Предыдущая часть:
У Насти потемнело в глазах от увиденного. Она выронила сумку, и та с шумом упала на пол. Музыка резко оборвалась.
Алексей замер в нижней точке приседа, резко обернулся и, увидев её, заметно побледнел. В одну секунду он разжал пальцы, и гантели с грохотом покатились по полу, оставив вмятины на паркете.
Сам он схватился за поясницу, скривил лицо в гримасу сильной боли и, издав протяжный стон, рухнул на ковёр.
— А, ох, Настя, ты уже пришла? — простонал он, корчась. — Боже, как скрутило меня.
— Я вот встать попытался, — добавил он, морщась. — Ох, спина, срочно врача.
Настя смотрела на этот цирк, и внутри неё словно что-то оборвалось окончательно, вся вера в мужа рассыпалась в пыль. "Ты думаешь, я совсем идиотка? Думаешь, я не видела, как ты качался минуту назад?" — подумала она, но вслух произнесла совсем другое.
Настя бросилась к мужу, изображая панику на лице.
— Лёша, милый, боже, что случилось? — воскликнула она, опускаясь рядом. — Ты упал? Как так неосторожно-то, ты же знаешь, что нельзя вставать резко?
— Я думал, мне лучше стало, — простонал Алексей, хватаясь за её руку. — Хотел тебя встретить, сюрприз сделать, а ноги вдруг отказали совсем.
— Тише, тише, не говори ничего, — Настя с трудом помогла ему подняться и доковылять до дивана.
Каждое его притворное оханье отзывалось в ней волной омерзения, но она держалась.
— Я сейчас принесу воды, — сказала она, поднимаясь.
— Да, давай скорее, — просипел Алексей, устраиваясь на подушках и прикрывая глаза. — И массаж сделай, помассируй поясницу, умоляю, иначе я не выдержу эту боль.
Настя ушла на кухню. Она включила воду, чтобы шум заглушил её всхлипы. "Массаж тебе", — шептала она, наливая воду в стакан. "Я тебе такой массаж устрою, век не забудешь".
Вечер прошёл в привычных заботах. Настя бегала вокруг мужа, поправляла одеяло, выслушивала его нытьё, но теперь подмечала каждую деталь с новой остротой.
Она видела, как муж жадно ест котлеты, пока она отворачивается, или бодро печатает что-то в телефоне, стоило ей выйти из комнаты.
— Насть, ты сегодня какая-то нервная, — заметил Алексей ближе к полуночи, откладывая телефон. — Случилось что-то на работе?
— Устала просто, — коротко ответила она. — На работе завал, Вика помогала разгребать.
При упоминании подруги уголок губ Алексея едва заметно дёрнулся вверх.
— Святой человек, повезло тебе с ней, — сказал он, зевая. — Цени её, таких подруг мало.
— Я и ценю, — тихо ответила Настя, выключая свет. — Очень даже ценю.
Была глубокая ночь. Алексей храпел, раскинувшись на диване звездой. Настя лежала, глядя в потолок, по которому скользили тени уличных фонарей.
Она знала, что должна сделать дальше, чтобы разоблачить их. Анастасия бесшумно встала, подошла к дивану.
На тумбочке лежал смартфон мужа. Экран мигнул уведомлением. Она взяла телефон, чувствуя себя преступницей.
"Введите пароль". Раньше это были четыре единицы. Она ввела, но пароль оказался неверным. "Ну конечно", — усмехнулась Настя про себя.
"Ты же теперь конспиратор". Она задумалась. Алексей был эгоистом, но сентиментальным. Он любил только себя и свою мать.
Настя ввела день рождения свекрови без года. 158. Экран разблокировался. "Вот это да", — одними губами прошептала Настя.
Она открыла мессенджер. Верхний чат был закреплён. Контакт назывался "Зайка". На аватарке фото Вики в купальнике.
У Насти перехватило дыхание. Она нажала на чат. Последнее сообщение от "Зайки" гласила: "Ну что, твоя клуша спит?"
Алексей ответил: "Вроде да, она сегодня сама не своя. Может, доза действует?" "Зайка, конечно, действует. Орлов сказал, пошёл накопительный эффект. Ещё неделя, и она начнёт забывать слова. А там и до психушки недалеко, или до сердечного приступа, смотря, что быстрее".
— Скорее бы надоело ломать комедию, — писал Алексей дальше. — Спина реально затекает лежать целыми днями. Сегодня чуть не спалился, приседал, а она вошла.
— Ты там поосторожней, спортсмен, — ответила Вика. — Нам нельзя рисковать. На кону совместный отдых за границей и свобода.
— Слушай, а с домом её родителей точно выгорит? — спрашивал Алексей. — Квартира — это хорошо, но за операцию врач просит конский ценник, плюс билеты. Денег с хаты может не хватить на всё, что хотим.
Настя похолодела, пролистывая переписку вниз. "Зайка" снова писала: "Не бойся, я пробила по базам. Дом в посёлке Сосновка, где живут её родители, стоит сейчас миллионов 20 не меньше. Земля там золотая, а твоя операция — идеальный предлог. Старики ради доченьки и любимого зятя последнее продадут. Мария Ивановна сегодня звонила, плакала. Говорит, риелтор уже нашёл покупателя. Сделка на следующей неделе. Они готовы переехать в какую-то однушку, лишь бы спасти тебя".
— Вот и отлично, — ответил Алексей. — Как только деньги упадут на твой счёт, бронируем отель. Ну а Насте будет уже всё равно.
Телефон выпал из её рук на ковёр. Так вот в чём дело. Вика не травила Алексея, а была с ним в сговоре.
— Нет, — прошептала Анастасия, глядя на спящего мужа. — Отдых вам будет, но в тюремной камере.
Она аккуратно положила телефон на место, но перед этим сделала снимки переписки на свой телефон, отправила их себе в скрытые и удалила следы отправки.
Утром она должна быть у родителей. Предупредить, сорвать сделку, но так, чтобы любовники ничего не поняли раньше времени.
Утро выдалось серым и душным. Настя сказала мужу, что поедет в аптеку на другой конец города за редким лекарством.
В метро было многолюдно. Люди спешили, толкались, пахло сыростью и чужими духами.
Настя привычно встала на эскалатор. В голове шумело. Перед глазами плыли радужные круги.
"Врач сказал накопительный эффект", — вспомнила она сообщение Вики. "Нет, только не сейчас", — взмолилась Анастасия, цепляясь за резиновый поручень, но тот вдруг стал скользким и горячим.
Ступени эскалатора поплыли куда-то вбок. Звуки слились в гулкий звон. Ноги стали ватными, и она качнулась.
Мир перевернулся. Темнота.
— Девушка, девушка, вы меня слышите? — пробивался сквозь вату чей-то голос. — Дышите вот так, глубже.
Низкий, мужской, спокойный. Она открыла глаза.
Настя лежала на скамейке на перроне. Над ней склонилось встревоженное лицо: тёмные волосы, внимательные карие глаза, морщинки в уголках.
На незнакомце была синяя форма сотрудника метрополитена. "Где я?" — прошептала она, пытаясь сесть.
— Тише, тише, не так резко, — мужчина мягко, но настойчиво удержал её за плечи. — Вы потеряли сознание на эскалаторе. Хорошо, я сзади стоял, успел подхватить. А то летели бы вы кубарем в самый низ. Меня Дима зовут.
Настя с ужасом отшатнулась, сжимая кисти рук.
— А меня Настя, не трогайте меня, — вскрикнула она, съёживаясь в комок. — Мне ничего не надо от вас.
Дима тут же сделал шаг назад, поднимая ладони в примирительном жесте.
— Всё-всё, не трогаю, не бойтесь, — сказал он успокаивающе. — Вы просто очень бледная, пить хотите?
Он достал из рюкзака бутылку воды, обычную, магазинную, запечатанную. Настя уставилась на бутылку, как на змею.
— Откуда эта вода? Кто вам её дал? — спросила она подозрительно.
Дима удивлённо посмотрел на неё, потом на бутылку.
— В киоске купил, — ответил он, показывая. — Смотрите, новая, закрытая. Я при вас открыл.
Мужчина улыбнулся. Улыбка у него была простая, открытая, без той сладкой липкости, которая была у Вики, и без наигранного страдания Алексея.
Настя посмотрела на его форму. На бейдже "Дмитрий Смирнов, машинист электропоезда".
— Вы правда машинист? — спросила она всё ещё недоверчиво.
— Самый настоящий, — подтвердил он. — Только со смены иду.
Дима протянул ей бутылку.
— Пейте, — посоветовал он. — Вам нужно восстановить баланс, иначе опять упадёте.
Дрожащими руками Настя всё-таки взяла бутылку, сделала глоток. Вода была чистой, прохладной.
— Спасибо, что не дали упасть, — тихо сказала она.
