Это был ад. Я кое-как выбралась в коридор и посмотрела по сторонам. Янина Сергеевна была уже в его конце. Как эта женщина умудрялась так быстро двигаться в своём мешке с воланом – оставалось загадкой. Она смотрела на меня в прорези и раздражённо раскачивалась, видимо намекая, чтобы я активнее шевелила конечностями. Мелкими шажками я всё-таки кое-как дошла до неё. Хотелось материться, но, увы, такого удовольствия я себе позволить не могла.
- А где комната фрау Майер? – прошептала Яшка.
- Я откуда знаю? – моему удивлению не было предела. – Мы как бы здесь вместе оказались!
- Вот чёрт… - недовольно проворчала Афродитовна. – Как же мы теперь за ними проследим?!
Меня просто распирало от желания сказать ей, что к таким мероприятиям нужно готовиться со всей ответственностью. Но это было бесполезное сотрясание воздуха. У нас всегда всё было с бухты-барахты.
- Тихо! – Яшка вдруг напряжённо застыла. – Слышишь? Мне кажется или это голоса?
Я прислушалась. Да, так и есть. Кто-то разговаривал в противоположном крыле. И голоса приближались.
- Сюда! Бегом! – Янина Сергеевна попрыгала в тёмный угол. Холодея от страха, я рванула за ней.
Удача была на нашей стороне. В углу стояли свёрнутые ковры, и мы приткнулись к ним, имитируя напольное покрытие. Яшка прижала меня к стене, не переставая куёвдиться и мне пришлось ткнуть ей под ребра пальцем, вывернув его под чехлом с гибкостью гуттаперчевого мальчика.
Из коридора показались несколько фигур, подсвеченные пламенем свечи. Хозяйка приюта и её сынки собственной персоной!
Они прошли мимо нас, спустились вниз и Афродитовна зашептала:
- Нужно за ними идти! Иначе упустим!
Оттолкнувшись от стены, я посеменила к лестнице. Осторожно, стараясь не упасть, мы сползали ступенька за ступенькой, слыша удаляющиеся шаги. Оказавшись в холле, Яшка завертела головой, а потом кивнула в сторону кухни.
- Они туда пошли! Я вижу отсвет!
Мы развернулись и ломанули туда, но услышав голоса из кухни, испуганно замерли. Назад в холл уже не успеть!
И тут Афродитовна рванула вперед. Я следом. Влетев в тёмный проём, подруга сдавленно хрюкнула. Послышался звук падающего тела и, не успев притормозить, я рухнула следом.
Это был всего лишь высокий порожек, но филейные части я всё-таки отбила знатно. Досталось и локтям с коленями.
- Откатываемся с дороги! – простонала Яшка, шурша своим обтянутым чехлом телом по каменному полу.
Мы лежали под стенкой, затаив дыхание, а шаги приближались. Вскоре послышались голоса:
- Здесь всегда так холодно! – брюзжал Манфрид. – Я всегда еле выдерживаю ритуал! И всегда боюсь, что слягу с пневмонией! О, чёрт!
Я почувствовала, как меня толкают, а потом раздаются громкие проклятия.
- Что это такое?! – возмущённый голос Зигмунда прозвучал прямо над нами. – Я чуть не упал!
- Похоже, Дитрих не донёс до погреба мешки с картошкой! – процедила хозяйка приюта. – Терпеть не могу безалаберность!
Она пихнула ногой Янину Сергеевну, и я даже не услышала, а скорее ощутила этот сдерживаемый всем фибрами яростный стон. Семейка пошла дальше и как только их шаги стихли, Афродитовна гневно прошипела:
- У меня синяк будет! Нет, я тебе точно говорю – они допросились! Огребут все! И мамаша в том числе!
Подняться с пола оказалось ещё тем квестом. Мы крутились на холодном камне как говно в проруби и, не выдержав, я с трудом, но стащила с себя чехол. Мир сразу стал дружелюбнее. Несмотря на то, что я осталась совершенно голой. Яшка тоже избавилась от конспирации и попыталась пригладить свои торчащие в разные стороны пружины. Но наэлектризованные волосы никак не хотели возвращаться в первоначальное состояние. Точно так же было, когда кто-то из детей натёр Афродитовне башку куском шерстяной ткани, когда она крепко спала после новогодней вечеринки. И как назло приехали друзья наших испанцев. Ромка долго не мог прийти в себя, увидев Анджелу Дэвис в блондинстом исполнении.
