🌲 Часть 1. Лесник Семён Маркелович жил по простым законам: есть тайга, есть человек, есть граница между ними, которую лучше не пересекать. Но однажды тайга сама пришла к его порогу и принесла с собой выбор, от которого зависела не только его жизнь.
Старый пёс Джульбарс положил седую морду на стёртые доски крыльца, глухо заворчал. Он смотрел не на хозяина, а туда где река превратилась в бушующего монстра кофейного цвета. Вода уже подбиралась к сваям, на которых стояла изба Семена. Третий день лил дождь. Не просто дождь, а отвесная стена воды, которую Тайфун пригнал с Японского моря. Джульбарс не лаял, он издавал низкий трубный звук- так старый двигатель предупреждает о скорой поломке. Маркелыч вышел следом в старом брезентовом плаще, накинутом на плечи, посмотрел на пса. Почти десять лет Барс был его ушами и глазами, а сейчас его глаза говорили о беде. Дело было не только в воде. Он был уже стар и болен, его задние лапы грыз артрит. Что- то привлекало внимание старого пса, то чего не видел старый лесник.
Старик доверял своей собаке больше, чем в собственным глазам. Барс что-то учуял, значит там что-то есть. Он вернулся в избу, снял с гвоздя старый бинокль с треснувшей линзой и снова вышел на крыльцо, навёл оптику туда, где поток был особенный яростным. Вдруг среди этого хаса он увидел движение: что- то маленькое отчаянно барахталось в водной пучине. Оно было слишком далеко, чтобы понять кто это, но оно было живое и оно тонуло.
... В распадке, который ещё вчера был сухим, царил ад. Тигрица, которую местные нанайцы называли бы просто Амба или дух Тайги, металась по крошечному каменистому островку. Вода прибывала с каждой минутой. Тигрица была опытной матерью, этот выводок был у неё уже третьим, но она никогда не сталкивалась с такой яростью стихии. Ее единственный детёныш четырёхмесячный тигрёнок с неуклюжими огромными лапами и ещё по-детски голубыми глазами жался к её боку.
Он не понимал всей опасности, любопытство пересиливало страх. Пока мать выискивала путь к спасению, он подкрался к самому краю островка, пытаясь поймать лапой проплывающий мимо обломок дерева. Земля под его лапами, подмытая водой, внезапно обвалилась. Раздался испуганный писк и в следующее мгновение тигрёнка подхватил ледяной поток и понёс прочь. Тигрица издала рев, в котором смешались ярости и отчаяние - звук покатился над бушующей водой, над верхушками деревьев, но поток был неумолим.
Она бросилась было за ним, но инстинкт самосохранения остановил её. Прыгнуть в эту пучину означало верную смерть. Она могла лишь бежать по берегу, не теряя из вида крошечное пятнышко меха, которое уносило всё дальше и дальше.
Ночь прошла в тревожном полусне: вода поднялась ещё выше, но до избы не дошла. Маркелыч строил её на совесть на высоком берегу. К утру дождь, наконец, начал стихать. Семён спустил на воду свою старую видавшую виды плоскодонку , нужно было оценить ущерб, проверить сланцы для копытных, посмотреть не завалило ли просеку... Джульбарс хромая от боли уже добрался до лодки. Его взгляд был красноречивее любых слов: я с тобой. Маркелыч вздохнул, оставлять старого пса одного было нельзя, а оттащить его с больными лапами чистое мучение для пса. Но спорить с Барсом было бесполезно. Он помог псу забраться в лодку.
Мотор завёлся с третьей попытки, недовольно чихнул и они двинулись против течения, лавируя между плавающим стволами. Барс стоял на носу лодки, как капитан на мостике, его ноздри трепетали от фонтанов брызг. Спустя полчаса, когда они огибали большой завал из вырванных с корнем елей, пёс вдруг замер. Шерсть на его загривке стала дыбом. Он издал короткий требовательный звук и посмотрел на хозяина. Маркелыч заглушил мотор, лодку медленно несло течение.
- Что там, Барсик?- тихо спросил он.
Пёс снова гавкнул, указывая мордой на центр завала. Среди стволов виднелось что-то рыжее похожее на лису, но маленькое и полосатое. Сердце старика ухнуло вниз, он медленно направил лодку к завалу. Подойдя ближе, он понял- на большом вывороченном корне едва цепляясь окоченевшими лапками лежал тигрёнок. Он был без сознания, мокрый, грязный и кажется уже не дышал. Маркелыч замер: взять его значит подписать себе смертный приговор. Ведь мать, если жива, будет искать его и она найдёт. Но оставить его здесь означало просто смотреть как он умирает.
