Двадцать седьмое декабря выдалось тихим, оттепельным. Снег на крышах подтаял, сосульки звенели капелью, и воздух пах весной, хотя до неё было ещё далеко. Таня решила, что сегодня — день больших прогулок. Они с Ваней отправились в парк, а по дороге зашли в магазин за свежими булочками к чаю.
У входа в супермаркет, у тепловой пушки, грелась собака. Не просто бездомная, а какая-то окончательно, бесповоротно бездомная: шерсть свалялась в колтуны, ребра проступали под кожей, а в глазах стояла не злоба, а глубокая, молчаливая усталость от холода и голода. Она ничего не просила, просто сидела, надеясь на крохи тепла.
Таня прошла мимо, как делала всегда. Её рациональный ум тут же выдал привычное обоснование: «Нельзя приучать, проблемы с санитарией, кто-то другой поможет». Но сегодня этот внутренний монолог застрял в горле. Она остановилась, обернулась. Ваня уже присел на корточки в двух метрах от собаки, рассматривая её без страха, с внимательным, изучающим взглядом, каким разглядывал раньше микробы на рисунках.
— Она замерзла, — констатировал он. — И голодная.
— Да, — тихо сказала Таня.
— Мы можем купить ей сосиску?
Сосиска - временное решение. Как и та тепловая пушка.
И тогда в голове у Тани, очищенной от старой горечи и наполненной за последние дни чем-то новым — теплом, какао, смехом, — сложилась простая мысль. Не «проблема бездомных животных». А — одна конкретная собака. Здесь и сейчас. И сотни таких же в других местах. Помочь всем невозможно. Но помочь можно! И она придумает, как.
— Знаешь, Ваня, — сказала она, садясь рядом с ним на корточки. — Сосиска — это хорошо. Но ненадолго. А давай сделаем как в Рождество? Только не для людей, а для них. Для тех, кому сегодня совсем-совсем грустно и холодно.
Он широко раскрыл глаза.
— Как?
— Помочь по-настоящему. Не одной собачке, а многим. Поедем в специальное место, где о них заботятся. И эту собачку туда отвезем. Назовём это нашей тайной рождественской миссией, которая немного задержалась.
Они зашли в гипермаркет, но теперь их тележка была не для себя. Они складывали в неё дешёвый, но питательный сухой корм, тушёнку, огромный пакет гречки, упаковку тёплых носков (Таня где-то читала, что в приютах их надевают собакам на лапы после операций). Теперь они были вооружены.
Как специально для них в фойе супермаркета висела листовка с объявлением. «Приют «Добрые руки» ждет помощи от неравнодушных людей» И номер телефона, по которому можно с ними связаться.
Таня позвонила по этому номеру, спросила, можно ли приютить у них бездомную собаку. На её вызов ответил бодрый девичий голос.
— Да, конечно, мы заберем собачку. Диктуйте адрес.
Таня, растрогавшись, поинтересовалась, можно ли им тоже приехать в их приют, посмотреть и помочь. На что девушка даже опешила и несколько секунд молчала. А потом с еще большим энтузиазмом ответила.
— Ой, вы не представляете, как выручите! У нас есть волонтеры, но всегда не хватает свободных рук и… подарков для наших питомцев. Приезжайте! Сейчас к вам приедет машина за собачкой, вместе с ней и приедете.
Пока Таня с Ваней ждали машину, они осторожно выложили на одноразовой тарелке мягкий корм для бедолаги. Пес сначала с недоверием смотрел на них, а потом жадно накинулся на угощение. Таня смотрела на него и в горле стоял ком.
Машина из приюта приехала через полчаса. Разомлевшего от еды пса аккуратно завернули в старое одеяло (он и не сопротивлялся) и загрузили в микроавтобус. Ваня хотел ехать рядом с собакой, но волонтеры объяснили, что пока это может быть опасно. Собачка бездомная, от испуга может укусить мальчика. Ваня не стал возражать, но всю дорогу с беспокойством смотрел назад на уснувшего пса.
Приют «Добрые руки» находился на самой окраине города, за старым заводом. Дорога была ухабистой, настроение — торжественным. Приют встретил их не лаем, а... специфическим густым запахом, смесью антисептика, корма и шерсти. За забором виднелись просторные, но пустые вольеры — собак вывели на прогулку.
Ваню и Таню проводили в небольшое административное здание, больше похожее на старый сельский клуб. Девушка-администратор, с усталым, но добрым лицом, приняла дары с искренней благодарностью.
— Спасибо вам огромное! Вы даже не представляете, как это вовремя! У нас как раз закончилась крупа. — Она стала заполнять квитанцию на пожертвование, которое сделала Таня. — А вы знаете, у нас сегодня как раз волонтёр, помогает в карантинном блоке. Мужик золотой, каждую неделю приходит, кошек больных возит к ветеринару, деньги на лекарства собирает. Своими руками всё... — Она подняла глаза. — О, да вот и он!
Из двери, ведшей вглубь здания, вышел человек в зелёном хозяйственном фартуке и резиновых сапогах. В руках он нёс пустую клетку-переноску. Это был Андрей.
Он увидел Таню и Ваню, и на его лице отразилось самое искреннее удивление, которое Таня когда-либо видела.
— Татьяна? Ваня? Вы как здесь?..
— Мы... собачку привезли. И кое-что для приюта, — смущённо сказала Таня, чувствуя неожиданную гордость и лёгкую неловкость, будто её застали за чем-то интимным.
— Мы помогаем, — серьёзно добавил Ваня, показывая на коробки.
Андрей отставил клетку, снял перчатки. Улыбка озарила его лицо.
— Это лучшая помощь. Самая настоящая. Хотите посмотреть, куда это всё пойдёт? Только, Ваня, там может быть шумно и... грустновато. Не испугаешься?
— Нет, — твёрдо сказал мальчик.
Андрей провёл их в карантинный блок. Это было отдельное, теплое помещение с клетками вдоль стен. И здесь жила боль, надежда и борьба. В одной клетке лежала, закутанная в одеяло, собака с загипсованной лапой, но она виляла хвостом, увидев Андрея. В другой — три крошечных котёнка пищали над бутылочкой с соской. Пахло лекарствами, но также — заботой. Волонтёр, пожилая женщина, промывала швы на боку худющей, но чистенькой кошки.
Ваня не шарахался. Он шёл рядом с Андреем, и в его глазах не было страха. Было сосредоточенное, глубокое сострадание. Он смотрел на гипс, на швы, на доверчиво поднятые к решётке морды, и Таня видела, как в нём созревает новое, очень взрослое понимание мира — что в нём есть боль, но есть и те, кто эту боль лечит.
— Вот, — сказал Андрей, останавливаясь у клетки с подростком-дворняжкой, который робко тыкался носом в прутья. — Этого парня привезли вчера. Подбили машиной. Лапу спасли. Теперь ему нужно набраться сил и найти дом. Ваши гречка и тушёнка — как раз для него.
— Он добрый, — прошептал мальчик.
— Да, — согласился Андрей. — Просто ему очень нужна была помощь. Как многим здесь.
Они провели в приюте больше часа. Таня слушала, как Андрей спокойно и без пафоса рассказывал про каждого подопечного, и её охватывало странное чувство. Этот человек, создавший уютную вселенную из книг и русского чая, каждую неделю приезжал сюда, в это место боли, и делал грязную, трудную, но такую необходимую работу. Это говорило о нём больше, чем любые слова.
— Тетя Таня, а что будет с нашей собачкой, которую мы привезли.
В голове у Тани появилась паника. А что, правда, делать? Ну, спасли они бедолагу, но приют – это та же тюрьма. Собаке нужен дом! Но как она возьмет собаку к себе в квартиру? Вопросов больше, чем ответов.
Её выручил Андрей.
— Ваня, пока пусть ваш найденыш поживет в приюте. Здесь его вылечат, откормят. А потом мы будем искать для него дом и заботливых хозяев.
Ваня серьезно кивнул, а потом спросил.
— Дядя Андрей, а это мальчик или девочка, ну, наша собака?
Андрей хмыкнул, как будто уже понимал, к чему идет дело.
— Это девочка. Породы дворянской.
На немой вопрос мальчика, Андрей пояснил.
— Так мы называем беспородных дворняжек. Кстати, дворняжки самые верные и любящие, потому что знают цену верности и заботы. Потому что натерпелись в этой жизни бед.
— А можно я ей имя дам? – в глазах Вани плескался азарт. Андрей кивнул.
— Пусть эта девочка будет Найда! Мы же её нашли!
И после этих слов Таня поняла. Придется всё-таки забирать Найду к себе в квартиру. Ведь, если у собаки появилось имя, то она уже становится своей…
По дороге назад, уже в машине Андрея, Ваня спросил:
— Дядя Андрей, а у тебя есть собака?
— Есть, — улыбнулся он. — Хочешь познакомиться?
Таня кивнула, и через двадцать минут они подъехали к старому частному дому с небольшим садом.
Дверь открылась, и навстречу, не лая, а тихо поскуливая от счастья, вывалился огромный, лохматый пёс неопределённого окраса. Морда была седой, один глаз слезился, но хвост хлопал по стенам и полу с такой силой, что, казалось, мог свалить мебель.
— Встречай гостей, Балбес, — сказал Андрей, почесывая пса за ухом.
Балбес обнюхал Ваню, благосклонно позволил себя погладить, а потом подошёл к Тане и ткнулся холодным носом в её ладонь, как будто говоря: «Всё в порядке, я тут главный, но вы свои».
— Его тоже нашли на улице, — сказал Андрей, пока они пили чай на кухне, а Балбес благодушно разлёгся у ног Вани. — Год назад. Со сломанным ребром и с кучей блох. Вылечили. Он оказался старичком. Теперь он мой зам по атмосфере и душевному уюту в доме.
Таня смотрела на эту картину: мальчик, осторожно гладящий старого пса, залитый зимним солнцем кухонный стол, и человека напротив, чья доброта была не напускной, а самой что ни на есть настоящей, прошивающей всю его жизнь — от «Самоварной» с библиотекой до карантинного блока приюта.
В этот момент она поняла, что «дарить добро» — это не разовая акция. Это — способ жить. И глядя на Андрея, она впервые позволила себе подумать, что хотела бы жить рядом с таким человеком. Не обязательно в романтическом смысле (хотя и это щемящее чувство уже стучалось в её сердце). А просто — рядом. В мире, где люди не проходят мимо, а останавливаются. Где лечат сломанные лапы и сломанные души. Где на кухне живёт старый, спасённый пёс, а в сердце — тихая, неугасимая надежда на то, что даже в самую холодную зиму можно отыскать тепло и подарить его тому, кто в нём нуждается больше.
Меня зовут Ольга Усачева, это 14 глава моей новой истории "Успеть до Нового года"
Как купить и прочитать мои книги целиком, не дожидаясь новой главы, смотрите здесь