Тот самый момент, когда Дмитрий уверенно объяснял инвесторам, что их компания удвоит сеть заведений к концу года, особенно ярко запомнился Елене. А потом он обратился к Наташе с такой нежностью в голосе и попросил её принести что-нибудь на перекус. Этот бархатный тембр, который обычно заставлял трепетать серьёзных бизнесменов и завораживал корреспондентов, вдруг оборвался на середине фразы. Елена остановилась прямо у входа в его кабинет и одной рукой крепко держала плетёную корзинку с едой, которую он оставил дома по рассеянности. В другой руке она сжимала маленькую ладошку их пятилетней дочери. Комната Дмитрия была наполнена солнечным светом, источала аромат элитного одеколона и выглядела идеально ухоженной. Но в тот миг Елена видела перед собой лишь одну картину. Её обаятельный и преуспевающий супруг стоял и плотно прижимал к себе молодую женщину.
Его ладонь уверенно лежала на стройной талии этой красавицы, а его лицо было так близко к её лицу, что никакая ошибка тут была невозможна. Это оказалась Наталья, его помощница в офисе.
Елена тихо вздохнула от неожиданности, и корзинка просто выпала из её ослабевших пальцев. Пластиковый контейнер с его любимой лазаньей громко стукнулся о дорогой деревянный пол. Хорошо хоть, что Сонечка ничего из этого не заметила. Шумный коридор в здании бизнес-центра, полный блеска и движения, как раз вовремя стал для неё интересным местом для забав. Вырвавшись из маминой руки, девочка с радостным выражением лица побежала по проходу и не издавала ни звука. Её светлые маленькие локоны подпрыгивали в такт шагам. Она не уловила ни удара упавшей корзинки, ни той внезапной тишины, которая повисла в помещении.
Услышав этот шум, Дмитрий повернулся в их сторону. Елена готовилась ко всему на свете: к растерянности, к удивлению, к каким-то объяснениям или оправданиям, но он просто рассмеялся. Этот звук вышел резким и холодным, полным открытого пренебрежения. Он даже не сделал попытки отодвинуться от Натальи. Наоборот, он прижал её ещё теснее к себе, намеренно проведя рукой по её бедру.
— Ну что ты так уставилась на нас, словно привидение увидела? — проговорил Дмитрий, глядя прямо на Елену с насмешкой в глазах. — Обед принесла, моя заботливая жена. Могла бы и не утруждаться вовсе, Наташа уже позаботилась и заказала устриц для нас двоих.
Наталья тихонько засмеялась, ещё ближе прильнув к нему. Её яркие глаза с насмешкой уставились на Елену, окидывая взглядом её простое платье из льна, потрёпанные балетки и волосы, которые выбились из обычного хвоста.
— Иди домой, — добавил Дмитрий, отворачиваясь от неё. — Готовь ужин, как всегда, твоё место именно там, на кухне.
Он наклонился и что-то прошептал своей спутнице. Елена не разобрала слов, но её внимание переключилось на дверь. А потом Дмитрий сказал это громче, чем нужно, бросив фразу через плечо Натальи. Та опять захихикала. И именно в эту секунду из-за двери кабинета, ступая босиком — когда только успела снять сандалии, — появилась Соня. Девочка должна была оставаться в холле у большого аквариума под присмотром охранника, но, видно, ей стало скучно, и она решила найти маму. Взгляд малышки был устремлён на губы отца. Она всегда так поступала, сосредоточенно наблюдая за движениями, чтобы уловить смысл в мире, который для неё оставался беззвучным.
Она всё уловила по губам. Ясные голубые глаза дочери, так похожие на отцовские, вдруг расширились от потрясения. Лицо, только что светившееся от радости новой обстановки, застыло, и тяжёлые слёзы покатились по щекам. Но, как обычно, девочка не произнесла ни звука. Её плач оставался безмолвным.
Дмитрий увидел её и поморщился, словно наткнулся на что-то досадное.
— И она здесь? — бросил он, не скрывая раздражения. — Зачем ты её притащила?
