Я зашла на кухню и поставила чайник. Было около одиннадцати вечера, Маша уже спала, в квартире стояла та самая тишина, когда слышно, как тикают часы над холодильником. Я достала чашку, насыпала заварку — обычные движения, которые делала каждый вечер. Игорь сидел в гостиной, листал что-то в телефоне. Я слышала, как он постукивал пальцем по экрану.
Чайник закипел. Я налила воду, помешала ложкой и взяла телефон — хотела проверить, пришло ли уведомление от банка. Игорь оставил свой на столе, экран светился. Я машинально глянула. Там было открыто письмо — бронь двух билетов на Сочи, вылет через неделю. Имена: Игорь Морозов и Светлана Комарова.
Я поставила чашку на стол. Пальцы сами потянулись к его телефону. Я пролистала переписку. Переводы — три штуки за последний месяц, все на один и тот же номер карты. Суммы небольшие, но регулярные. В сообщениях — планы, смайлики, фразы типа «скоро всё решим» и «потерпи ещё чуть-чуть».
Я выдохнула. Внутри что-то сжалось — не больно, а холодно, как будто кто-то включил кондиционер прямо в груди. Я вернула телефон на место, взяла свою чашку и вышла в кабинет. Закрыла дверь, включила компьютер. Открыла банковские приложения — сначала своё, потом общий счёт. Посмотрела на остатки, на историю операций. Всё было на месте, но теперь я видела эти цифры по-другому.
Значит, вот как. Билеты, переводы, Светлана. Неделя.
Я взяла блокнот, записала даты переводов, суммы, номер карты. Сделала скриншоты с его телефона — тихо, быстро, пока он сидел в гостиной. Потом вернулась в кабинет и начала составлять список: все наши счета, доступы, доли в бизнесе, документы на квартиру. Работала методично, как всегда — одна строчка за другой. Руки не дрожали. Просто делала то, что умела лучше всего — считала.
Игорь зашёл часа через два, сонный, зевнул.
— Ты чего так долго сидишь?
— Работаю, — сказала я ровно. — Отчёты надо доделать.
Он пожал плечами, ушёл спать. Я осталась за компьютером до трёх ночи. К утру у меня был готов черновик — что нужно перевести, что закрыть, с кем связаться. Я позвонила Кате, как только рассвело.
Катя приехала в обед. Мы сели на кухне, я поставила перед ней распечатки.
— Смотри, — я показала на выделенные строчки. — Три перевода за месяц. Билеты на двоих. Вылет через неделю.
Катя взяла листы, пробежала глазами. Её лицо не изменилось — она всегда была такой, собранной.
— Ты уверена, что хочешь действовать?
— Да.
— Хорошо. Во-первых, переводим все общие счета на твоё имя. Во-вторых, блокируем его доступ к управлению фирмой — нужна перерегистрация. В-третьих, готовим документы на раздел имущества. Всё это займёт дней пять, если поторопимся.
Я кивнула. Катя положила ручку на губы, подумала.
— Во-вторых, нужен нотариус. Я знаю одного, он быстро работает. Но если Игорь заподозрит что-то, он может попытаться обойти нас. Ты готова к тому, что он начнёт давить?
— Готова.
Катя посмотрела на меня долго, потом кивнула.
— Тогда начинаем.
Первые два дня прошли тихо. Я перевела два счёта на своё имя — это было несложно, у меня были все доступы. Игорь ничего не заметил, он вообще редко проверял банковские операции, доверял мне. Я заполнила формы на перерегистрацию части фирмы — Катя помогла с бумагами, мы подали их в налоговую. Всё шло по плану.
Я работала по ночам, когда Маша спала. Сидела в кабинете, печатала, сканировала, отправляла письма. Пальцы двигались быстро, привычно. Внутри была пустота — не злость, не боль, просто холодная ясность. Я знала, что делаю. Каждая цифра, каждая подпись — это был мой ответ.
На третий день Игорь зашёл в кабинет.
— Ты чего так много работаешь?
— Отчёты, — сказала я, не поднимая глаз. — Проверка скоро.
Он постоял у двери, потом ушёл. Я выдохнула. Ещё немного — и всё будет готово.
На четвёртый день Игорь позвонил мне днём. Голос был напряжённый.
— Алина, ты что-то делала со счетами?
Я была на работе, сидела в своём офисе. Положила ручку на стол.
— Переводила деньги на сберегательный счёт. Проценты выше.
— Почему ты не сказала?
— Забыла. Это же наши деньги, какая разница?
Он помолчал. Я слышала, как он дышит.
— Хорошо. Но в следующий раз предупреди.
— Конечно.
Я положила трубку. Руки были сухими. Внутри что-то сжалось, но я не дрогнула. Он заподозрил. Значит, нужно действовать быстрее.
Вечером я позвонила Кате.
— Он что-то понял. Нужно ускориться.
