Часть 1. Крепость ледяного безмолвия
Квартира встретила Родиона неестественной, звенящей тишиной. Обычно в это время, в пятничный вечер, дом наполнялся запахами ужина, звуками работающего телевизора или хотя бы шумом воды в ванной. Но сегодня воздух был спёртым, словно наэлектризованным перед грозой. На вешалке в прихожей одиноко висел плащ Ларисы, напоминающий сброшенную змеиную кожу.
Родион, финансовый консультант крупной инвестиционной фирмы, привык анализировать риски и предсказывать колебания рынка, но в собственном доме его интуиция часто давала сбой. Он снял пальто, аккуратно повесил его и заметил в углу, у обувницы, странный предмет. Это был пакет, из которого торчали сломанные стебли гладиолусов — любимых цветов его матери, Анны Петровны.
Сердце пропустило удар. Мама должна была заехать сегодня, чтобы передать документы по дачному участку, которые Родион давно просил. Он прошёл в гостиную.
Лариса сидела в кресле с книгой в руках. Её поза выражала абсолютное спокойствие, граничащее с высокомерием. Идеальная укладка, строгие очки библиотекаря, холодный взгляд поверх оправы. Она даже не подняла глаз, когда муж вошёл.
— Мама приезжала? — глухо спросил Родион, кивнув в сторону прихожей.
Лариса медленно перелистнула страницу. Шорох бумаги прозвучал как выстрел.
— Приезжала.
— И где она? Почему цветы в мусоре?
Лариса наконец отложила книгу. Она посмотрела на мужа так, словно он был неразумным ребёнком, задающим глупые вопросы. Её губы скривились в едва заметной усмешке.
— Я готова видеть твою мать раз в год, — недовольно произнесла жена. — Но сегодня уже второй раз. Она была в январе, на твой день рождения. Сейчас май. Лимит исчерпан. В общем, я её не пустила.
Родион замер. Слова жены падали в сознание тяжелыми камнями.
— Ты... не пустила её? — переспросил он, чувствуя, как внутри, где-то в районе солнечного сплетения, начинает разгораться холодное, незнакомое доселе пламя. — Она ехала через весь город на электричке. Ей почти семьдесят лет.
— Это её проблемы, Родион. Мой дом — мои правила, — отрезала Лариса. — Я устала после работы. Мне нужен покой, а не её бесконечные разговоры про рассаду и давление. Я сказала ей через дверь, чтобы оставила пакет в тамбуре и уходила. Но она начала звонить, стучать... Пришлось открыть и выставить её более доходчиво. Цветы она, видимо, уронила, когда я закрывала дверь.
«Выставить более доходчиво». Эта фраза эхом отдалась в голове Родиона. Он посмотрел на женщину, с которой прожил пять лет. Он видел её эгоизм и раньше, но списывал это на усталость, на сложный характер творческой натуры. Он прощал ей капризы, покупал дорогие вещи, возил на курорты, закрывал глаза на её пренебрежение к его друзьям. Но сегодня она перешла черту.
Она выгнала его мать из квартиры, которую купил он. Из квартиры, за которую он выплачивал ипотеку пять лет до брака, отказывая себе во всём.
Гнев, который обычно заставляет людей кричать и бить посуду, у Родиона трансформировался в нечто иное. Это был профессиональный гнев. Холодный расчёт. Состояние, в котором он уничтожал конкурентов на фондовом рынке, не повышая голоса.
— Твой дом? — тихо переспросил Родион.
— Наш, — поправилась Лариса, но без тени смущения. — Мы семья. И я здесь хозяйка. Если ты не можешь оградить меня от навязчивых родственников, это сделаю я.
Она снова взяла книгу, давая понять, что разговор окончен. Родион молча смотрел на её профиль. Внутри него щёлкнул невидимый тумблер. Жалость, привязанность, привычка — всё сгорело за одну секунду, оставив после себя лишь кристально чистую ярость.
Он не стал кричать. Он не стал устраивать сцену. Он просто развернулся и ушёл в кабинет.
