Телефон лежал на диване — старый, забытый, чужой. Ольга держала его в руках и не могла пошевелиться. На экране светилась переписка мужа. Та самая, которую ей не полагалось видеть. Никогда.
«Олег, ты разобрался насчёт той квартиры? Я узнавала — её можно переоформить на меня как дарственную, и тогда при разводе Ольге ничего не достанется».
Это писала свекровь. Зинаида Петровна. Женщина, которая двадцать три года называла её доченькой.
* * *
А началось всё за несколько часов до этого — с обычного звонка.
— Оль, ты только не пугайся, но мне Аня написала, что видела Олега с какой-то женщиной в кафе, — осторожно начала подруга Лена.
— Да ладно тебе, какая женщина? Это, наверное, коллега. У него вся команда молодая, — отмахнулась Ольга, перекладывая в холодильнике банки с вареньем.
— Ну, как знаешь. Я просто предупредила.
Ольга положила трубку и задумалась. Муж последние два месяца действительно стал каким-то странным. То засиживался допоздна на работе, то в телефоне что-то постоянно печатал, прикрывая экран ладонью. Она говорила себе, что это глупости, что в их возрасте романы — это несерьёзно. Но червячок сомнения всё равно заворочался где-то внутри.
Им обоим было под шестьдесят. Дочка Лиза давно вышла замуж и родила внука Максима — ему уже четыре. Ольга оформила пенсию в прошлом году, но подрабатывала удалённо: корректировала тексты для издательства. Олег ещё работал в строительной компании, получал неплохо. Жили нормально — без особой романтики, но и без скандалов. Квартира трёхкомнатная, машина, дача. Всё как у людей.
В тот день Ольга собиралась на дачу. Лиза с мужем и Максимом тоже обещали подъехать на выходные. Ольга взяла старый телефон — Кирилл, сын Олега от первого брака, оставил его у них год назад, когда купил новый. Хотела закачать мультики, чтобы внук в дороге не скучал. Зарядила, включила.
На экране появилось уведомление: «Синхронизация с учётной записью завершена».
Ольга нахмурилась. Что за синхронизация? Телефон же старый, забытый. Открыла настройки — и похолодела. Там был указан аккаунт мужа. Олег когда-то настраивал этот телефон для пасынка и забыл выйти из своего облачного хранилища. Теперь все сообщения с его основного телефона дублировались сюда.
Она хотела закрыть это, выйти из аккаунта. Но что-то дёрнуло заглянуть в переписки. Просто посмотреть. Убедиться, что всё в порядке.
Чат назывался «Семейный совет». Участники: Олег, его мать Зинаида Петровна, его сестра Инна.
Ольга открыла последнее сообщение. Дата — позавчера.
Зинаида Петровна: «Олег, ты разобрался насчёт той квартиры? Я узнавала — её можно переоформить на меня как дарственную, и тогда при разводе Ольге ничего не достанется».
Олег: «Мам, я пока не готов говорить с ней об этом. Надо действовать аккуратнее».
Инна: «А что там с анализами? Ты сдал?»
Олег: «Завтра иду. Если подтвердится диабет, буду оформлять инвалидность. Тогда Ольга по закону обязана будет ухаживать, а я тем временем всё на маму переоформлю. Она человек надёжный».
Руки задрожали. Ольга пролистала выше.
Зинаида Петровна (неделю назад): «Я вчера была у вас, пока Ольга в магазин ходила. Нашла её записную книжку в тумбочке. Там адреса каких-то клиник, направления на анализы. Думаю, она что-то скрывает. Может, больна и молчит?»
Инна: «А может, она тебе что-то подкинуть хочет? Мама, ты там ничего подозрительного не видела?»
Зинаида Петровна: «Видела пачку успокоительных. Может, у неё с головой проблемы? Надо проверить».
Олег: «Не драматизируйте. Просто надо обезопаситься финансово. Квартира моя, я её купил до брака. Оформлю на маму — и никаких претензий».
Инна: «Правильно. А то она сейчас на пенсии сидит, ничего толком не делает, а претендовать на твоё имущество будет».
Ольга почувствовала, как внутри всё стянуло холодом. Она продолжала читать — уже не в силах остановиться.
Зинаида Петровна (три недели назад): «Олег, я серьёзно. Тебе надо проверить, не изменяет ли она тебе. Ты же на работе целыми днями, а она дома одна. Мало ли».
Олег: «Мам, кому она нужна в её возрасте?»
Инна: «Не скажи. Я в новостях читала про одну пенсионерку — завела себе мужчину помоложе, а потом его в квартиру прописала. Муж потом ничего доказать не смог».
