— Все кончилось, смирись — сказал Артур, и от этой фразы у Ирины в груди что-то лопнуло. Может, хрустальная ваза, которую она ему на свадьбу подарила — все равно безделушка — а может, просто ниточка, что держала ее последние пятнадцать лет.
Она стояла посреди кухни. На столе красовался торт. Настоящий шедевр, честное слово! С персиковым муссом и миндальными лепестками — она его готовила в подарок Артуру, просто так, без повода, потому что вот нахлынуло. И он, вот такой красивый, сейчас превратился в памятник ее глупости, понимаете?
Ирина только улыбнулась. Жуткой, перекошенной улыбкой.
— Смириться? С чем, Артур? С тем, что ты пятнадцать лет врал? — Она прислонилась к столешнице. Даже не кричала, потому что на крик уже сил не было. Пустота.
Он же, Артур, он стоял в дверном проеме, такой холеный, в своем костюме за безумные деньги, и смотрел на нее, как на надоевшую кошку. Без злости, что самое противное. Скучно ему было.
— Ира, ну зачем этот цирк? Все просто. Я встретил женщину, которая... понимаешь, которая мне ровня. Успешная. Она не прячется на кухне. Не возится с твоими этими... примитивными тортами. — Он брезгливо кивнул на персиковый мусс. — У нее своя компания, она делает деньги, а не переводит продукты.
Вот тут он попал. Не в сердце — нет, сердце уже было ватным — а прямо в горло. Торты! Ее единственная отдушина, ее талант, о котором он всегда говорил: «Миленькое хобби».
— Примитивные? Артур, ты ел их пятнадцать лет, и тебе всегда нравилось! — Это был уже не голос, это был скрип дверной петли.
— Нравилось? С тобой просто было удобно. Уют, жена, вот это вот все. А теперь мне нужен партнер. — Он поправил галстук. — Знаешь, я тебе даже благодарен. Ты дала мне комфорт, пока я рос. Но теперь ты якорь.
Он уходил быстро. Забрал только свой новый чемодан. Даже не взглянул на свой любимый кожаный диван, на книжный шкаф, забитый его коллекционными изданиями. Он просто развернулся и ушел, будто все это — хлам, который его не касается. И только позже Ирина осознала: он так легко ушел, потому что все, включая обстановку, дом, и даже счета — было оформлено так, чтобы ей не досталось ничего. Он не оставлял ей диван. Он выставлял дом на продажу.
Через неделю пришло уведомление от его юриста. Развод — за один день. Ей ничего. Ничего! Общая квартира, которая покупалась «для нас» — записана на его оффшорную фирму. Сбережения? Все его. Артур оставил ей только крохотную старую дачу в двадцати километрах от города, где они ни разу не были последние десять лет. Сказал — это «моральная компенсация». Смешно? Горько.
Вечером к ней зашла Светлана, соседка. Увидела Ирину, которая сидела на полу, свернувшись клубком. На столе, неприкосновенным монументом, стоял тот самый, засохший торт. Она смотрела на него, как на последнего друга, который ее предал.
— Ирка, ты чего? Это ж не смерть. Это свобода! — Светлана говорила жестко, но в ее глазах была такая искренность. — Этот гад просто вытер о тебя ноги, ты поняла? И еще твои таланты примитивными назвал! Да твою выпечку в Европе продавать можно, дура!
Ирина подняла голову. Впервые за неделю она увидела не себя, а свою подругу. И торт. Примитивный.
— Дача... Он мне оставил дачу, Света. Старую, там даже газа нет. И что мне теперь делать? Я ведь ничего не умею, кроме этих... глупостей.
Светлана, женщина решительная, поставила руки в боки.
— Так, тихо! Не умеешь? А кто мне на юбилей такой торт сделал, что гости до сих пор рецепт выпрашивают?! Ты не глупости делаешь, Ира, ты просто слишком долго верила этому идиоту! Вот теперь и посмотрим, что ты умеешь. Дача, говоришь? Отлично! Это твой штаб!
Ирина посмотрела на торт, потом на подругу. В голове вертелась только одна фраза Артура: «Примитивные торты». А если не примитивные?
***
Дача оказалась, как Артур и обещал, «моральной компенсацией» — только компенсацией за что-то очень плохое. Дом стоял на отшибе, вросший в землю. Ни газа, ни нормального света, только старая, скрипучая плита, которую надо было зажигать со спички и ждать по полчаса, пока она соизволит прогреться до нужной температуры.
Но рядом... о, рядом был сплошной элитный ад.
Светлана привезла старый миксер, десяток килограммов муки, а еще — мощный автомобильный аккумулятор, от которого можно было хоть как-то питать приборы.
— Ты видишь, Ирка? Это же поселок «Солнечный Берег-3». Тут, блин, депутаты да олигархи живут. А ты — прямо у них под боком.
Ирина только махнула рукой:
— Мне все равно. Я отсюда не вылезу. Мне надо работать.
А работать было тяжело. Света нашла ей пару первых заказов через свой «мамский чат» — детский день рождения, человек тридцать. Ирина пекла по ночам, когда не так жарко. Запах ванили, карамели и свежего теста поплыл по округе. Для Ирины это был запах жизни, для соседей — запах скандала.
Первым пришел некто Геннадий Борисович. Здоровенный такой мужик, в белоснежной футболке поло и шортах, похожих на скатерть. Он постучал в ворота с такой силой, что те чуть не слетели.
— Эй! Хозяйка! Открой немедленно!
Ирина, вся в муке, как привидение, вышла.
— Что случилось?
Геннадий Борисович оглядел ее дом, покосившийся забор, старый колодец, а потом ее. Сверху вниз.
— Случилось?! Это вы мне тут устроили? Чем вы тут вообще занимаетесь, гражданка?
— Я торты пеку. Работаю, — ответила Ирина, и ей вдруг стало стыдно за свою заляпанную футболку.
— Торты? — Геннадий Борисович рассмеялся. Это был такой мерзкий, надменный смех. — Вы хоть понимаете, где вы находитесь? Здесь, милочка, элитный поселок. Тут люди отдыхают от вашего рабочего класса. А вы мне тут на всю улицу устраиваете... что это за запах? Дешевая кулинария?!
— Это ваниль, Геннадий Борисович, — спокойно сказала Ирина. — Натуральная.
— Неважно! У нас тут воздух должен быть чистым. Мы платим огромные деньги за комфорт! За тишину! А тут вы со своим... производством! И вообще, у вас тут что, коммерческая недвижимость? Я буду жаловаться!
Ирина впервые почувствовала не страх, а ярость. Ту самую, чистую ярость, которую Артур пытался в ней убить.
— Жалуйтесь, куда хотите! Это моя частная собственность. И я здесь не носки стираю, а пытаюсь прокормить себя после того, как мой муж меня бросил, оставив одну дачу!
— Нас ваши семейные драмы не интересуют! — он фыркнул. — Или вы закрываете свою лавочку, или мы вам тут устроим!
С этими словами он резко развернулся. Но не успел он отойти и на два шага, как Светлана — она как раз вышла из дома с пустым ведром — крикнула:
— Эй, Борисыч! А вы, я смотрю, тоже на свежем воздухе отдыхаете, да? Как там ваша жена поживает? Не тяжело ей? Говорят, она в городе на трех работах, чтобы вам было на что эти шорты покупать, а? А вы тут, значит, за чистый воздух боретесь?
Геннадий Борисович застыл, как мраморная статуя. Он метнул на Светлану взгляд, полный чистой, животной ненависти.
— Заткнись, ты, базарная баба!
— Сам заткнись, холеный нахлебник! — отрезала Света. — И запомни: эта женщина печет такое, что через год весь поселок будет стоять в очереди за ее тортами. А ты — нюхать ваниль, пока она тебя не задушит.
