Часть 1. Гримёрная зеркальных иллюзий
В душной гримёрке пахло лаком для волос, дешёвым коньяком и чужим успехом. Роман, ведущий мероприятий средней руки, которого амбиции распирали куда сильнее, чем талант, крутился перед зеркалом. Он поправлял бабочку, сдувал несуществующие пылинки с лацкана пиджака и репетировал ту самую улыбку, которая, по его мнению, должна была открывать любые двери и женские сердца.
— Ромчик, ну сколько можно любоваться? — капризный голос Инги, его новой пассии, разрезал тишину, как нож перезрелый арбуз.
Инга сидела на шатком стуле, закинув ногу на ногу. Яркая, кричащая, с губами, накачанными до состояния глянцевых подушек, она была полной противоположностью его жены. Жены? Ах, да, теперь уже почти бывшей. Роман поморщился. Слово «жена» применительно к Людмиле всегда отдавало чем-то скучным, бытовым, пахнущим супом и швейной машинкой.
— Искусство требует огранки, кошечка, — самодовольно отозвался Роман, подмигивая своему отражению. — Сегодня корпоратив у строителей, нужны лоск и харизма.
— Харизма харизмой, а жить нам где? — Инга встала, подойдя к нему вплотную. Её острый ноготь с ядовито-розовым лаком провёл по его шее. — Ты обещал решить вопрос с квартирой. Я не собираюсь ютиться в твоей холостяцкой конуре на окраине, где из окон дует так, что накладные ресницы отклеиваются.
Роман самодовольно хохотнул, обнимая любовницу за талию.
— Всё под контролем. Эта квартира — идеальный вариант. Центр, сталинка, потолки три метра. Люда там жила только благодаря мне. Я, знаешь ли, договорился с хозяйкой, одной старой каргой, на особых условиях. Плачу копейки, только коммуналку. А Люда... она, серая мышь, даже не знает, как дела делаются. Она думает, что хозяйка просто добрая самаритянка.
— Так выгони её, — жестко сказала Инга, и в её глазах блеснул холодный расчёт хищницы, увидевшей раненого зверя. — Развод оформлен? Оформлен. Пусть катится к мамочке или снимает угол в подвале. Квартира должна быть нашей. Я уже присмотрела туда новые шторы. Бархатные, бордовые.
Роман на секунду замялся. Где-то в глубине души, под слоями самовлюбленности, шевельнулся червячок сомнения. Людмила была тихой, но квартира... Он ведь так и не понял до конца, почему та суровая женщина, Варвара Петровна, вообще пустила их туда почти бесплатно. Но, глядя на призывно приоткрытый рот Инги, он отмахнулся от мыслей.
— Сегодня, — решительно заявил он. — Сразу после мероприятия поедем и расставим точки. Ты права. Хватит благородства. Победитель получает всё.
Инга торжествующе улыбнулась, уже мысленно расставляя свои флаконы духов на чужом трюмо. Она любила брать готовое, считая, что мир обязан падать к её ногам просто по факту её существования.
Часть 2. Квартира разбитого уюта
Людмила сидела за большим столом у окна, где свет падал на рабочую поверхность идеально ровно. Стрекот швейной машинки был для неё своего рода медитацией. Под иглой рождалось чудо — тончайшее кружево ложилось на атлас. Она шила свадебное платье на заказ, вкладывая в каждый стежок душу, которой сейчас было нестерпимо больно.
Два года. Два года она верила, любила, старалась быть идеальной. А в итоге — сухой штамп о разводе и пустота. Роман ушёл красиво, с чемоданом своих сценических костюмов, оставив ей только ощущение липкой грязи.
Звонок в дверь был настойчивым, требовательным. Людмила вздрогнула. Она никого не ждала. Тётка Варвара, чья квартира служила им кровом, была в санатории, а заказчицы обычно звонили перед приходом.