Зинаида Петровна: «Вот видишь. Надо камеру поставить в квартире. Я в интернете смотрела — сейчас есть маленькие, незаметные».
Олег: «Мам, это перебор».
Инна: «Нет, не перебор. А вдруг она документы подделывает? Или кредит на твоё имя оформит?»
Ольга выронила телефон на диван. Сердце колотилось так, что в ушах шумело. Значит, вот как. Они её обсуждают. Строят планы. Копаются в её вещах. Свекровь бывала у них часто — то борщ принесёт, то предложит с внуком посидеть. А на самом деле — рылась в тумбочках.
Записная книжка с адресами клиник. Ольга невольно усмехнулась сквозь подступающие слёзы. Она записывала туда контакты врачей для статей — работала с медицинским издательством, проверяла тексты. А они решили, что она смертельно больна и что-то скрывает.
Успокоительные. Обычная валериана, которую она пила, когда не могла заснуть. «Может, у неё с головой проблемы».
Двадцать три года. Двадцать три года она готовила этому человеку завтраки. Стирала его рубашки. Ждала с работы. Родила ему дочь.
Ольга встала, прошлась по комнате. Ноги не слушались. Она взяла телефон обратно, методично сделала скриншоты всех сообщений. Отправила себе на почту. Потом прошла в спальню, легла на кровать и уставилась в потолок.
Что делать? Позвонить Олегу? Устроить скандал? Или...
Она пролежала так до вечера. Думала. Вспоминала. Как он смотрел на неё на свадьбе. Как держал на руках новорождённую Лизу. Как они вместе копали грядки на даче, и он шутил, что она сажает морковку криво. Как год назад, когда она сломала руку, он две недели сам готовил — криво, невкусно, но готовил.
И вот это — «кому она нужна в её возрасте». Это тоже он. Тот же человек.
Через час хлопнула входная дверь. Олег вернулся — бодрый, улыбающийся.
— Оля, привет! Я тут пирожки купил по дороге, с капустой. Знаю, ты такие любишь.
Она молча встала, прошла на кухню. Он шёл следом, рассказывал что-то про работу, про пробки на Ленинградке. Ольга поставила чайник. Руки подрагивали, но голос она держала ровно.
— Олег, сядь.
— Что случилось? — Он насторожился. — Ты заболела?
— Сядь.
Он сел, глядя на неё с недоумением.
Ольга положила перед ним старый телефон.
— Это что?
— Кирюшин телефон. Открой.
— Зачем?
— Открой.
Он взял телефон, разблокировал. Лицо начало меняться — сначала непонимание, потом узнавание, потом страх.
— Оля, это...
— Это твоя переписка с матерью и сестрой. Синхронизация. Ты забыл выйти из своего аккаунта. Я всё прочитала.
Олег побледнел.
— Оля, ну... это не то, что ты думаешь.
— А что же это?
— Мама просто переживает. Ты же знаешь, она мнительная.
— Переживает? — Ольга услышала собственный голос как будто со стороны — тихий, ровный, чужой. — Она роется в моих вещах, когда меня нет дома. Обсуждает, как поставить камеры. А ты собираешься переоформить квартиру, чтобы мне ничего не досталось при разводе. Который, судя по переписке, ты уже планируешь.
— Я не планирую! Это просто разговоры были!
— Разговоры. Ты написал, что надо действовать аккуратнее. Что ждёшь результатов анализов — хочешь оформить инвалидность, чтобы я ухаживала, пока ты переписываешь имущество.
— Это я для мамы написал! Она же достала своими разговорами, вот я и поддакивал.
— Значит, для успокоения матери ты обсуждал, как меня обобрать и как за мной следить?
— Да не обсуждал я!
— Обсуждал. У меня скриншоты. Всё сохранено.
Олег замолчал. Сидел, опустив глаза, сцепив пальцы.
— И что теперь? — наконец спросил он.
Ольга помолчала. Она готовилась к этому моменту весь вечер, но сейчас слова давались с трудом.
— Сегодня ты переночуешь здесь. В гостиной. А завтра я хочу, чтобы ты уехал. К матери, например. Раз она у тебя такая надёжная.
— Оля, ты что? Куда я поеду?
— Мне нужно время. Подумать.
— Да что тут думать? Мы двадцать три года вместе!
— Именно поэтому мне нужно время.
Ночь Ольга не спала. Лежала в спальне, слушала, как Олег ворочается в гостиной. Под утро всё-таки провалилась в тяжёлую дрёму.
Проснулась от звука закрывающейся двери. На кухонном столе лежала записка: «Оля, я у мамы. Позвони, когда успокоишься. Мы всё решим».
Успокоишься. Как будто она истерику закатила на пустом месте.
Ольга позвонила дочери.
— Лиза, я к вам приеду. На несколько дней.
— Мам, что случилось?
— Расскажу при встрече.
У дочери она рассказала всё. Лиза слушала, прижав ладони к лицу.
— Мам, я не могу поверить. Бабушка Зина всегда казалась такой... доброй.
— Мне тоже казалось.
— И папа... Как он мог?
Ольга покачала головой. Она и сама не понимала.
На следующий день она поехала к юристу — старой знакомой, с которой когда-то работала в издательстве. Та выслушала, посмотрела скриншоты и вздохнула.
— Оля, ситуация такая. Квартира куплена до брака, это его личная собственность. При разводе она делиться не будет.
— Я знаю. Я и не претендую.
— Но у тебя есть право на алименты. По статье девяностой Семейного кодекса нетрудоспособный нуждающийся бывший супруг, достигший пенсионного возраста, имеет право требовать алименты от бывшего супруга, если брак был длительным. Двадцать три года — это длительный брак. Тебе пятьдесят восемь, ты на пенсии, доход небольшой.
— То есть...
— То есть суд, скорее всего, назначит ему выплаты. Небольшие, но стабильные.
Ольга кивнула. Деньги её сейчас не волновали. Ей нужно было понять, как жить дальше.
Через неделю пришло сообщение от свекрови.
«Ольга, я слышала, что вы с Олегом поссорились. Очень жаль. Но ты же понимаешь, что мой сын ни в чём не виноват? Он просто устал. Мужчины в этом возрасте переживают кризисы. Позвони ему, помиритесь».
Ольга прочитала и заблокировала номер.
Потом пришло от Инны.
«Ольга, не глупи. Олег всю жизнь тебя содержал, а ты теперь из-за каких-то разговоров семью рушишь? Подумай хорошенько».
Тоже заблокировала.
Позвонил Олег.
— Оля, давай встретимся. Поговорим нормально.
— О чём?
— Как о чём? Мы столько лет вместе прожили!
— Прожили. Это прошедшее время, Олег.
— Ну я же не хотел тебя обидеть! Просто мама постоянно давила, вот я и соглашался с ней. Ты же знаешь, какая она.
— Знаю. Теперь — знаю. Ты мог ей возразить. Мог сказать, что я твоя жена и ты не позволишь её обсуждать. Мог хотя бы промолчать. Но ты участвовал. Планировал. Это называется предательство.
— Да какое предательство? Все семьи так живут! Все обсуждают друг друга!
— Может быть. Но я не хочу жить в семье, где меня считают угрозой, от которой надо защитить имущество.
— Никто тебя угрозой не считает!
— «Кому она нужна в её возрасте». Это твои слова, Олег. Твои.
Он замолчал.
— Я подаю на развод, — сказала Ольга. — Документы уже готовы.
Она положила трубку и выключила телефон.
* * *
Прошло три месяца.
Развод оформили быстро — Олег не стал сопротивляться. Суд назначил алименты: семнадцать тысяч в месяц. Немного, но вместе с пенсией и подработкой хватало.
Ольга осталась жить у дочери. Сначала временно, потом — постоянно. Лиза не хотела её отпускать.
— Мам, мне так спокойнее. И Максиму с тобой хорошо.
Ольга помогала с внуком, работала удалённо, училась жить заново. Иногда накрывало — особенно по вечерам, когда оставалась одна в комнате. Двадцать три года. Целая жизнь. И вот так — одним случайным уведомлением на старом телефоне.
Но чаще она чувствовала другое. Странное, непривычное. Лёгкость.
Однажды гуляла с Максимом в парке. Мальчик бегал по дорожкам, гонял голубей. Ольга сидела на скамейке и смотрела на него.
Никто больше не обсуждает её за спиной. Никто не роется в её вещах. Никто не строит планы, как её обобрать.
Она достала из сумки тот самый телефон. Старый, поцарапанный. Долго смотрела на него. Потом открыла настройки, вышла из чужого аккаунта, сбросила до заводских настроек.
— Бабушка! — закричал Максим. — Смотри, какой голубь толстый!
Ольга рассмеялась.
— Вижу, Максимка! Беги за ним!
Она убрала телефон в сумку.
Впереди была другая жизнь. Какая — она пока не знала. Но точно знала одно: эта жизнь — её собственная.