Джульбарс не дожидаясь команды, вдруг соскучил напрягся и прыгнул в ледяную воду. Боль в суставах казалось исчезла, древний инстинкт спасателя пересилил её. Он поплыл к завалу, работая лапами из последних сил. Течение тянуло под завал, но пёс, отталкиваясь от стволов, работал лапами из последних сил. Это было безумие, ведь он мог запутаться в ветках.
- Барс, назад! - крикнул Маркелыч, но пёс его уже не слушал.
Он добрался до тигрёнка, аккуратно ткнул его носом. Малыш слабо дёрнулся. Живой. Пёс осторожно, но крепко взял его зубами за шкирку, как сделала бы его мать, и потащил к лодке. Течение тянуло их обоих под завал. Маркелыч схватил багор, отталкиваясь от стволов пытался удержать лодку на месте. Мышцы на его старых руках вздулись от напряжения. Джульбарс почти выбился из сил, он держался на воде лишь благодаря упрямству и воле.
Наконец, он подплыл к борту. Маркелыч перегнулся за борт, подхватил мокрый безвольный комочек и втащил в лодку. Тигрёнок не двигался. Барс тяжело рухнул на дно дрожа всем телом от холода и перенапряжения. Он не сводил глаз со своей находки. Семён Маркелыч смотрел на тигрёнка, он был совсем ещё дитя. Старик приложил палец к его носу и ощутил слабое дыхание. Он снял с себя старую телогрейку и завернул в неё малыша. Старик понимал, когда зверь вырастет, то станет самым опасным хищником в тайге.
Его мать возможно уже идёт по их следу, но сейчас перед ним был просто замерзающий ребёнок. Маркелыч завёл мотор и на полной скорости направил лодку к дому. Решение было принято и он знал, что оно может стать последним в его жизни. Вернувшись на заимку Семён первым делом растопил печь, в доме быстро стало тепло. Он положил тигрёнка в старый ящик, подстелив в него старую телогрейку. Рядом между ящиком и остальной комнатой лёг Барс. Он не рычал, он просто охранял. Маркелыч осмотрел тигрёнка - царапины, ушибы, но серьёзных переломов, кажется, не было.
Главной проблемой было переохлаждение. Испуганный звереныш издал тихий жалобный писк. Пёс в ответ тихонько заскулил, словно успокаивал. Семён развёл в миске остатки козьего молока и подогрел его. Потом взял пипетку и начал по капле вливать тёплую жидкость в рот тигрёнка. Тот сначала сопротивлялся, но потом голод взял своё и он начал жадно глотать молоко. Старик почувствовал странное тепло в груди, получается, что сейчас выхаживал своего природного врага. Абсурд, но в этом абсурде была какая-то своя высшая логика.
Когда стемнело, он плотно закрыл дверь на засов и занавесил окна - тревога не отпускала его. И он оказался прав: посреди ночи его разбудил низкий вибрирующий рёв, от которого задрожали тёмные окнах. Пёс вскочил, шерсть на его спине стала дыбом. Он зарычал, но в его рыке не было уверенности, был страх. Тигрица пришла. Она стояла где-то там в темноте и она знала, что её ребёнок здесь. Это было лишь начало. Маркелыч просидел с ружьём на коленях до самого рассвета, вслушиваясь в каждый шорох, каждый треск веток за окном.
Джульбарс лежал у его ног не смыкая глаз, его тело было напряжено как сжатая пружина. Но он молчал. Тигрёнок, напуганный рёвом матери, забился в угол ящика. Когда первые серые лучи пробились сквозь занавеску, Маркелыч осторожно подошёл к окну, отодвинул краешек шторки и посмотрел на двор. Ничего, двор был пуст. Но у самого крыльца он увидел след огромный с обеденную тарелку - чёткий отпечаток лапы тигрицы. Она подходила к самой двери, стояла здесь пока они сидели внутри. Она не ушла, она просто ждала.
День тянулся мучительно долго, Семён понимал, что тигрица где-то рядом в засаде, она наблюдает за каждым его шагом. Он не решался выйти даже за дровами, к счастью небольшой запас был у печи. Тигрёнок отоспавшись начал проявлять признаки жизни, он выбрался из своего ящика и пошатываясь на ещё слабых лапках принялся исследовать комнату. Он обнюхал ножки стола, попробовал на зуб валенок Маркелыча.
Барс внимательно следил за каждым его движением. Когда малыш подобрался слишком близко к тлеющим в печи углям, пёс мягко, но настойчиво преградил ему путь своим телом. Тигрёнок удивлённо посмотрел на него, а потом ткнулся мокрым носом в седую шерсть на боку собаки. Барс вздрогнул, но не отодвинулся, он лишь тихо вздохнул.
Семён смотрел на эту сцену и не верил своим глазам. Его старый уставший пёс, который всю жизнь гонял волков и медведей, сейчас нянчился с детёнышем своего злейшего врага.