— Ужина не будет, закажи что-нибудь, — бросила ему вслед Лариса.
— Я не голоден, — спокойно ответил Родион.
В кабинете он сел за компьютер. Его пальцы забегали по клавиатуре. Первым делом он открыл банковское приложение. Затем — реестр недвижимости. Потом — папку с семейными счетами. Он работал всю ночь, составляя план. Это была уже не семейная жизнь. Это была война. И Лариса, сама того не ведая, только что объявила её, находясь в заведомо проигрышной позиции.
Часть 2. Террариум за чашкой кофе
Следующим утром субботы Лариса сидела в модном кафе в центре города. Вокруг щебетали её подруги — Жанна и Карина. Обе были разведены и гордились этим статусом, как орденом за отвагу.
— И ты просто захлопнула перед ней дверь? — восхищённо выдохнула Жанна, помешивая латте трубочкой. — Лара, ты мой герой!
— А что мне оставалось? — Лариса картинно вздохнула, поправляя новый шёлковый шарф. — Родион совсем распустил свою мамочку. Если не ставить границы, они сядут на шею. Сегодня она принесла цветы, завтра приедет с чемоданами жить.
— Правильно! — поддакнула Карина, чья семейная жизнь рухнула именно из-за конфликтов со свекровью (по её версии). — Мой бывший тоже всё время ныл: «Мама, мама...». Тьфу! Мужчина должен защищать жену, а не юбку матери. А как Родион? Проглотил?
— А куда он денется? — усмехнулась Лариса. — Походил мрачный, закрылся в кабинете. Он знает, что со мной спорить бесполезно. Я ему сразу сказала: хочешь жить со мной — принимай мои условия. Я королева в этом доме.
Подруги рассмеялись. Лариса чувствовала себя на вершине мира. Она была уверена в своей власти над мужем. Родион был мягким, интеллигентным, хорошо зарабатывал и всегда уступал ей. Она принимала его доброту за слабость, а его молчание — за согласие.
— Кстати, девочки, — Лариса понизила голос. — Я решила закрепить успех. Завтра воскресенье, мы собирались на дачу. Родион там что-то строит, баню вроде бы обновляет. Я позвала свою маму. Пусть подышит воздухом, пожарит шашлыки. А то она жаловалась, что зять ей мало внимания уделяет.
— О, это ход конём! — одобрила Жанна. — Свекровь — вон, тёщу — на трон. Идеально. Пусть знает своё место.
В этот момент телефон Ларисы звякнул. Пришло уведомление от банка, но она смахнула его, не глядя. Наверняка очередная реклама кредита. Она расплатилась картой мужа — той самой, безлимитной, — и с удовлетворением заметила, что транзакция прошла.
— Ну что, за женскую силу? — подняла бокал с лимонадом Жанна.
— За нас, красивых, и за то, чтобы мужики знали своё стойло, — чокнулась с ней Лариса.
Она не знала, что в этот момент Родион уже ехал на дачу. Он не строил баню. Он менял замки на воротах и инструктировал охрану посёлка. И уведомление, которое она смахнула, было не рекламой. Это было сообщение о снижении кредитного лимита до нуля на её дополнительной карте. Но из-за технического сбоя или задержки банка, терминал в кафе ещё сработал по старой памяти. Последний подарок судьбы перед бурей.
Дома Лариса с вызовом сообщила Родиону:
— Завтра едем на дачу. С нами едет моя мама. Тамара Игоревна хочет посмотреть на пионы.
Родион оторвался от ноутбука. Его лицо было непроницаемым, как маска.
— Хорошо, — ровно ответил он. — Едем.
Лариса мысленно поздравила себя с победой. Он сломлен. Он смирился.
Часть 3. Золотая клетка на природе
Воскресное утро выдалось солнечным. Родион вёл массивный внедорожник молча. На заднем сиденье Лариса и Тамара Игоревна оживлённо обсуждали новый сериал и недостатки Родиона, словно его здесь не было.