Эта фраза словно выдернула Елену из ступора. Она бросилась к Соне, подхватила её на руки и крепко прижала к груди. Потом, чувствуя себя совершенно разбитой, развернулась и вышла прочь. При этом Елена не взглянула ни на разлитый соус от лазаньи на полу, ни на посмеивающуюся Наталью, ни на того, кого семь лет считала своим мужем. Она просто шла вперёд, держа на руках дрожащее тельце дочери. Её собственный мир рушился с каждым новым шагом.
Девочка уже не лила слёз, только крепко держалась за мамины пальцы и смотрела вниз, под ноги. В этот миг Елена невольно припомнила, с чего началась их совместная жизнь и чем она, скорее всего, вот-вот завершится.
Елена шла по улице, и воспоминания нахлынули на неё. Когда они только познакомились, она училась на филолога в университете. Он тогда был стартапёром, полным амбиций, с энтузиазмом в глазах. Дмитрий ухаживал за ней красиво, а ещё подробно описывал свои планы по созданию сети кафе, которая обязательно завоюет весь город.
— Я сирота, — признавался он ей в те времена, в их скромной съёмной квартире, где они ели недорогие пельмени. — У меня никого нет, кроме тебя. Отец ушёл из жизни, мать тоже, но я всего достигну ради нас двоих.
И Елена верила каждому его слову. Она стала для него спокойным пристанищем и опорой в одном лице. Именно Елена устраивала уют в доме, пока супруг развивал свой бизнес. Она намеренно отказалась от дальнейшей учёбы в аспирантуре, когда Дмитрий заявил, что ему нужна супруга рядом, а не какая-то интеллектуалка в вузе.
Она нашла себе работу на полставки в школьной библиотеке. Это была тихая, незаметная занятость, которая оставляла время на домашние дела. Потом появилась Сонечка. Роды прошли тяжело, с осложнениями. Когда доктора подтвердили проблемы с слухом, весь мир Елены сосредоточился на этой крошке, на своей дочери. Она посвятила все силы её воспитанию.
Елена освоила язык жестов, но упорно настаивала, чтобы Соня училась произносить слова и, главное, читать по губам. Они проводили часы за занятиями с артикуляцией, превращая всё в забавную игру. Дмитрий же, после рождения дочери, заметно отдалился от семьи и с каждым годом становился всё более отстранённым и пренебрежительным. Его успех в делах рос на глазах, но вместе с тем увеличивалось и раздражение.
— Почему она с таким дефектом родилась? — бурчал муж, когда Соня не сразу схватывала его слова. — В кого она пошла с этой глухотой, явно в тебя?
— Вообще-то Сонечка не только моя, — возражала Елена. — Она наша дочь, и она замечательная, умная, красивая.
— Прекрасная и при этом с недостатком, — неизменно прерывал Дмитрий. — Я развиваю бизнес, общаюсь с влиятельными людьми, а ты не смогла просто родить нормального, здорового ребёнка? Да, это твоя вина, и только твоя. И вообще, я хотел сына-наследника, а ты родила девочку.
Вскоре Елена осознала, что муж стыдится Сони. Он никогда не брал её на официальные встречи, а на тех редких семейных снимках для прессы дочери не было.
— Приболела, — лгал Дмитрий партнёрам.
Отогнав эти навязчивые мысли, Елена сглотнула ком, застрявший в горле. Нищета, грязь. Он произнёс это о ней, о матери своего ребёнка.
В этот момент они приближались к своей квартире в престижном комплексе. Консьерж, обычно дружелюбный, сегодня почему-то отводил взгляд в сторону.
Елена поднималась в лифте, ощущая себя словно автоматом. В голове пульсировала одна мысль: что теперь делать, как жить дальше? Дверь квартиры оказалась слегка приоткрытой. Странно, Дмитрий не мог вернуться так скоро. Она толкнула дверь. В прихожей, на небольшой скамейке, сидела пожилая женщина в простом платье из ситца и старой кофте, несмотря на тёплую погоду. Рядом стоял потрёпанный чемодан из фибры. Женщина подняла взгляд. Голубые глаза, как у Сони и у Дмитрия. В них сквозила бесконечная усталость.