Между тем тигрица лежала на небольшом холме в густом папоротнике в метрах в ста от заимки. Ей был виден и дом, и крыльцо, и тропинка, ведущая к реке. Её материнские инстинкты разрывались на части. Одна его часть , древняя яростная, требовала немедленно броситься вперёд, разнести в щепки хлипкую дверь и забрать своего ребёнка, разорвав по пути и человека и собаку. Но другая часть ,более мудрая и осторожная, останавливала её. Она слышала писк своего сына, он был жив и она не слышала звуков борьбы, визга, рычания.
Из трубы шёл дым, внутри горел огонь значит там было тепло. Её чутьё, обострённое до предела, улавливало запахи её детёныша,человека, собаки. Но к ним не примешивался запах крови, это сбивало её с толку, ярость отступала. Она должна была понять, что происходит. Прежде чем атаковать она должна была увидеть всё своими глазами. Она умела ждать, терпение было её главным оружием.Тигрица слилась с лесом превратившись в часть пейзажа молчаливого наблюдателя.
Вторая ночь была ещё хуже первой, тигрица больше не ревела, она начала действовать на психику. Время от времени со двора доносился тяжёлый треск, это она ломала сухие ветки просто обозначая своё присутствие. Потом она начинала ходить кругами вокруг избы. Маркелыч слышал её тяжёлые мягкие шаги туда-сюда туда-сюда. Это сводило с ума. Джульбарс тихо скулил, его больные лапы ныли от сырости и постоянного напряжения. Тигрёнок тоже вёл себя беспокойно, он скулил в ответ на шаги матери, царапал дверь, просился наружу.
Маркелыч встал и подошёл к своим скромным запасам: мука, крупа, несколько банок тушёнки, соль, сахар. Чистой воды в бочке оставалась на два- три дня. Козье молоко для тигрёнка закончилось. Старик открыл банку тушёнки, размял мясо вилкой и разбавил тёплой водой. Малыш поел, но без особого аппетита. Это была не та еда, которая ему нужна. Если так пойдёт дальше, он начнёт слабеть. Семён посмотрел на Барса, пёс тяжело дышал стараясь не опираться на заднюю лапу. У старика в аптечке была одна таблетка сильного обезболивающего, которую он берёт для своей больной спины. Но он не колеблясь разломил, её спрятал в кусочек хлеба и дал собаке . "Держись, дружище,- прошептал он, - нам надо продержаться".
На третий день Маркелыч понял, что ожидание убьёт их раньше, чем это сделает тигрица. Нужно было действовать и он решился на отчаянный шаг. Тигрица должна была увидеть, что её детёнышу ничего не угрожает. Это был единственный шанс. Семён подождал до полудня, когда солнце стояло высоко и полностью освещало двор, он взял тигрёнка на руки. Тот доверчиво прижался к его телогрейке, Маркелыч подошёл к окну тому самому что выходило на холм, где по его расчётам и пряталась хищница. Сердце колотилось так, что казалось вот- вот выпрыгнет из груди.
Он глубоко вздохнул и убрал занавеску. На несколько минут он выставил тигрёнка на свет, показывая его матери." Смотри,- беззвучно шептали его губы,- он жив, он в тепле, я не причинил ему зла." Барс стоял рядом, положив голову на подоконник. Из леса не донеслось ни звука, ни рыка, ни движения, но Маркелыч чувствовал на себе тяжёлый изучающий проникающий взгляд в самую душу. В этот момент тигрица на холме замерла, она увидела своего живого сына в руках человека. Собака стояла рядом, он не пытался вырваться.
Картина была настолько невозможной настолько противоречило всем законам природы. На мгновение мозг хищника отказался её воспринимать. Ярость внутри неё столкнулась с чем-то новым - сомнением после демонстрации тигрёнка. Она перестала ходить вокруг дома, не издавала ни звука. Казалось, она исчезла. Маркелыч не обманывался, она просто сменила тактику, это было страшнее всего. Думающий тигр - это не просто зверь, это стихия направляемая разумом.
К вечеру небо затянуло тяжёлыми фиолетовыми тучами, воздух стал плотным и влажным, приближалась гроза. Тигрёнок окрепший за эти дни носился по избе как угорелый, он уже пытался играть с Барсом, неуклюже нападая на его хвост. Старый пёс лишь терпеливо убирал хвост и снисходительно наблюдал за играми малыша . Маркелыч глядя на них, позволил себе слабую улыбку, но она тут же сошла с его лица, когда Барс попытался встать, чтобы попить воды, и не смог. Его задние лапы подкосились, он заскулил от острой боли и неуклюже завалился на бок.