— Хорошо. Завтра подаём документы на перерегистрацию фирмы. Послезавтра — к нотариусу. Ты сможешь?
— Смогу.
На пятый день Игорь начал давить. Он пришёл вечером, сел напротив меня на кухне.
— Алина, я знаю, что ты что-то делаешь. Давай поговорим как взрослые люди.
Я подняла глаза. Смотрела на него ровно, без улыбки.
— О чём?
— Ты перевела счета. Ты подала документы на перерегистрацию фирмы. Зачем?
— Чтобы ты не забрал наши деньги и не уехал со Светланой.
Он замер. Лицо побледнело.
— Откуда ты…
— Твой телефон. Билеты, переводы. Всё видела.
Он молчал. Потом попытался улыбнуться, но получилось криво.
— Алина, ты же понимаешь, это не то, о чём ты думаешь. Мы просто…
— Не надо.
Я встала, взяла чашку, отнесла в раковину. Повернулась к нему спиной.
— Завтра мы идём к нотариусу. Ты подпишешь документы на раздел имущества. Или я подам в суд.
— Ты не можешь так просто…
— Могу.
Я вышла из кухни. Он не пошёл за мной.
Ночью мне не спалось. Я лежала в темноте, смотрела в потолок. Внутри было пусто — не больно, не страшно, просто пусто. Я думала о Маше, о том, что скажу ей, когда она спросит, где папа. Думала о том, правильно ли я делаю. Может, надо было просто поговорить, попытаться понять. Но потом вспомнила его переписку, билеты, переводы — и пустота снова заполнилась холодом.
Нет. Я всё делаю правильно.
Утром я встала, умылась, оделась. Маша проснулась, я сварила ей кашу, усадила за стол. Игорь вышел из спальни, посмотрел на меня.
— Ты серьёзно?
— Да.
Он вздохнул, сел рядом с Машей. Она что-то лепетала про мультики, он кивал, но не слушал. Я видела, как он теребит запонки на рубашке — всегда так делал, когда нервничал.
К нотариусу мы поехали вместе. Катя встретила нас у входа, передала мне папку с документами.
— Всё готово. Просто подпиши, где нужно.
Мы зашли в кабинет. Нотариус — мужчина лет пятидесяти, в строгом костюме — посмотрел на нас, кивнул.
— Садитесь.
Я села, Игорь напротив. Нотариус разложил бумаги на столе.
— Итак, раздел имущества. Квартира, счета, доли в фирме. Всё поровну, если нет возражений.
Игорь молчал. Потом наклонился к нотариусу, что-то зашептал. Я не слышала слов, но видела, как нотариус нахмурился, покачал головой.
— Извините, но я не могу этого сделать. Всё должно быть по закону.
Игорь выпрямился. Посмотрел на меня.
— Алина, ты же понимаешь, мы можем договориться. Не надо так.
Я посмотрела на него. Ровно, без улыбки.
— Подписывай.
Он попытался ещё раз.
— Подумай о Маше. Ей нужен отец.
— Маше нужен отец, который не врёт.
Он замолчал. Нотариус кашлянул.
— Господин Морозов, вы подписываете или нет?
Игорь взял ручку. Подписал. Я тоже поставила подпись. Нотариус поставил печать.
— Готово.
Мы вышли из кабинета. На улице Игорь попытался заговорить, но я прошла мимо. Села в машину, уехала. Катя позвонила через час.
— Всё в порядке. Документы зарегистрированы. Теперь он не может распоряжаться счетами без твоего согласия.
— Спасибо.
Я положила трубку. Руки лежали на руле. Внутри было пусто, но спокойно.
Вечером я забрала Машу от бабушки, приехала домой. Игорь сидел в гостиной, смотрел в телефон. Я прошла на кухню, поставила чайник. Он зашёл следом.
— Алина, давай поговорим.
— Не о чем говорить.
— Я не хотел, чтобы так получилось. Это просто… случилось.
Я обернулась. Посмотрела на него.
— Случилось? Ты переводил ей деньги три месяца. Бронировал билеты. Это не случайность.
Он молчал. Потом попытался шагнуть ближе, но я подняла руку.
— Не надо.
— Алина…
— Собирай вещи.
Он замер.
— Что?
— Собирай вещи. Уходишь сегодня.
— Ты не можешь меня выгнать. Это моя квартира тоже.
— Могу. Документы на раздел подписаны. Квартира записана на меня. У тебя есть час.
Я вышла из кухни. Прошла в детскую, где Маша играла с игрушками. Села рядом с ней, обняла. Она прижалась ко мне, что-то лепетала про зайца. Я гладила её по голове, слушала. Внутри было тихо.
Через час Игорь вышел из спальни с сумкой. Остановился у двери.
— Ты пожалеешь.
— Нет.
Он постоял ещё немного, потом ушёл. Дверь закрылась. Я встала, подошла к окну. Смотрела, как он садится в машину, уезжает. Потом вернулась в детскую, села рядом с Машей. Она посмотрела на меня.
