Предыдущая часть:
Мужчина осторожно взял даму под локоток. Виктория не возражала против такой близости, поскольку пребывала в состоянии лёгкого оцепенения. Такое бывает с людьми, которые внезапно оказываются в непривычной обстановке или встречают кого-то из прошлого. Максим склонился к уху школьной подруги и горячо зашептал, что им лучше отойти в сторонку, иначе они привлекут ненужное внимание. Женщина согласно кивнула. В её голове роились разные мысли, но главная была о том, что беседа с бывшим одноклассником поможет скоротать время ожидания.
Старый знакомый повёл её к кафетерию. Он выразил надежду, что в том уютном заведении найдётся свободный столик, где они смогут провести время. Мужчина добавил, что не хочет говорить банальности, но она почти не изменилась, разве что стала ещё привлекательнее, и он узнал её по голосу, когда был на грани отключения от усталости.
— Извините, — рассмеялась женщина. — Это были мысли вслух, просто сегодня у меня выдался очень насыщенный день, и к вечеру я уже не в состоянии сдерживать эмоции.
— Кстати, тебя я тоже узнала по голосу, — добавила она, словно в голове щёлкнул выключатель и загорелась вывеска с надписью "Это Макс Волков".
Мужчина недоверчиво переспросил, неужели прямо так и было написано, Макс Волков. Она подтвердила, что да, именно так. Виктория вдруг ощутила необыкновенную лёгкость. Ей хотелось смеяться и радоваться встрече, а обо всём плохом забыть.
— Представляешь, Макс, если бы не эта нелётная погода, мы бы точно не встретились, — сказала она, всё ещё улыбаясь. — Боже, столько лет прошло, даже не верится.
Он тоже засмеялся, но тише.
— Полностью согласен, что эта встреча вряд ли бы состоялась без задержки, — отозвался он. — Я прилетал в Питер по делам, разделался с ними за день, но метель поломала все планы.
Виктория понимающе кивнула, посочувствовав, что домой не попадёшь вовремя. С лица мужчины слетела улыбка.
— Я не домой, — пояснил он. — Дома меня некому ждать, тётку хотел навестить до праздников, но, похоже, не получится, если за ближайшие два часа ничего не изменится, придётся сдать билет.
Мужчина на миг замолк и неопределённо махнул рукой.
— О, кажется, вон тот столик в уголке нас дожидается, — заметил он.
Он оставил Викторию у входа, а сам направился в дальний конец зала к молодому человеку в униформе. Официант с напряжённым лицом что-то доказывал Максиму, а тот, активно жестикулируя, объяснял ситуацию. Настал момент, когда Волков поманил официанта и стал оживлённо нашёптывать ему на ухо. Выражение лица работника заведения изменилось, и он начал угодливо кланяться перед Волковым. Виктория Сергеевна догадалась, какие волшебные слова применил бывший одноклассник для убеждения официанта.
Волков не просто махнул даме рукой издалека, как сделал бы любой другой мужчина. Он вернулся ко входу, где она терпеливо ждала, и снова бережно взял спутницу под локоток.
— Этот симпатичный официант пообещал нам восхитительный ужин, — сообщил он. — Он так красочно расписал лучшие блюда их кухни, что я заказал всю программу, надеюсь, вдвоём мы управимся.
Женщина уже находилась под влиянием его взгляда.
— Попробуем, — тихо ответила она и последовала за Максимом вглубь зала.
Вскоре официант принёс заказанный Волковым ужин. Они не спеша утоляли голод, а потом непринуждённо беседовали на общие темы. Волков припомнил несколько забавных эпизодов из школьной жизни, но о себе говорил неохотно. Зато Виктория с удовольствием делилась подробностями о своей работе. Личной жизни она касаться не хотела, поскольку нечем было похвастаться. Она только собралась рассказать бывшему однокласснику о дочке, как снова загудели динамики. Женщина замерла, боясь пропустить хоть слово. Максим тоже сидел неподвижно. Когда диспетчер замолк, мужчина с досадой промолвил, что такое не везёт и как с этим бороться, сегодня точно не его день.
— Рейс на Краснодар объявили, а мой снова откладывается, — добавил он. — Придётся сдавать билет, жаль, очень хотелось сделать тётушке сюрприз, у меня ведь никого, кроме неё, не осталось.
На долю секунды Викторию охватило смутное чувство тревоги и непонятной тоски. Это неприятное ощущение поднялось из глубин памяти, словно пытаясь о чём-то напомнить. Но копаться в прошлом у неё не было ни времени, ни желания. Виктория с улыбкой повернулась к Максиму:
— Мне сегодня повезло больше, и извини, но мне стоит поторопиться на регистрацию, иначе может остаться в пролёте. Волков тоже встал из-за стола.
— Ты в Краснодар? — спросил он.
Она кивнула.
— Ага, мой рейс объявили, еду на конференцию, ничего интересного, так, скучная обязаловка, — пояснила она.