— Здравствуйте, — тихо произнесла незнакомка. — Вы, наверное, Елена, супруга Дмитрия.
— Да, это я, — ответила Елена, растерянно оглядывая гостью.
— А вы кто? — продолжила она, не понимая ситуации.
— Я Мария Ивановна, — смущённо отозвалась женщина. — Простите меня, я зашла без разрешения, дверь просто не была заперта. В общем, как бы это сказать правильно, я мать Дмитрия.
Елена замерла на месте. Кровь отхлынула от лица, кажется, уже во второй раз за день.
— Мама? — переспросила она. — Но Дмитрий всегда утверждал, что его мама давно скончалась, ещё в деревне.
— Ах, так ему, видно, удобнее считать, — вздохнула Мария Ивановна.
Соня с интересом подошла ближе к пожилой женщине. Мария Ивановна взглянула на девочку, и её лицо, покрытое морщинками, вдруг стало мягче.
— Какая хорошенькая внучка у меня получилась! — улыбнулась она. — Соня, да?
— Соня, — прошептала Елена, всё ещё не веря в происходящее. — У неё со слухом проблемы, милая.
— Вижу, вижу, — кивнула Мария Ивановна. — Понимаю. Вон как внимательно смотрит.
— Но как вы здесь оказались? Почему пришли? — не сдержалась Елена и сразу осеклась, осознав, что даже не предложила гостье чашку чая после дороги.
Впрочем, Мария Ивановна не обиделась и с момента их знакомства вела себя скромно. А через десять минут уже на кухне делилась своей историей. Она была первой неофициальной женой отца Дмитрия. Они жили в отдалённом сибирском посёлке.
— Василий Петрович пил без меры, а иногда и руки распускал, пропивал всё до копейки, — рассказывала Мария Ивановна, и её руки слегка подрагивали. — Я ушла, когда Диме исполнилось шесть лет. Хотя, если честно, просто сбежала от мужа, чтобы спасти сына. Уехала к тётке. Работала на двух местах: в фельдшерском пункте и уборщицей дополнительно. Вернулась через пару месяцев, забрала его и вырастила сама. В школьные годы нанимала репетиторов, чтобы он смог поступить в хороший институт. Сама недоедая, только бы помочь кровиночке. Но как Дмитрий перебрался в столицу, как первые деньги пошли, так всё изменилось. Стыдно ему стало за меня, за простое происхождение. Говорил, что я его тянет назад, а потом и вовсе объявил, что я умерла. Так ему было проще создавать образ сироты, который всего добился своими силами.
— Боже мой, — только и смогла выдохнуть Елена.
— Я бы не приехала, не стала тревожить, но случилась беда, — продолжила Мария Ивановна, с грустью погладив свой старый чемодан. — Дом сгорел. Вот и всё, что у меня осталось. Недавно увидела интервью Дмитрия в журнале. Нашла адрес его офиса, пошла туда.
— Он вас выгнал, — догадалась Елена.
— Если бы только сказал, что не знает меня, начал высмеивать, потом дал денег, — по щекам Марии Ивановны скатились слёзы. — На билет обратно. А куда мне возвращаться? Некуда. Я ему и говорю: сынок, помоги. А он...
— Я даже не знала, что у него есть жена и внучка, — добавила она. — Дима твердил, что живёт один.
Елена села рядом. Да уж, символично. Две обманутые женщины, одна в начале пути, другая в конце.
В этот момент в замке повернулся ключ. Дверь с шумом открылась. На пороге появился Дмитрий. Его лицо искажала ярость.
— Опять ты здесь? — воскликнул он, указывая пальцем на Марию Ивановну. — Я же велел тебе уезжать. Что ты вообще забыла в моём доме?
— Дмитрий, это же твоя мама, — возразила Елена, вставая между ними.
— Нет у меня никакой матери, она давно умерла, — отрезал он. — А это какая-то нищенка.