— Мама, где папа?
— Папа уехал по работе.
— Надолго?
— Не знаю, солнышко.
Она кивнула, вернулась к игрушкам. Я сидела рядом, смотрела на неё. Внутри было пусто, но не страшно. Просто тихо.
Вечером я села на кухне, открыла ноутбук. Проверила счета — всё на месте. Посмотрела на список документов — всё готово. Закрыла папку, убрала в шкаф. Налила себе чай, села у окна. За окном темнело, на улице зажигались фонари.
Я подумала о том, что будет дальше. О работе, о Маше, о новой жизни. Страшно не было. Просто спокойно. Я сделала то, что должна была. Защитила себя, защитила дочь. Не кричала, не билась в истерике. Просто действовала — тихо, расчётливо, как умела.
Телефон завибрировал. Сообщение от Кати: «Как ты?»
Я написала: «Нормально. Он ушёл».
«Молодец. Позвони, если что».
«Спасибо».
Я положила телефон, допила чай. Встала, прошла в детскую. Маша уже спала, обнимала плюшевого зайца. Я поправила одеяло, поцеловала её в лоб. Потом вышла, закрыла дверь.
В квартире было тихо. Я прошла в спальню, легла. Смотрела в потолок. Внутри было пусто, но не больно. Просто пусто. Я выдохнула, закрыла глаза.
Всё. Теперь я свободна.
Утром я проснулась рано. Встала, умылась, оделась. Сварила кофе, села на кухне. За окном светало. Я смотрела на пустой стул напротив, где раньше сидел Игорь. Теперь там никого не было. И это было правильно.
Маша проснулась, я приготовила ей завтрак. Мы сели за стол, она что-то рассказывала про садик, про подружек. Я слушала, кивала. Внутри было спокойно.
Днём я пошла на работу. Коллеги спрашивали, как дела. Я отвечала коротко: «Нормально». Работала как обычно — цифры, отчёты, таблицы. Всё было на своих местах.
Вечером я забрала Машу, мы поужинали, она легла спать. Я села в кабинете, открыла ноутбук. Посмотрела на папку с документами. Потом закрыла её, выключила компьютер. Встала, прошла на балкон. Стояла, смотрела на город. Фонари, окна, машины внизу. Всё как всегда.
Я подумала о том, что изменилось. Игоря нет. Денег меньше не стало. Маша в безопасности. Я сделала всё, что могла. Не кричала, не плакала, не устраивала сцен. Просто действовала. Тихо, расчётливо, как умела лучше всего.
Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера: «Ты пожалеешь». Я посмотрела на экран, удалила сообщение. Заблокировала номер. Положила телефон в карман.
Вернулась в квартиру, закрыла балконную дверь. Прошла в спальню, легла. Закрыла глаза. Внутри было тихо. Не больно, не страшно. Просто тихо.
Я сделала правильно. Я выбрала себя.
Прошла неделя. Игорь пытался звонить, писать. Я не отвечала. Катя сказала, что он подал на апелляцию по разделу имущества, но шансов мало — все документы оформлены правильно. Я кивнула. Меня это не волновало.
Маша спрашивала про папу всё реже. Я отвечала коротко: «Папа занят». Она кивала, возвращалась к игрушкам. Я смотрела на неё, и внутри что-то теплело. Она в безопасности. Это главное.
Я вернулась к работе, к привычному ритму. Цифры, отчёты, таблицы. Всё было понятно, всё под контролем. Вечером я забирала Машу, мы ужинали, она ложилась спать. Я садилась в кабинете, проверяла счета, планировала расходы. Всё как раньше. Только теперь я была одна. И это было правильно.
Однажды вечером я сидела на кухне, пила чай. За окном шёл дождь, капли стучали по стеклу. Я смотрела на них, думала. О том, что было. О том, что будет. О том, правильно ли я поступила.
Да. Я поступила правильно.
Я защитила себя. Защитила дочь. Не дала ему забрать наши деньги, уехать, разрушить всё, что мы строили. Я действовала тихо, расчётливо, без истерик и скандалов. Я использовала то, что умела лучше всего — считать, планировать, контролировать. И я выиграла.
Телефон завибрировал. Сообщение от Кати: «Апелляция отклонена. Всё осталось как есть».
Я написала: «Спасибо».
Положила телефон, допила чай. Встала, прошла в детскую. Маша спала, обнимала зайца. Я поправила одеяло, поцеловала её в лоб. Потом вышла, закрыла дверь.
В квартире было тихо. Я прошла в спальню, легла. Закрыла глаза. Внутри было спокойно. Не больно, не страшно. Просто спокойно.
А вы бы смогли так же холодно и расчётливо поступить?
Поделитесь в комментариях, интересно узнать ваше мнение!
Поставьте лайк, если было интересно.