Слёзы, которые она так сдерживала со вчерашнего вечера, чуть не хлынули потоком.
— Эй, ну вы чего? — Дима присел на край скамейки, соблюдая дистанцию. — Всё же хорошо теперь.
— Давайте я вас провожу, — предложил он. — Кажется, вы сейчас одна не дойдёте.
— Мне нельзя домой, — ответила Настя. — То есть мне нужно к родителям, но я не могу сейчас.
Настя начала сбивчиво бормотать, размазывая тушь по щекам. Дима решительно поднялся.
— Пойдёмте на воздух, — сказал он. — Тут душновато, на улице полегчает.
— Доведу вас до парка наверху, — добавил он. — Посидим несколько минут, и вы придёте в себя.
На улице моросил дождь, но воздух был свежим. Они сели на скамейку под навесом.
Дима молчал, давая ей время. Настя посмотрела на него. Совершенно чужой человек.
Но почему-то именно ему, этому случайному машинисту с добрыми глазами, ей захотелось рассказать всё. Держать это в себе было больше невозможно.
— Муж и моя лучшая подруга травят меня, а ещё хотят обманом продать дом моих родителей и уехать за границу, — сказала она просто, глядя на мокрый асфальт.
Она ждала, что Дима рассмеётся, может, вызовет санитаров или испуганно уйдёт. Но он не смеялся, напротив, нахмурился.
Лицо его при этом стало жёстким.
— Травят? — переспросил он. — Вы уверены в этом?
— Я видела переписку, слышала разговор, — ответила Настя.
Слова полились из неё потоком. Она рассказала всё: про воду, герань, врача и "зайку".
Когда Настя закончила, Дима долго молчал, сжимая кулаки.
— Вот же гады, — наконец произнёс он. — Как-то глухо, с ненавистью.
— Прям классика жанра, — добавил он. — Чёрные риелторы отдыхают.
— Вы мне верите? — удивилась Настя. — Это же звучит, наверное, как бред: гадалка, отравленная вода, симулирующий муж.
Дима горько усмехнулся.
— Верю, к сожалению, верю, — сказал он. — А знаете, почему?
— Потому что год назад вернулся как-то из рейса раньше времени и застал свою жену, в общем, не одну, — объяснил он. — А пока мы разводились, выяснилось, что она переписала нашу дачу на своего брата. На меня же повесила кредит за машину, на которой сейчас ездит её новый хахаль. Я остался ни с чем. Жил в общежитии депо полгода, так что люди бывают пострашнее зверей.
Мужчина посмотрел ей в глаза.
— Но у вас ситуация похуже, — отметил он. — Тут явная уголовщина: покушение на убийство, мошенничество.
— Вам нельзя к ним возвращаться без страховки, — посоветовал он. — И родителям звонить прямо сейчас опасно.
— Если муж проверяет ваш телефон, то он увидит исходящее, — добавил он.
— И что делать? — Настя в отчаянии жала виски. — Если я не сорву сделку, родители останутся на улице. А если скажу Алексею, что всё знаю, я боюсь, что он...
— Да может перейти к более радикальным мерам, — закончил за неё Дима. — Действовать надо хитро. Нужны доказательства, железобетонные, чтобы наверняка посадить их.
— Покушение на убийство, мошенничество, — перечислил он. — Переписка — это хорошо, но суд не всегда принимает скриншоты. Нужно видео.
— Видео? — переспросила Настя.
— Да, надо заснять, как он "болеет" без вас, как к нему приходит эта Вика и о чём они говорят, — объяснил Дима.
Дима оживился. В его глазах загорелся азартный огонёк.
— Я ведь помимо поездов электроникой увлекаюсь, — рассказал он. — Ну, хобби такое: чипы, пайка, микросхемы.
— Есть у меня комплект, — продолжил он. — Я для гаража собирал, чтобы инструменты не крали: миниатюрные камеры, недорогие, но качество 4К. Пишут и звук, и видео, всё на облако.
— И как их поставить? — спросила Настя. — Алексей же всё время дома.
— А их можно замаскировать? — добавила она.
Дима подмигнул.
— Есть у вас датчики дыма в квартире? — поинтересовался он. — Ну, пожарные, на потолке, белые такие, мигают красным.
— Вот идеально, — сказал он. — Мои камеры выглядят один в один, как внутренности датчика. Нужно всего полчаса в вашей квартире, пока его нет, или пока он не может двигаться.
— Но он же ходит, когда меня нет, — заметила Настя. — Ходит ещё как ходит.