Максим изрёк с нескрываемой завистью, что она счастливая, и тут же предложил проводить её. Женщина ответила, что не против, хотя в тот момент была одержима единственным желанием поскорее убраться из этого места, пропитанного ожиданием. Волков проводил её до стойки регистрации.
— Может, ещё увидимся, — сказал он, думая о чём-то своём.
Виктория хотела дать ему свой номер мобильного, но посчитала неудобным самой навязываться на продолжение общения. Максим исчез так же внезапно, как и появился почти два часа назад. У женщины даже возникли сомнения, а не приснилась ли ей вся эта встреча. То, что встреча с прошлым произошла наяву, Виктория Сергеевна осознала уже на борту самолёта. Проверяя содержимое сумочки, она вдруг обнаружила свёрнутую квадратиком салфетку с логотипом того самого кафе, где они с Волковым коротали время. У Виктории с детства была такая привычка, которую её мама считала дурным признаком. Во время долгой беседы она всегда вертела что-нибудь в руках. Это помогало отвлечься, когда тема разговора была ей неинтересна или, напротив, сильно волновала. Как специалист Виктория Сергеевна знала, что подобное действие, если оно повторяется часто, относится к навязчивым движениям. У детей разного возраста такой синдром встречается довольно часто. Но она же давно не ребёнок. Получается, что встреча с Максимом произвела на неё сильное впечатление, но иначе и быть не могло. Ведь четверть века назад Виктория была тайно влюблена в Макса. Волков тоже оказывал ей недвусмысленные знаки внимания. Женщина повертела в руках мягкий квадратик и забросила его обратно в сумку.
— В Краснодаре выброшу этот ненужный мусор, — подумала она, откидываясь на спинку кресла.
Но стоило ей прикрыть веки, как из разных уголков памяти стали выплывать воспоминания о прошлом. При этом приятных моментов было совсем мало. Большую часть заполняли неприятные сюжеты из её прошлой жизни. Женщина с раздражением подумала, что вела себя совершенно глупо, обрадовалась, улыбалась ему, а надо было сразу послать его подальше. Его мать разрушила её семью, принесла столько горя лично ей и маме, а она увидела Макса и моментально расцвела. Виктория Сергеевна вновь ощутила то неприятное чувство, которое испытала в первые минуты встречи с Волковым. Она попыталась ещё больше разозлиться на себя. Почему она сразу не послала его подальше? Растеклась, как простокваша по тарелке, потащилась с ним в кафешку, восторгалась его корявыми комплиментами. Женщина была готова и дальше заниматься самобичеванием, но внутренний голос жёстко осадил её. Чего ты так разошлась? Это была просто встреча школьных друзей. Волков держался молодцом и ничем плохим не отметился. Да и в той старой истории много неясного. В ту пору Максу было всего пятнадцать, и он сам оказался под ударом обстоятельств. Поэтому у тебя нет морального права в чём-то его обвинять. Вся вина на его матери. Хотя и этот факт не доказан. Виктории повезло родиться в семье военного. Сергей Петрович всю сознательную жизнь уверенно шёл к цели, намеченной ещё в детском саду. Он мечтал стать военным. Правда, до генеральского звания ему не удалось дослужиться. Помешали разные обстоятельства, но сам Сергей Петрович был убеждён, что в его судьбе негативную роль сыграли происки врагов и завистников. В число главных недругов, как ни странно, входила и его супруга, мама Виктории, Ольга Николаевна. В свободное от службы время Сергей Петрович предавался любимому хобби. Он мастерил солдатиков из разных подручных материалов, а когда уставал от этого занятия, отправлялся на прогулку. Изредка он предлагал дочке составить ему компанию, и Виктория очень дорожила такими моментами. Зато Ольгу Николаевну раздражало и первое, и второе увлечение мужа. Застав супруга за творчеством, она ворчала, неужели больше нечем заняться, у дивана спинка держится на честном слове, хоть бы гвоздями её прибил, и ковёр со стенки не мешало бы выбить. Отец спокойно отвечал, что её ковры — пыльесборники, а диван давно пора на помойку вынести, ремонт его не спасёт.
— А спать ты на чём будешь? — спрашивала она. — Или у тебя есть деньги на новую мебель?
В девяностые, когда в магазинах было шаром покати, даже обычный диван невозможно было купить без связей. Но Сергей Петрович жил в своём мире, поэтому разваливающийся диван не казался ему катастрофой.
— Я солдат, поэтому привык к спартанским условиям, — отвечал он с невозмутимым видом. — Я прекрасно засыпаю на полу и на земле.
Ольга Николаевна не успокаивалась и продолжала давить на мужа, спрашивая, неужели он предлагает им с Викторией спать на голом полу. Она напоминала, что они не привыкли к казарменным условиям, и он как глава семьи обязан обеспечить им нормальную жизнь. Если у отца было хорошее настроение, он переводил всё в шутку, но с годами он всё чаще пребывал в мрачном расположении духа, и любое замечание матери выводило его из себя. Он начинал упрекать её в чрезмерных запросах, заявляя, что с такими барскими замашками ей следовало выходить не за лейтенанта, а сразу за генерала. После таких слов мать безжалостно нажимала на самую больную точку отца, напоминая, что когда выходила за него, надеялась, что он дослужится до генерала, но для него предел — майор, и так он и уйдёт на пенсию в этом звании, а всё из-за его проклятого языка и дурацких повадок.