Ирина смотрела на подругу, потом на убегающего Геннадия Борисовича. И вдруг поняла, что эта битва — это не только за торты. Это за право быть собой.
***
Борьба с Геннадием Борисовичем на самом деле только подогрела интерес. Светлана — гений маркетинга! Она записала их разговор на диктофон, выложила в чат с подписью: «— Вон из моего элитного поселка! — сказали мне за запах натуральной ванили».
Все. Это был взрыв.
Люди не просто заказывали торты, они покупали справедливость. Ирина еле успевала. Аккумулятор, который привезла Света, уже не справлялся, пришлось тянуть нормальный кабель от столба. Она, конечно, нарушала все, что можно, но ей было уже плевать. Ей нравилось это чувство — чувство борьбы.
Светлана однажды зашла и ткнула пальцем в ноутбук:
— Смотри! Твою историю подхватил один крупный паблик, «Жизнь после Н...». Они дали тебе рекламу. Бесплатно.
— А что им надо? — недоверчиво спросила Ирина.
— Им надо, чтобы ты показала, что даже самого холеного гада можно уделать. Они попросили интервью. И показать твой «Примитивный» цех.
Ирина согласилась. Она дала интервью в той самой кухне, где Артур ее унизил. Она не плакала. Она говорила спокойно, глядя в камеру. «Да, мой торт был примитивным. Но зато настоящим».
А дальше — как в кино!
Когда бизнес Ирины перерос дачу, и она стала присматривать помещение в городе, ей вдруг позвонил Артур.
— Ирочка, ты молодец. Я же говорил, у тебя есть потенциал. Я хочу предложить тебе партнерство. У меня есть связи, у меня есть деньги...
Ирина слушала его, и ее чуть не стошнило от его сладкого голоса.
— Ты не говорил про потенциал, Артур. Ты говорил, что я якорь и пеку примитив. — Она рассмеялась.
— Ну, я погорячился. Мой юрист изучила твой рынок. Мы можем выйти на миллионные обороты...
— А тебе известно, что мой главный враг, Геннадий Борисович, твой деловой партнер по застройке? — Ирина услышала, как на том конце провода наступила мертвая тишина. — Так вот, Артур. Мой бизнес — это моя личная месть вам обоим.
Она повесила трубку.
А через неделю пришла развязка. Геннадий Борисович, который продолжал писать на нее жалобы во все инстанции, вдруг лишился всех контрактов. Скандал, который подняла Светлана в соцсетях, накрыл его с головой. Люди, которых он годами терроризировал своим влиянием в поселке, вдруг обрели смелость.
Ирина, уже сильная, уверенная женщина, открыла свою кондитерскую в центре города. Она не стала тратиться на дорогущие вывески. На стене горела неоновая надпись, жирными, дерзкими буквами:
— ПРИМИТИВ —
В день открытия Артур пришел. Он стоял у входа, помятый, в не очень чистом уже костюме. Его новая, «успешная» жена, оказывается, ушла, забрав его машину и половину акций.
— Ира, мне нужен заказ, — сказал он тихо.
— Заказ? — Она посмотрела на него, как на пустое место.
— Да. Мне нужно... просто выжить. Я думал, ты добрая.
— А я и добрая. — Ирина взяла со стола самый большой, самый красивый кусок торта с персиковым муссом. — Это мой последний торт, Артур. Для тебя. Он стоит ровно 15 лет моей жизни и 5 тысяч рублей. Плати.
Артур не заплакал. Он просто достал из кармана мятую купюру, отдал ей, и жадно впился в этот кусок. Вкус того самого, «примитивного» торта, который он когда-то презирал, стал для него вкусом горького сожаления.
Он ел торт, и в этот момент Ирина поняла. Она не просто выжила. Она победила. Она нашла себя там, где он увидел только якорь и примитив.
После точки, которую он поставил, она нашла начало. И это начало было очень сладким.
Спасибо что читаете мои истории каждый день.
Особая благодарность за ваши донаты и подписку на канал!