Пёс попытался подняться, опираясь на передние лапы, но задние не слушались. Пёс посмотрел на хозяина взглядом полным страдания и недоумения. Старый артрит, обострившийся от холодной воды и сырости, окончательно сковал его суставы. Верный друг лесника, его защитник был обездвижен. Маркелыч бросился к собаке, осторожно пощупал его лапы, позвоночник. Пёс не визжал, лишь тяжело дышал, подрагивая всем телом. Обезболивающего больше не было, помочь ему старик ничем не мог. Он не мог больше просто сидеть и ждать пока его собака будет мучиться от боли, ждать пока закончится еда и вода, ждать пока тигрица примет решение.
Он должен был что-то сделать прямо сейчас. Но что? Выйти наружу с ружьём - это верная смерть, попытаться прогнать тигрицу - безумие. Внезапно в небе сверкнула первая молния, на мгновение она осветила двор. В этом мертвенном свете Маркелыч увидел её , тигрица больше не пряталась. Она стояла на холме под проливным дождём и смотрела прямо на его дом. Хищница приняла решение и она просто стояла под струями дождя, похожая на изваяние. Её шкура, освещаемая вспышками молний, казалась призраком из древних легенд.
Тигрица не рычала, не делала угрожающих движений, она смотрела и в её взгляде не было той слепой ярости, которую Маркелыч ожидал увидеть. Было что-то другое - спокойная холодная решимость. Она больше не сомневалась, план созрел. Лесник стоял у окна, сжимая в руках старую двустволку. Он понимал, что против такого зверя, у него почти нет шансов. Дробь её только разозлит. Пуля должна попасть точно в мозг или сердце. Второго шанса не будет. А стрелять сквозь мокрое от дождя стекло в движущуюся цель ночью, это была лотерея со смертью.
Барс, услышав грозу и почуяв близость хищника, заскулил и попытался приподняться. Он полз к двери волоча задние лапы, рыча от боли и бессилья. Его инстинкт защитника требовал броситься навстречу врагу, даже если это будет его последний бой.
- Лежи, Барс, лежи мальчик, - прохрипел Маркелыч не сводя глаз с фигуры во дворе.
Ночь превратилась в пытку, тигрица не уходила, она просто стояла там под дождём и ждала. Чего она ждала? Когда он выйдет из дома? Это было похоже на изощрённую психологическую атаку. Она показывала ему, что никуда не торопится, что время на её стороне . Маркелыч перетащил старый дубовый стол к двери, забаррикадировавшись изнутри, он подкладывал дров в печь, поддерживая огонь. Тепло и свет давали иллюзию безопасности. Тигрёнок, напуганный грозой и напряжённой атмосферой, снова забился в свой ящик. Он казалось чувствовал присутствие матери, но не понимал почему она там, а он здесь.
К полуночи гроза прошла оставив после себя лишь монотонный шум дождя. Тигрица исчезла. Семён долго всматривался в темноту, но не мог разглядеть её. Ушла. Старик в это не верил, она затаилась, сменила позицию, она была слишком умна, чтобы просто стоять на открытом месте.
Он не сомкнул глаз до рассвета. Когда небо на востоке начало светлеть, он измученный бессонницей подошёл к двери, прислушался - тишина. Набравшись смелости Маркелыч отодвинул стол и осторожно приоткрыл дверь. Он ожидал чего угодно : немедленного прыжка, удара лапой, яростного рёва, но не этого. На крыльце прямо перед дверью лежала туша молодого пятнистого оленя. Тигрица убила его совсем недавно, возможно час или два назад. Она притащила его сюда и оставила на породе у лесника. Маркелыч замер, а что если это угроза, демонстрация силы...мол смотри ,человек, что я могу сделать, с тобой будет то же самое.
Но что-то в этом было неправильно, добычу хищник никогда не оставляет. Это его закон. Спрятать, да, но принести её к логову врага, это было не мыслимо. И тут лесник всё понял он знал, что должен делать дальше. Он принял её дар и теперь должен был разделать тушу оленя. Это заняло у него несколько часов.Семен отрезал лучшие куски мяса для себя и для Барса, часть печени, сердца он мелко порубил и отдал тигрёнку. Малыш набросился на свежее мясо с жадностью, какой Маркелыч у него ещё не видел, это была его настоящая еда. Он ел и рычал от удовольствия.
Продолжение следует.
🥯 🥣 Благодарю всех, кто читает, и всех, кто делится со мной своими интересными сюжетами. Ваши подписки, лайки и комменты помогают каналу развиваться, а мне писать для вас новые интригующие истории. Спасибо вам большое.
Особенная сердечная благодарность моим уважаемым спонсорам за донаты, за вашу материальную поддержку. Пусть в вашей жизни будет столько добра, сколько вы его делаете другим. Здоровья и благополучия вам.