Когда Виктория была маленькой, она понимала первую часть про язык, но со второй частью обвинений дело обстояло сложнее. Как-то раз она попросила мать объяснить, в чём именно выражаются эти дурацкие повадки. Ольга Николаевна вмиг покраснела и накричала на дочку, велев ей идти делать уроки и заметив, что она стала слишком любопытной, а у любопытной Варвары, как известно, вороны нос оторвали. Не получив разъяснений от матери, девочка направилась к отцу. От растерянности он неуклюже повернулся и случайно смахнул на пол готовую к сражению игрушечную армию.
— Виктория, ты меньше слушай свою мать, — сказал он, собирая фигурки. — Она порой не знает, что несёт своим языком.
Одним словом, обе попытки узнать что-то стоящее оказались бесполезными. Виктория поняла, что от родителей она ничего не добьётся. С неразрешённым вопросом она обратилась к Вике, соседке по лестничной площадке. Вика была на три года старше Виктории и училась на одни пятёрки. В школе её все называли ходячей энциклопедией, и она гордилась таким прозвищем. Сам вопрос Викторию не смутил. Она во всех подробностях рассказала младшей подруге об особенностях отношений между представителями разных полов. Открывшаяся правда так ошеломила Викторию, что она целых три дня не могла нормально спать и есть. Но самое страшное заключалось в том, что девочка стала представлять отца в образе дворового пса по кличке Майор. Это было ужасно, но она ничего не могла с собой поделать. Стоило ей подумать про папу, как перед глазами вставал виляющий хвостом майор.
К слову сказать, в те времена военные городки, как и их жители, находились в упадке. Большинство домов были построены сразу после войны, а потому оснащены лишь частичными удобствами. Зато во дворах с раннего утра звенел смех и детские голоса. Ещё одним типичным признаком мирной жизни были дворовые питомцы. Жильцы охотно кормили котов и собак, наделяли их звучными кличками. Виктория тоже, по заданию мамы, каждое утро выносила на крылечко миску с кашей или вчерашним супом, а потом с умилением наблюдала, как пёс Майор уплетает угощение. Несмотря на трудности быта, о том периоде у Виктории Сергеевны остались самые тёплые воспоминания.
Когда стали одна за другой рушаться основы государства, многие сослуживцы Сергея Петровича в стремлении улучшить жизнь своих семей сменили военную форму на гражданскую одежду. Одни решили попробовать себя в бизнесе, другие перешли в силовые структуры, а третьи нашли своё призвание в криминальном мире. Но Орлов до последнего оставался верен присяге. Несмотря на упрёки и страшные предсказания супруги, он всё же дослужился до звания полковника. Виктория с гордостью рассказывала одноклассникам, что её папа уже полковник и скоро станет генералом. Сам Сергей Петрович тоже питал похожие надежды, поэтому безропотно сносил капризы высшего командования. За время службы он успел побывать на Камчатке и Дальнем Востоке. Потом они пять лет жили на Крайнем Севере в маленьком посёлке, затерянном между сопок.
Ольга Николаевна ворчала, спрашивая, почему он всегда соглашается с начальством, когда его посылают к чёрту на кулички, и с ужасом думала, что если его отправят на Северный полюс, он и туда потащит их с Викторией. Сергей Петрович расплывался в улыбке и отвечал, куда же он без них, ведь они его семья, самые близкие люди. Но мать не упускала возможности поддеть отца.
— Ты знаешь, Серёжа, а я, наверное, соглашусь поехать с тобой даже на Северный полюс, — говорила она загадочно. — И знаешь, почему?
Не чувствуя подвоха в вопросе матери, отец спрашивал, почему.
— Потому что там тебе не с кем будет крутить романы, разве только с белыми медведицами, — торжествовала Ольга Николаевна.
Отец крутил пальцем у виска.
— Эх ты, знал, что ты глупая, но не думал, что до такой степени такие вещи при ребёнке говорить, а ещё мать, — отвечал он.
Ольга Николаевна не сдавалась.
— Я не только мать, а ещё и твоя законная жена, — парировала она. — А ты как увидишь бабу, так...
— Ольга, прекрати, — срывался на крик отец. — Ты на почве ревности скоро умом тронешься, тебе во всём чудится измена.
— Поздоровался я с соседкой — значит, изменил, улыбнулся продавщице в магазине — ты уже на взводе, — продолжал он, повышая голос. — Я уже устал постоянно оправдываться перед тобой, не доводи наши отношения до крайности, а то я в самом деле пойду на сторону, если ты меня совсем допечёшь.
Своё предостережение отец высказал в добродушной и даже немного шутливой манере, но мама Виктории сочла это наглостью.
— Вот ты и раскрылся, мой дорогой, — отвечала она. — Я так и знала, нутром чувствовала, что ты уже нашёл мне и дочке замену.
Продолжение: