На пятый год Анна уехала на отдых во второй раз за год. Светлана случайно увидела переписку в телефоне Кирилла, когда он попросил посмотреть прогноз погоды.
«Любимый, скучаю. Здесь так красиво. Жаль, что ты не со мной».
А под фотографиями в соцсети сообщение: «Встретимся в лобби в девять? Не терпится увидеть тебя».
Светлана отдала сыну телефон и ничего не сказала. Что она могла сказать? Что его жене пишут и свидание назначают? У нее не было прямых доказательств. Только плохое предчувствие.
Пустая квартира
Когда Кирилл позвонил ей в десять вечера, Светлана уже спала. Сначала не поняла, что происходит — в трубке были только всхлипывания и обрывки слов.
— Мам... она... все забрала... мама...
Светлана оделась за две минуты и через полчаса на такси была у него. Открыл сын с красными глазами, в мятой футболке.
Квартира была пустой. Вся мебель, которую они покупали вместе, диван, стол, телевизор, холодильник, исчезла. Остались только вещи Кирилла и старый шкаф, который был еще до их свадьбы.
— Вывезла все. Пока я был на работе. Даже посуду забрала, — говорил Кирилл, и голос его ломался. — Оставила записку. Пишет, что встретила другого. Что с ним будет лучше. Что я... что я неудачник.
Светлана обняла сына, и он разрыдался, как маленький. Высокий, почти тридцатилетний мужчина плакал у нее на плече. А она гладила его по голове и не знала, что сказать.
— Мам, я же ее любил. Все для нее делал. Все.
— Знаю, сынок. Знаю.
— Она летала не одна. Уже давно. С ним. А я... я работал как проклятый, чтобы ей на все хватало. И что теперь?
Светлана молчала. Что она могла сказать? Что так бывает? Что жизнь несправедлива? Что она с самого начала видела, что Анна не та, кто нужен ее сыну?
Но она молчала. Просто держала его и молчала.
Три года тишины
Кирилл переехал обратно к матери. Ходил на работу, возвращался, ужинал молча, уходил в свою комнату. Светлана видела, как он угасает. Перестал встречаться с друзьями, перестал улыбаться. Потерял вес, стал каким-то серым.
— Сынок, может, к психологу сходишь? — предложила через полгода.
— Не надо, мам. Справлюсь.
Но не справлялся. Светлана просыпалась по ночам и слышала, как сын ходит по квартире. Как включает чайник в три часа ночи. Как стоит у окна и смотрит в темноту.
Боялась. Боялась, что сын сделает что-то непоправимое. Боялась, что любовь к той женщине сломает сына окончательно.
Первый год был самым страшным. Светлана не отходила от сына ни на шаг. Звонила ему каждый час, если задерживался на работе. Готовила его любимые блюда. Пыталась разговорить, включала по вечерам комедии.
Кирилл молчал. Ел, смотрел в экран, молчал.
Второй год был чуть легче. Сын начал разговаривать. Немного, но все же. Рассказывал о работе, о коллегах. Даже стал улыбаться.
На третий год Светлана впервые за долгое время выдохнула. Кирилл вернулся. Не совсем тот, прежний, но живой. Глаза перестали быть пустыми.
А потом пришел домой и сказал:
— Мам, я хочу тебя кое с кем познакомить.
Настоящая весна
Олю Светлана полюбила с первого взгляда. Не потому что она была красивой, хотя была. Не потому что улыбалась искренне. Сразу же расположила к себе:
— Какая у вас уютная квартира. Чувствуется, что здесь живет любовь.
И это было искренне. Светлана видела: без фальши, без расчета.
Оля работала библиотекарем. Невысокая, полноватая, с короткой стрижкой и смешными веснушками на носу. Она принесла пирог, который испекла сама.
— Извините, если получилось не очень. Я только учусь, — сказала она, и Светлана увидела, как смутилась.
Пирог был вкусным. Шарлотка с яблоками, теплая, пахнущая корицей.