— Тогда план такой, — Дима перешёл на деловой тон, и Настя почувствовала, как к ней возвращается уверенность.
— Вы сейчас едете к родителям, но не на метро, — предложил он. — Я вас отвезу. У меня тут недалеко машина, старенькая, но надёжная. Берегу, не мучаю понапрасну.
— Предупредим их лично, скажем, чтобы сделку тянули, придумали предлог: документы потеряли, паспорт постирали, ну, что угодно, — объяснил он.
— А потом сыграем с вашим мужем в его игру, — добавил он.
— В какую? — спросила Настя.
— Скажете ему, что у родителей проблемы с документами, и сделка откладывается, — ответил Дима. — Он будет злиться и обязательно позовёт Вику обсудить это.
Дима похлопал по своему рюкзаку.
— И вот тогда мы будем всё видеть, — сказал он.
Настя посмотрела на него.
— Зачем вам это? — спросила она. — Я же вам чужая. У вас своих забот, наверное, хватает.
Дима посмотрел на неё серьёзно и немного грустно.
— Потому что мне никто не помог, когда я тонул, — объяснил он. — И я знаю, как это страшно.
— А ещё у меня аллергия на негодяев, — добавил он. — Ну что, по рукам?
С этими словами мужчина протянул широкую мозолистую ладонь.
Настя на секунду замешкалась, не зная, как отреагировать на этот внезапный жест доверия от почти незнакомого человека, а потом ответила крепким рукопожатием, чувствуя в его ладони надёжную опору. Они пошли к парковке, где стояла машина Димы, и Настя вдруг осознала, что этот простой шаг открывает перед ней новую главу, полную неопределённости, но и надежды.
Остаток вечера прошёл без особых приключений, они просто поговорили о мелочах, чтобы разрядить напряжение, а утром Анастасия приступила к реализации задуманного плана, который они обсудили накануне. Дорога до посёлка Сосновка, где жили её родители, казалась бесконечной, километры тянулись один за другим, и каждый поворот только усиливал тревогу.
Старенький седан Димы уверенно поглощал расстояние, дворники смахивали мелкую морось с лобового стекла, но на душе сгущались тучи, гораздо темнее тех, что висели над трассой, и эти внутренние облака не рассеивались от простого движения вперёд.
— Ты как? — Дима на секунду оторвал взгляд от дороги и тактично перешёл на "ты", чтобы разговор звучал ближе и естественнее.
— Боюсь не успеть, — призналась Анастасия, глядя в окно на проносящиеся мимо мокрые деревья. — Папа у меня человек слова, если он решил, что нужно помочь, то уже мог договориться с риелтором и всё оформить, не посоветовавшись ни с кем.
— Мы успеем, — спокойно, но твёрдо сказал Дима. — Главное не паниковать, мы просто приехали в гости, без лишнего шума.
Когда машина притормозила у знакомых зелёных ворот, Настя буквально взлетела на крыльцо и распахнула дверь на веранду, сердце колотилось так, будто она бежала всю дорогу. Тёплый запах пирогов с капустой, который всегда ассоциировался с детством и безопасностью, сегодня отдавал горечью, словно всё привычное отравлено предательством.
В гостиной за круглым столом сидели её родители, Мария Ивановна и Сергей Васильевич, они выглядели растерянными и постаревшими, будто за эти дни на них навалились годы. Напротив них сидела Людмила Александровна, мать Алексея.
Она держала руку Марии Ивановны в своих ладонях и заглядывала ей в глаза, стараясь убедить в чём-то важном.
— Машенька, счёт идёт на часы, — говорила свекровь, её голос звучал с наигранным трагизмом, который теперь казался Насте фальшивым. — Мой мальчик угасает, врачи в Израиле готовы принять, но нужна предоплата, иначе всё потеряно.
— Мама, папа! — Настя ворвалась в комнату, не в силах больше ждать.
Все обернулись. Мария Ивановна всплеснула руками, на её глазах блестели слёзы.
— Настенька, доченька, а нам Людмила Александровна сказала, что ты на работе, не можешь вырваться, — произнесла она, поднимаясь.
Настя заметила, как свекровь на секунду напряглась.
— Деточка, ты приехала? — спросила Людмила Александровна. — Как там Лёша, бедный?
— С Алексеем всё в порядке, — жёстко сказала Настя, подходя к столу. — Мама, папа, ничего не подписывайте, никакой продажи дома не будет.
Продолжение :