Открыв дверь, она остолбенела. На пороге стояла та самая девица с фотографий в соцсетях Романа, а за её спиной маячил он сам — с ухмылкой, которую Людмила раньше принимала за обаяние, а теперь видела в ней лишь пошлость.
Инга, не дожидаясь приглашения, отодвинула Людмилу плечом и по-хозяйски вошла в коридор, цокая каблуками.
—Всё, ты теперь в разводе, даю неделю, чтобы съехала со своей квартиры, — довольно заявила любовница, обводя взглядом высокие потолки. — Теперь я буду жить с твоим бывшим мужем.
Людмила застыла, не в силах поверить в услышанное. Наглость была настолько вопиющей, что слова застряли в горле.
— Что? — только и смогла выдохнуть она. — Это... это не его квартира.
— Не прикидывайся идиоткой, — вмешался Роман, проходя в комнату и бросая ключи на столик, тот самый, который Людмила реставрировала своими руками. — Я договорился с хозяйкой. Договор на мне. Ты здесь никто, Люда. Просто приживалка, которую я терпел из жалости. А теперь у меня новая жизнь. С настоящей женщиной, а не со швейной фурнитурой.
Он подошёл к шкафу и начал вышвыривать вещи Людмилы на пол. Платья, аккуратно сложенные стопки тканей, коробки с нитками — всё летело в кучу, превращаясь в бесформенный хлам.
— Прекрати! — закричала Людмила, бросаясь к нему. — Что ты делаешь?! Не смей трогать мои ткани!
Она схватила его за руку, пытаясь остановить. Роман, раздражённый сопротивлением той, кого считал безмолвной тенью, резко развернулся.
— Отвали! — рявкнул он и с размаху ударил её по лицу.
Звук пощёчины был сухим и хлестким. Голова Людмилы дернулась, щека мгновенно вспыхнула огнём. Она пошатнулась, ударившись плечом о косяк. В глазах потемнело, но не от боли, а от осознания: человек, которого она любила, только что переступил черту, за которой нет возврата.
Испуганная, униженная, она метнулась в ванную и защёлкнула замок.
— Ной, ной! — кричал из-за двери Роман, распаляясь. — Собирай манатки и вали отсюда! Инга, помоги мне запаковать этот мусор!
Слышно было, как Инга смеётся, шурша пакетами, как они обсуждают, куда поставят её, Инги, туалетный столик. Людмила сползла по кафельной стене, обхватив колени руками. Слёзы душили, но сквозь пелену страха начинало прорастать что-то новое, холодное и острое, как стальная игла. Гнев.
Прошел час. Грохот за дверью не утихал. Вдруг раздался новый звонок в дверь. Роман, уверенный, что это грузчики или доставка пиццы, вальяжно пошел открывать.
На пороге стояла Варвара Петровна. Не та добрая тётушка, какой её помнила Людмила в детстве, а монументальная женщина с осанкой генерала и взглядом, способным гнуть арматуру. Она вернулась из санатория на день раньше.
— Что здесь происходит? — её голос был тихим, но от этого ещё более страшным.
Роман, никогда не видевший «хозяйку» лично (деньги он переводил на карту, а ключи два года назад забирал через риелтора), не узнал её. Для него это была просто какая-то назойливая бабка.
— Шла бы ты отсюда, мать, — нагло бросил он, загораживая проход. — У нас переезд. Ошиблась дверью.
Варвара Петровна молча отодвинула его мощной рукой, словно он был картонной фигуркой, и вошла. Её взгляд упал на гору вещей на полу, на ухмыляющуюся Ингу, примеряющую перед зеркалом шляпку Людмилы, и, наконец, на приоткрытую дверь ванной, откуда выглядывала племянница с багровым отпечатком ладони на бледной щеке.
Лицо Варвары Петровны окаменело.
— Ты ударил её? — спросила она, поворачиваясь к Роману.
— А тебе какое дело, старая? — вызверился Роман. — Это моя жена, хочу — воспитываю! И вообще, вали отсюда, пока я...
Он не успел договорить. Рука Варвары, тяжелая, крестьянская, привыкшая к труду, описала дугу. Пощёчина была такой силы, что у Романа клацнули зубы, а из носа брызнул фонтан крови, мгновенно заливая его белоснежную рубашку.
— Ты! — взвизгнула Инга, бросаясь на защиту своего «добытчика» с кулаками. — Ты что творишь, сумасшедшая?!
Это было ошибкой. Варвара Петровна перехватила руку девицы, дернула на себя и, схватив за наращенные волосы, поволокла к выходу как нашкодившего котенка.
— Вон! — рявкнула она.
Инга полетела на лестничную площадку, цепляясь разорванным платьем за перила. Следом, получив увесистый пинок под зад, кубарем скатился Роман, считая ребрами ступени пролета.
— Чтоб духу вашего здесь не было! — Варвара захлопнула дверь, тяжело дыша.
Людмила вышла из ванной. Она больше не плакала. Она смотрела на дверь, за которой скулили её обидчики, и чувствовала, как внутри неё поднимается ледяная волна. Страх исчез. Остался только расчёт.
Часть 3. Мастерская застывшего времени
В небольшой студии, которую Людмила снимала в полуподвальном помещении, царил идеальный порядок. Здесь не было места хаосу. Варвара Петровна сидела на диванчике, прикладывая лёд к распухшим костяшкам пальцев.
— Ну и мразь, — констатировала тётка, делая глоток крепкого чая. — Надо было полицию вызвать, за побои его сдать.
— Нет, — голос Людмилы был ровным, лишенным эмоций. Она сидела за раскройным столом и точила портновские ножницы. Вжик-вжик. Звук был гипнотическим. — Полиция — это долго, нудно и, зная его изворотливость, бессмысленно. Штраф заплатит и всё. Мне нужно другое.
— Что именно, милая? — Варвара с интересом посмотрела на племянницу. Она всегда считала Люду слишком мягкой, но сейчас в её глазах появился тот самый блеск, который был у деда-фронтовика перед боем.
— Он любит две вещи: деньги и восхищение, — проговорила Людмила, проверяя острие лезвия. — Он уничтожил мою самооценку, он ударил меня, он хотел выгнать меня на улицу. Я хочу забрать у него всё, что составляет его суть. Его репутацию. Его деньги. Его будущее.
— И как ты это сделаешь? Он же просто тамада-пустышка.
— У него скоро «заказ всей жизни». Он проболтался об этом Инге, пока они швыряли мои вещи. Юбилей владельца сети отелей «Империал». Роман думает, что его выбрали за талант. Но я знаю, что тендер еще не закрыт. А костюм... — Людмила улыбнулась, и эта улыбка была холодной, злой. — Он уверен, что его «счастливый смокинг», который я шила, у него. Но он забыл, что подкладку я не закончила. И, что важнее, организатором юбилея выступает агентство твоей старой подруги, тетя Варя. Татьяны Ильиничны.
Варвара Петровна усмехнулась, понимая, к чему клонит племянница.
— Таня? Она мне должна. Я ей когда-то помогла бизнес от рейдеров отстоять.
— Мне нужно, чтобы Роман получил этот заказ. Обязательно получил. Но с одним условием в контракте. Особым пунктом о репутационных рисках и неустойке, которая пустит его по миру, если что-то пойдет не так. А «не так» пойдет всё, — Людмила вонзила ножницы в столешницу. — Я ему это гарантирую.
В ней больше не было покорной жены. В ней проснулся мастер, который знает, где находится самый слабый шов, чтобы при малейшем давлении ткань разошлась, обнажив уродливую суть.
Часть 4. Кафе «Сладкий яд»
В модном заведении с приглушенным светом Роман и Инга праздновали победу. Роман сидел с заклеенным пластырем носом, что, по его мнению, придавало ему вид героя-любовника, пострадавшего в дуэли.