За ужином Оля рассказывала о работе, о книгах, которые любит. Спрашивала Светлану о профессии, внимательно слушала. Смотрела на Кирилла с такой нежностью, что Светлана почувствовала, как сердце наполняется теплом.
— А вы давно встречаетесь? — спросила она.
— Полгода, — ответил Кирилл и взял Олю за руку. — Мама, я хочу сказать... мы решили пожениться.
Светлана замерла. Снова свадьба. Снова невеста. Снова... А вдруг опять все пойдет не так?
— Я понимаю, что вы переживаете, — тихо сказала Оля. — Кирилл рассказал мне о прошлом. И я хочу, чтобы вы знали: я не такая. Люблю вашего сына. Просто люблю. Без всяких условий.
И Светлана поверила. Поверила, потому что в глазах этой девушки не было расчета. Была только любовь.
— Тогда я буду счастлива видеть вас своей невесткой, — сказала и обняла Олю.
А потом, когда Оля ушла на кухню мыть посуду, несмотря на все протесты, Кирилл подсел к матери.
— Мам, понял кое-что. Ты же всегда была права. Про Анну. Ты видела, какая она. А я не хотел слушать.
— Сынок, не надо...
— Нет, мам, надо. Ты всю жизнь на меня положила. Водила в школы, кружки, работала иногда на трех работах. Копила на квартиры, на будущее. А я... я даже не сказал тебе тогда, на свадьбе, что ты не жадная. Что ты самая лучшая мать на свете. Я просто промолчал. Проглотил, то, что сказала мать Ани. Не остановил.
— Ты был в сложной ситуации.
— Я был трусом. Но исправлюсь. Обещаю.
Светлана обняла сына. И впервые за последнее время почувствовала, что все будет хорошо.
Жизнь, наконец-то, налаживалась.
Два конверта
Свадьба Кирилла и Оли была скромной. Человек тридцать в небольшом кафе. Никаких громких заявлений. Только самые близкие и друзья.
Светлана сидела за столом и смотрела на сына. Он светился. Держал Олю за руку и не отпускал. А она смотрела на него так, будто он единственный мужчина на земле.
— Дорогие наши, — встала Светлана с бокалом. — Я хочу сказать вам... Живите в любви. Берегите друг друга. И помните: самое главное в жизни не квартиры и не деньги. Самое главное это тот, кто рядом с тобой.
Гости зааплодировали. Кирилл и Оля поднялись и подошли к ней.
— Мама, спасибо, — прошептал Кирилл. — За все.
А вечером, когда гости разошлись, Светлана передала сыну два конверта.
— Это что? — удивился он.
— Открой.
В первом конверте были ключи от однокомнатной квартиры на окраине. Той самой, которую Светлана купила после развода.
— Мам, это...
— Это вам. Начните жизнь в своем доме. Небольшой, зато свой. Я оформила дарственную.
— Но мам... — Кирилл не мог говорить.
— А второй конверт откроешь позже. Обещай. Когда родится первый внук или внучка.
— Что там?
— Увидишь. А сейчас живите. Просто живите и будьте счастливы.
Кирилл обнял мать так крепко, что она едва дышала. А Оля стояла рядом и плакала.
— Спасибо, — шептала она. — Спасибо вам за все.
И Светлана думала: вот оно, настоящее счастье. Не в квартирах, не в деньгах. В том, что рядом с твоим ребенком человек, который любит его по-настоящему.
А второй конверт... Во втором конверте лежали документы на ее двухкомнатную квартиру. Когда родится внук, она переедет в маленькую студию, которую присмотрела еще год назад. Ей одной много не надо.
Но это Кирилл узнает позже. Пусть пока просто живет. Просто любит. Просто радуется каждому дню с человеком, который его достоин.
Жадность... Какая же глупость. Светлана отдала сыну всю жизнь. И ни разу об этом не пожалела.
Жадность это когда только берешь. А любовь, когда с радостью отдаешь. И никакая сваха в малиновом костюме этого не поймет.
Но это и не важно. Важно только то, что у Кирилла теперь все хорошо. И у нее тоже.
Читайте также: