оглавление канала, часть 1-я
Проскользнуть мимо охраны незамеченным для Марата не составило особого труда. Эти горе-охранники не отличались особым умом и сноровкой. Они были здесь поставлены только для одного: отлавливать любого, кто перешагнул бы защитный барьер. Кстати, сам барьер был настроен именно на тех, кто хоть как-то владеет элементарными знаниями. Обычный человек к нему бы и близко не подошёл. Ещё на самых подступах к этой невидимой стене люди бы почувствовали необъяснимый страх и очень захотели оказаться от этого места подальше. А тем, у кого было развито воображение, могло вообще привидеться что-нибудь этакое — волк с человеческим лицом или огромный медведь. Но Марата все эти «чудеса» не касались, как не касались они и Сурмы.
Проскользнув через защитное кольцо, юноша остановился. Если раньше он мог спокойно прогуляться незамеченным по лагерю тёмных, переключившись на «волчью волну», то сейчас это было почти невозможно. Теперь в этом осином гнезде находился шаман. Акка сам в совершенстве владел подобными приёмами и «поддельного» волка от настоящего мог легко отличить. Марат присел под деревом на корточки и задумался. Проникнуть в лагерь через другую реальность? Вариант, конечно. Только при переходе будет заметно изменение окружающей энергии, и тогда это могут учуять сами тёмные. Не все, конечно, но сам Стиганд — наверняка. Был ещё один вариант. Рискованный. Последствия его могут оказаться непредсказуемыми, но это будет потом. Сейчас было главным вытащить девушку и друга, а все остальное…
Он сосредоточился и принялся делать плавные пассы руками, будто заплетая косу. Губы зашептали едва слышно:
– Короб Велесе открой, сну даруется покой,
Сновиденье дремотой посылает дид рукой.
В Сварге идша по млеку, малу внученьку благу
Созерцать сомежа ок, буде сон его глубок…
Туман, залёгший под корнями деревьев, прячущийся в гуще подлеска, вздрогнул и медленно пополз к нему тонкими прозрачными струйками. Заклубился вокруг него кольцом, из которого к пальцам заклинателя потянулась тонкая серебристая нить, вплетаясь в замысловатые узоры. Марат несколько раз повторил заклятье и только потом открыл глаза. Повернул ладони кверху и осторожно дунул на них по направлению лагеря. Это было очень древнее, давно забытое людьми заклятие на сон. Оно не несло в себе никаких особых посылов, и энергии в нём было самая малость. Засечь эту почти невесомую силу было весьма трудно, если вообще возможно. Оно не давало забвения, а просто упорядочивало энергию спящего человека, уводя его очень осторожно всё дальше и дальше по пути собственных мечтаний. Никто не мог ему противиться, ибо нечему было противиться — настолько тонка и эфемерна была ткань, сотканная из забытых слов. А после пробуждения никому даже в голову не пришло бы заподозрить, что это был не обычный сон, а навеянный заклятием. Никому… кроме знающих. Но это случится только после пробуждения.
Выждав для верности ещё несколько минут, Марат поднялся и, осторожно ступая, пошёл в обход лагеря к тому месту, где почти угасала аура Василия. Где-то рядом с ним находился и Акка. Небольшая палатка, в которой расположился шаман, стояла почти у самой воды. Оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, Марат, отодвинув полог, нырнул внутрь.
Шаман спал на походной раскладной кровати, сладко посапывая и причмокивая губами. Интересно, а у него-то какие мечты были? Вот бы спросить. Марат хмыкнул. Нашёл тоже время для дурацких вопросов!
Василий сидел, привязанный к центральному столбу. Голова его свесилась на бок. Он тоже спал. Смотреть на него было страшно. Синяки и кровоподтёки скрывали почти полностью его лицо, в светлых, свалявшихся волосах запеклась кровь, одежда в нескольких местах была подрана, и из прорех были видны резаные и рваные раны. Марат только сильнее сжал челюсти. Тёмные за это ответят! Ладони непроизвольно сжались в кулаки.
Но прежде чем кинуться развязывать парня, Марат подошёл к шаману. Постоял в некоторой задумчивости над ним. Конечно, по-хорошему его бы забрать с собой, да запрятать туда, откуда он вовек не сможет выбраться! Но, судя по всему, ему придётся тащить на себе двоих: Василия и Татьяну. Третьего он точно не уволочёт. К тому же, времени оставалось не так много. Не ровен час — тёмные могут пробудиться от слабенького заклятия. Марат задумался. На Акку, владеющего энергией Земли, заклятие могло оказать не такое сильное влияние, как на всех остальных. Неплохо было бы подстраховаться.
На небольшом походном столике рядом с кроватью стоял термос, надо полагать, с каким-нибудь отваром или чаем. Недолго думая, Марат взял его и как следует приложил Акку по голове. Шаман дёрнулся, хрюкнул и обмяк. Вытащив из его брюк ремень, Марат крепко стянул руки потерявшему сознание Акке. Затем, разорвав висевшую рядом куртку самого шамана, из рукава сделал кляп и старательно заткнул ему рот. Остатками перевязал ноги. Несколько мгновений смотрел на дело рук своих. Довольно хмыкнул и только тогда взялся развязывать Василия. Ни будить его, ни приводить в чувство здесь не стал.
Легко подняв безвольное тело друга на руки, вышел из палатки. Вода плескалась в нескольких метрах. Сделав несколько шагов к озеру, Марат уложил Василия на берегу и стал осторожно горстями поливать ему лицо ледяной водой, шёпотом приговаривая:
– Вода-Матушка, забери лишнее, верни нужное… честью тебя славлю, светлой струёй призываю. Умой, очисти, обнови, Вода-Матушка…
Василий открыл глаза и тут же принялся размахивать руками, словно отбиваясь от неведомого противника. Марат обхватил его двумя руками и зашептал горячо в ухо:
– Угомонись, брат… я это, я…
Глаза-щёлочки уставились на него в немом изумлении. А Марат спросил так же шёпотом:
– Идти сможешь?
Тот предпринял попытку ему ответить, замычал что-то невнятное. Юноша сразу же зажал ему рот.
– Тише ты…
Василий кивнул — мол, понял тебя, брат. И тут же предпринял попытку подняться. Марат подхватил его под мышки и поставил на ноги. Он стоял нетвёрдо, словно только что народившийся оленёнок, у которого от слабости копытца разъезжались в разные стороны. Пришлось обнять его за плечи. Так они и поковыляли в сторону той палатки, в которой Марат ещё раньше заметил едва тлеющий огонёк энергии девушки.
Оставив друга снаружи, прислонив его к большому камню, чтобы тот не свалился, Марат скользнул в палатку. Татьяна, свернувшись в клубок, словно осенний ёжик под корнями, подобрав колени к самому подбородку, лежала на походной кровати и тихонько всхлипывала во сне. Волосы у девушки разметались по тощей походной подушке. Потрёпанная верёвка амулета смотрелась на светлой коже ядовитой змеёй, опутавшей шею. Резким движением Марат сдёрнул эту петлю и отбросил в угол палатки. Татьяна всхлипнула чуть громче, а потом, не открывая глаз, с облегчением выдохнула. Не тратя времени на то, чтобы привести её в чувство, он подхватил лёгкое, как пёрышко, тело девушки на руки и вышел из палатки.
Василий уже пришёл немного в себя на свежем воздухе и теперь держался на ногах намного увереннее. Марат тихо прошептал:
– Уходим…
Они не успели пройти нескольких шагов, как откуда-то сбоку раздался чуть насмешливый хрипловатый голос:
– Уже уходите…? Так быстро? – Деланное разочарование в голосе тёмного звучало издевкой.
Позади зашипел Василий, пытаясь выдать нечто похожее на ругательство. Но разбитые губы мешали это сделать чётко и ясно.Марат резко повернул голову. Привалившись к выступающему камню, сложив руки крестом на груди, стоял Стиганд и насмешливо кривил тонкие губы. Они замерли, словно примороженные. А тёмный продолжил небрежным тоном, словно на светском приёме:
– Удивил ты меня, Марат… Этому ли учил тебя Иршад? Ну, сонный морок — куда ни шло. А эдакого чуда эта земля давненько не слыхала. — И с притворным изумлением он повторил: — Удивил ты меня. Хотя чего-то подобного я от тебя ожидал. Я говорю, разумеется, не про заклятие. Предполагал, что кинешься спасать своего воина. Помнишь, я тебя предупреждал, что ты ходишь по тонкой грани?
Марат не ответил, посчитав вопрос риторическим. Тёмный, изображая преувеличенное сожаление, тяжело вздохнул и произнёс:
– Впрочем… побитого дружка можешь забирать. Мы и сами его хотели отпустить, да боялись, что не дойдёт. Уж очень он моих парней разозлил. — Мужчина, наконец, отлепился от камня и сделал один короткий шаг вперёд, продолжая говорить.
Марат про себя ухмыльнулся. Про такой «разговор» в народе говорили: «Зубы заговаривает». Он напрягся, готовый к какой-нибудь каверзе со стороны тёмного. А что она обязательно будет — в этом он нисколько не сомневался. А Стиганд продолжал разливаться соловьём:
– Но тут у тебя не должно быть никаких претензий. Не мы на него напали. А то, что его изрядно помяли… Так ты и сам знаешь, что в горячке драки эта молодёжь бывает очень агрессивной. Так что — без обид. — Голос тёмного, утратив свою игривость, посуровел, когда он произнёс с лёгкой интонацией угрозы: — А вот девушку тебе придётся оставить…
Марат осторожно опустил свою ношу на землю и встал лицом к Стиганду. Смерил тёмного насмешливым взглядом с прищуром и спокойно спросил:
– Неужто посмеешь войну развязать? А потянешь? Давай так… Ты сейчас нас отпускаешь, а мы делаем вид, что ничего не было. Идёт?
Вместо ответа тёмный ударил. Коротко, хлёстко, словно швырнул камень. Нельзя сказать, что Марат был не готов к подобному повороту. Он мгновенно выставил щит чистой энергии, какая у него ещё оставалась. Но последние события его здорово ослабили. К тому же, хождение между слоями реальности тоже давало о себе знать. Он чувствовал, как прогибается его защита под напором Стиганда, и отлично понимал, что ему не выстоять.
И тут яркий белый свет, молнией вонзившись в землю, отбросил обоих противников в разные стороны. И голос Сурмы прогремел, усиленный эхом, заметавшимся между прибрежных камней озера:
– Не смей трогать моего правнука, червь!!