— ...и вот я говорю, Роденька, тебе бы похудеть, — вещала тёща, пышная женщина с ярко накрашенными губами и манерами базарной торговки, которая чудом попала в высшее общество. — А то сидишь в своём офисе, скоро в дверь не пролезешь. И зарплату, кстати, давно не индексировали. Ларочке нужна новая шуба к зиме.
Родион смотрел на дорогу.
— Шуба будет, Тамара Игоревна. Всё будет.
Они подъехали к загородному дому. Это был двухэтажный коттедж из бруса, окруженный высоким забором. Гордость Родиона. Он купил этот участок заросшим пустырём и превратил в райский уголок.
Родион вышел из машины первым, прошёл к новым кованым воротам и встал перед ними, скрестив руки на груди. Он не нажал кнопку пульта.
Лариса и Тамара Игоревна вышли следом, нагруженные сумками с едой.
— Родя, чего встал? Открывай, сумки тяжёлые! — скомандовала тёща.
Родион стоял неподвижно, глядя тёще прямо в глаза. В его взгляде уже не было ни капли тепла. Только сталь.
— Тамара Игоревна, — произнёс он тем же тоном, каким обычно объявлял о банкротстве компаний. — Согласно правилам, введённым моей женой, посещение родителей одной из сторон разрешено раз в год. Вы были у нас на Пасху, месяц назад. Ваш лимит на этот год исчерпан.
Повисла тишина. Где-то в лесу куковала кукушка.
— Чего? — Тёща выронила пакет с маринованным мясом. — Ты что несёшь, зятёк? Перегрелся?
— Родион, перестань паясничать! — взвизгнула Лариса, подбегая к мужу. — Открой ворота немедленно!
— Правила действуют двусторонне, Лариса, — спокойно ответил Родион, не сдвинувшись с места. — Ты вчера выгнала мою мать, которая приехала второй раз за год. Сегодня я не пущу твою мать по той же причине. Справедливость — основа семьи.
Лицо Тамары Игоревны побагровело. Она привыкла, что зять — это обслуживающий персонал, бесхребетный кошелёк.
— Да как ты смеешь, щенок! — заорала она, бросаясь к нему. — Я тебе сейчас покажу справедливость! Я мать твоей жены! Я старше тебя!
Она подлетела к Родиону и с размаху ударила его по лицу. Звук пощёчины был звонким и хлестким. Лариса ахнула, но в её глазах мелькнуло злорадство: «Так тебе и надо».
Родион медленно повернул голову обратно. На его щеке наливался красный след. Но в глазах зажёгся страшный огонь. Он больше не сдерживал зверя.
— Ошибка, — тихо произнёс он.
Когда Тамара Игоревна замахнулась второй раз, намереваясь вцепиться ему в волосы, Родион действовал на рефлексах. Никакой галантности. Только холодная физика. Он уклонился и коротким, жёстким пинком под зад отшвырнул грузную женщину от ворот.
Тёща, не ожидавшая такого отпора, пролетела пару метров и плюхнулась в грязную весеннюю лужу у обочины, задрав ноги в дорогих туфлях.
— Мама! — завопила Лариса.
Она бросилась на Родиона с кулаками, пытаясь расцарапать ему лицо. Родион перехватил её руки. Она вырывалась, и тонкая ткань её дизайнерского платья зацепилась за острый элемент ковки на калитке. Резкое движение — и раздался треск. Платье лопнуло по шву от плеча до бедра, обнажая кружевное бельё и выставляя её в нелепом, унизительном виде.
Родион оттолкнул её. Лариса упала на колени рядом с матерью.
— Ты... ты животное! — рыдала Лариса, прикрываясь лохмотьями. — Я тебя засужу! Ты всё потеряешь! Я отберу у тебя эту дачу!
Родион достал из кармана влажную салфетку, вытер щеку и посмотрел на них сверху вниз.
— Уезжайте. Такси я не вызову. Автобус через час на трассе.
Он открыл калитку, зашёл внутрь и захлопнул её перед их носами. Щёлкнул замок.