Ступая на носочки, мы пошли дальше по узкому коридору, спустились вниз по небольшой лестнице и, завернув вправо, резко остановились. Здесь было светло. По обеим сторонам широкой арки горели факелы, освещая подвал тёплым золотистым сиянием.
Яшка осторожно пошла вперед и, вжавшись в угол, осторожно заглянула в арочный проём. После чего махнула мне рукой. Я приблизилась и она шепнула:
- Здесь творится что-то страшное! Посмотри, это же дети!
Дети? Я выглянула из-за угла, и моё сердце испуганно трепыхнулось, после чего сжалось в тугой комок. Уж очень представшая перед моими глазами картина напоминала ритуал в пещере под озером Чар. В клетке на каменном постаменте сидели дети. Два мальчика и девочка. Им было не больше пяти лет. Бледные личики, закрытые глаза… Казалось, что их сознание находилось далеко отсюда.
Вокруг постамента стояла семейка Майер, обряженная в длинные балахоны. Сынки сжимали в руках горящие толстые свечи, а хозяйка приюта держала длинный черный посох. Вдруг она ударила им по полу и затянула противным голосом:
В круге чёрном, в час ночной,
Кровь прольётся алой рекой!
Крампус, демон зимних дней,
Приди на зов наших огней!
Мертвая свеча горит,
Крампус покажись!
В час, когда зима царит,
Дух тёмный,
Явись! Явись! Явись!
Афродитовна вцепилась в край холодной стены. Её челюсть выехала вперед.
- Какая еще кровь прольется??? Детей что ли?! Скорее всего, так и было. Я с ужасом наблюдала, как хозяйка приюта достает из складок одежды нож. Зигмунд очертил круг в небольшой выемке прямо в полу и с придыханием сказал:
- Можно начинать…
И тут, словно в замедленной съёмке, Янина Сергеевна бросилась вперёд, голося во всё горло:
- Всем стоять! Руки за голову!
Шокированная этим внезапным появлением откровенной обнажёнки, семейка замерла. А Яшка летела к ним будто призрачный мститель. Её перси раскачивались с нарастающей амплитудой, красиво светилась отшугаренная мандалина, а торчащие в разные стороны волосы подсвечивал свет факелов. И это зрелище было не для слабонервных. Подруга запрыгнула на фрау Майер, обхватила ногами и та рухнула на пол, поверженная упитанной тушкой. Братья смотрели на все это с разинутыми ртами, и до того как они пришли бы в себя оставались считанные секунды. Нужно было действовать.
Я кинулась под ноги Манфриду. Он успел только громко выругаться, прежде чем присоединиться к матери на полу. Та визжала, пытаясь сбросить с себя Афродитовну, но подруга даже с места не сдвинулась, сжимая шею хозяйки приюта. Визг фрау Майер сорвался на хрип, глаза закатились под лоб и она обмякла.
Воспользовавшись тем, что я на минуту отвлеклась, Манфрид схватил меня за волосы и потащил вверх. Я заорала. Было такое ощущение, что кожа отделяется от черепной коробки. А с другой стороны меня схватил за ноги Зигмунд. Я чувствовала, как моё тело изгибается в немыслимой позе и чтобы не остаться без волос, вцепилась в причандалы Манфрида. Он почти запищал, переходя на такие тонкие ноты, что закладывало уши.
- Танька, ломай ему резьбу на кранике! – рявкнула Афродитовна, а потом прихватила зубами Зигмунду нежное место в районе груди. Возможно, ей даже попался под зуб мягкий сосец. От адской боли Зигмунд отпустил меня, и я грохнулась вниз, не отпуская злополучный «краник»…
Через несколько минут наши враги были полностью повержены. Придушенная мамаша видимо получила сотрясение, а сыночки потеряли сознание от болевого шока.