— Эта бабка сумасшедшая, мы её засудим! — шипела Инга, разглядывая сломанный ноготь. — Но главное, Ромчик, контракт! Ты подписал его!
Роман погладил папку с документами, лежащую на столе.
— Да, детка. Татьяна Ильинична, организатор, странная женщина, но бабки платит нереальные. Единственное, пришлось подписать кучу бумаг про ответственность. Мол, уровень VIP, никаких накладок. Если облажаюсь — штраф такой, что придется почки продавать. Но я же профессионал! Кстати, мне звонила Люда.
— Эта? Чего ей надо? — скривилась Инга.
— Просила встретиться. Говорит, хочет отдать запонки, которые я забыл, и помириться. Я согласился. Пусть видит, кого потеряла. Унижу её еще разок напоследок, чтоб знала свое место.
Через десять минут в кафе вошла Людмила. Роман ожидал увидеть заплаканную, сломленную женщину в старом свитере. Но к столику подошла незнакомка. Идеальная укладка, строгое, но элегантное черное платье, которое сидело как влитая броня, и взгляд — спокойный, пронизывающий.
— Здравствуй, Роман, — она не села, возвышаясь над ними.
— Принесла? — буркнул он, чувствуя необъяснимую тревогу. Ему не нравилось, как она выглядит. Слишком хорошо. Слишком независимо.
— Да, — она положила на стол маленькую бархатную коробочку. — И еще кое-что. Я знаю про юбилей «Империала».
— Завидуешь? — влезла Инга.
Людмила даже не посмотрела в её сторону, словно той не существовало.
— Я просто хотела сказать, Роман, что ты забыл одну деталь. Твой успех всегда держался на мне. Тексты тебе писала я. Костюмы шила я. Даже шутки твои придумывала я. Без меня ты — просто говорящая голова.
— Да пошла ты! — Роман вскочил, опрокинув бокал с вином. Красное пятно расплылось по скатерти. — Я звезда! А ты — обслуга! Я уничтожу этот зал, все будут валяться от восторга!
— Конечно, — Людмила чуть наклонила голову. — Удачи. Она тебе понадобится. Больше, чем ты думаешь.
Она развернулась и ушла, звонко цокая каблуками. Роман смотрел ей вслед с яростью. Он хотел догнать её, ударить снова, стереть это выражение превосходства с лица, но вокруг были люди.
«Ничего, — подумал он. — Послезавтра я получу гонорар, куплю новую квартиру, машину, и тогда посмотрим, кто кого».
Он не знал, что в этот момент механизм ловушки уже защелкнулся.
Часть 5. Банкетный зал краха
Зал торжеств сиял золотом и хрусталем. Юбилей владельца «Империала» был событием года в городе. Сотни гостей, пресса, бизнес-элита. Роман стоял за кулисами, потея в том самом смокинге. Он чувствовал себя королем.
Инга в первом ряду, в вызывающе ярком платье, снимала сторис.
— Дамы и господа! — голос Романа прогремел над залом. Он вылетел на сцену, сияя улыбкой. — Мы начинаем наше незабываемое путешествие!
Первые полчаса прошли гладко. Роман сыпал заготовленными шутками (скачанными из интернета, так как Люда больше не писала ему), гости вежливо улыбались. Но напряжение нарастало.
Людмила наблюдала за происходящим с балкона, скрытая тенью портьеры. Рядом стояла Варвара Петровна и Татьяна Ильинична, организатор.
— Пора? — спросила Татьяна.
— Да, — кивнула Людмила.
Роман объявил главный номер — видео-поздравление от партнеров. На огромном экране за его спиной должно было появиться трогательное видео.
Экран вспыхнул. Но вместо партнеров зал увидел... гримерку. Запись была сделана скрытой камерой всего час назад.