— Сыночек, не надо так, — попыталась встать Мария Ивановна.
— Вон из моего дома, — рявкнул Дмитрий.
— Дмитрий, прекрати, — настаивала Елена. — Нельзя так обращаться.
— Ещё как можно, — глаза мужа сузились от злости. Он смотрел на жену с тем же ледяным презрением, что и в офисе.
— Ты, значит, уже всё узнала, да? — продолжил он. — Ну и отлично, меньше придётся объяснять.
Дмитрий схватил чемодан Марии Ивановны и вышвырнул его на лестницу.
— Уходи и забудь дорогу сюда, — крикнул он.
— Дмитрий! — закричала Елена.
— А ты? — бизнесмен повернулся к ней. — Собирай свои вещи.
— Что? — переспросила она.
— Я подаю на развод и на то, чтобы лишить тебя прав на ребёнка, — заявил он. — Ты не в себе. Ты не способна воспитывать мою дочь.
Елена задохнулась от этих слов.
— Лишить меня Сони? — произнесла она. — Ты настоящее чудовище.
— Это ты чудовище, — процедил муж. — Родила мне ребёнка с дефектом. Испортила семь лет моей жизни. Я переезжаю к Наташе. Она, в отличие от тебя, нормальная женщина. Чтобы к утру ни тебя, ни её здесь не было.
Он кивнул на плачущую Марию Ивановну. Дмитрий вышел, громко захлопнув дверь.
Наступила тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипываниями пожилой женщины. Елена подошла к дочке и обняла её.
— Всё будет в порядке, солнышко, — прошептала она. — Мама с тобой.
Но Елена впервые в жизни сама не верила в эти слова. А ночью она не сомкнула глаз. Сидела на кухне, автоматически перебирая бумаги, пока Мария Ивановна, приняв корвалол, дремала в кресле. Соня спала в своей комнате. Единственный спокойный человек в этом разваливающемся мире.
Утром Елена попробовала оплатить такси до вокзала, чтобы хотя бы отправить Марию Ивановну к дальним родственникам, о которых та упоминала. Платёж отклонён. Елена взяла другую карту. Заблокирована. Холодный пот выступил на лбу. Елена открыла ноутбук, зашла в онлайн-банк. Общий счёт, куда поступала её небольшая зарплата из библиотеки и где она копила на лечение Сони, показывал нулевой баланс.
— Он всё забрал, — тихо произнесла Елена в пустоту кухни.
— Я так и думала, — отозвалась свекровь из кресла. — Дмитрий пошёл в отца, тот тоже, как напивался, выносил последнее из дома. Только Дима делает это на трезвую голову, но с большим размахом.
— Что же нам теперь делать? — Елена опустила голову на руки. — Нам ведь некуда податься.
Она чувствовала себя полностью раздавленной. Но когда Сонечка вышла на кухню, ещё сонная и тёплая, и обняла её за шею, Елена осознала, что не сломлена. Она просто не имела права опускать руки.
— Мы уедем отсюда, — твёрдо заявила она.
— Куда, Леночка? — спросила Мария Ивановна. — У меня ничего, у тебя тоже.
И в этот момент Елена вспомнила о тонкой нити из прошлого, которую Дмитрий не смог оборвать.
— У меня есть дом, — сказала она. — В деревне, от бабушки.
— Дом? — оживилась Мария Ивановна. — Это же выход.
— Не знаю, выход ли, — покачала головой Елена, собирая в сумку вещи для ребёнка, аптечку и остатки еды из холодильника.
— Я там была последний раз, когда мне было десять. Дом старый, почти развалившийся. Бабушка Екатерина Семёновна там жила, но с другой стороны, это всё-таки крыша над головой.
На том и порешили. А вскоре, посидев немного для традиции, все трое вышли из квартиры с двумя сумками и старым чемоданом Марии Ивановны. Елена сняла с пальца обручальное кольцо и протянула его таксисту на стоянке у дома.
— Мне нужно в Заречье, это двести километров отсюда, — объяснила она. — Хватит этого?
Продолжение :