На экране Роман, поправляя галстук, говорил по телефону с кем-то:
«Да пофиг мне на этого старого пузана-юбиляра! Главное — бабки срубить. Они тут все тупые кошельки. Нажрутся сейчас, и можно хоть "Мурку" петь. А эта организаторша, Танька, курица старая, даже контракт не читала толком. Я их всех развел. Отработаю халтуру и свалю в Тайланд».
В зале повисла гробовая тишина. Роман на сцене побелел. Он обернулся к экрану, замахал руками:
— Выключите! Это монтаж! Это дипфейк!
Но видео продолжалось. Теперь Роман на экране обсуждал Ингу:
«Эта дура Инга уже достала. Ноги длинные, а мозгов ноль. Как только получу бабло, солью её. Найду кого помоложе».
В первом ряду Инга вскочила, ее лицо перекосило от ярости. Она швырнула в Романа телефоном, попав ему прямо в лоб.
— Ах ты козел! — ее визг разнесся по залу без микрофона.
Но это было только начало. На сцену медленно поднялся виновник торжества — солидный мужчина с седой бородой, старый друг Варвары Петровны. Он взял микрофон у трясущегося Романа.
— Молодой человек, — произнес он ледяным тоном. — Вы назвали меня «старым пузаном»?
— Я... я... это не я! — лепетал Роман, пятясь назад. Шаг, другой.
Раздался треск. Тот самый шов на брюках, который Людмила «не доделала» — а на самом деле подпорола в стратегически важном месте и закрепила слабой ниткой. При резком движении Романа брюки лопнули сзади, разойдясь от пояса до колен, обнажив ярко-красные трусы с уточками — подарок Инги.
Зал взорвался хохотом. Это был не вежливый смех, а гогот, уничтожающий, растаптывающий.
В этот момент на сцену вышла Татьяна Ильинична с папкой в руках.
— Согласно пункту 14.5 подписанного вами договора, Роман Сергеевич, публичное оскорбление заказчика и гостей, а также срыв мероприятия по вине ведущего, влечет за собой штраф в размере десятикратной стоимости контракта, а также возмещение морального ущерба всем присутствующим гостям.
— Что?! — взвизгнул Роман, прикрывая зад обрывками фрака. — У меня нет таких денег!
— Тогда мы накладываем арест на всё ваше имущество, — спокойно продолжила Татьяна. — А также, ввиду доказанного мошенничества и оскорблений, вы попадаете в черный список всех агентств страны. С этого момента ваша карьера закончена.
Инга уже бежала к выходу, даже не оглянувшись. Роман остался на сцене один — полуголый, униженный, разоренный, под прицелом сотен камер телефонов.
Людмила смотрела на это сверху. Она не чувствовала жалости. Только холодное удовлетворение от того, что баланс восстановлен.
Вдруг Роман поднял голову и увидел ее на балконе. Рядом с ней стояла Варвара — та самая «тётка», которая вышвырнула его. До него начало доходить. Квартира. Заказ. Контракт. Всё это звенья одной цепи.
— Ты... — беззвучно прошептал он.
Людмила лишь чуть заметно кивнула ему и отвернулась, уходя прочь.
*
Эпилог был коротким и жестоким для Романа. Суд присудил ему выплату колоссальной суммы. Машину и аппаратуру забрали приставы. Инга исчезла в тот же вечер, прихватив всё, что можно было унести в руках, включая его дорогой парфюм.
Роман стоял под дождем на автобусной остановке. В кармане было пусто, на телефоне — тысячи проклятий в соцсетях. Он был знаменит, как и мечтал. Но как самый жалкий неудачник города.
Мимо проехала дорогая машина. За рулем сидела Людмила, уверенная, красивая бизнес-леди, открывшая на деньги Варвары (инвестированные в талант племянницы) собственный дом моды. Она даже не посмотрела в сторону мокрой фигуры на остановке.
Он думал, что она — лишь фон для его жизни. А оказалось, что она была режиссером, который просто долго ждал подходящего момента для финальной сцены.
Автор: Анна Сойка ©