Часть 4. Стеклянный небоскрёб
Понедельник начался для Ларисы с ада. Она ночевала у матери, в старой «хрущёвке», провонявшей лекарствами и нафталином. Утром она, злая как фурия, помчалась в офис к Родиону. Она жаждала крови. Она хотела денег. Она хотела видеть его раздавленным.
Она ворвалась в бизнес-центр, игнорируя охрану. Ее статус жены вице-президента компании обычно открывал все двери. Она влетела в его кабинет, где шло совещание.
— Ты! — заорала она, указывая пальцем на Родиона, сидящего во главе стола. — Ты за всё ответишь! Я подаю на развод! Я заберу половину всего! Квартиру, дом, машины! Ты останешься нищим!
Коллеги Родиона деликатно опустили глаза. Родион жестом попросил всех выйти. Когда дверь закрылась, он остался сидеть, даже не встал.
— Садись, Лариса, — он указал на стул.
— Я постою! Давай сюда ключи от квартиры! Ты изменил замки! Как ты посмел?!
— Лариса, — голос Родиона был сухим, как шелест купюр. — Ты плохо слушала меня все эти годы. Ты никогда не интересовалась тем, как я структурирую активы.
Он развернул к ней монитор.
— Смотри. Квартира, в которой мы жили. Ты вчера кричала, что это твой дом. Взгляни на выписку из реестра. Собственник — Анна Петровна Соколова. Моя мать.
Лариса замерла.
— Что? Но... мы же... ипотека...
— Ипотеку платил я до брака. А собственность оформил на маму сразу после покупки. Я знал, что в жизни всякое бывает. Ты жила там на птичьих правах. Фактически, в субботу ты выгнала из квартиры её законную владелицу. Юридически, это препятствование пользованию собственностью. Мама уже подала заявление на твоё выселение. Твои вещи собраны и отправлены на склад временного хранения. Оплата склада — за твой счёт.
У Ларисы подогнулись ноги. Она рухнула на стул.
— Но дача... Ты же строил её при мне!
— Земля принадлежит трастовому фонду, бенефициаром которого является мой племянник. Дом не введён в эксплуатацию как жилой, это "хозяйственная постройка". Ты не имеешь на неё никаких прав. Машина, на которой ты ездишь — лизинг компании. Я аннулировал доверенность сегодня утром. Охрана заберёт ключи на выходе.
— Ты не можешь так поступить... — прошептала Лариса. Её наглость улетучивалась вместе с эхом её криков. — Я твоя жена...
— Ты женщина, которая назвала мою мать "посторонней" и вышвырнула её за порог. Ты женщина, чья мать ударила меня. Кстати, насчёт твоей матери.
Родион положил перед ней папку.
— Тамара Игоревна очень любит жить на широкую ногу. Кредиты, микрозаймы... Я закрывал их последние три года. Молча. Чтобы не расстраивать тебя. Общая сумма — около четырёх миллионов.
Глаза Ларисы округлились.
— Мама говорила, что у неё пенсия хорошая...
— Твоя мама игроманка, Лариса. И теперь, когда я перестал платить, коллекторы... скажем так, официальные судебные приставы очень скоро обратят внимание на её квартиру. Единственное жильё не заберут, но всё имущество опишут. А поскольку ты там прописана...
Лариса побледнела. Она поняла, что не просто разводится. Она летит в пропасть.
— И последнее, — Родион достал распечатку. — Твои счета. Я ведь был твоим финансовым консультантом тоже, помнишь? Ты подписывала доверенности. Я инвестировал твои накопления. В высокорисковые активы. Увы, рынок просел. На твоём счету сейчас минус тридцать тысяч рублей. Технический овердрафт.
Это была ложь. Родион не проиграл её деньги. Он просто перевёл их на оплату долгов её же матери, юридически чисто оформив это как "помощь родственнику". Он наказал её её же семьёй.
— Ты чудовище... — выдохнула она.
— Нет, Лариса. Я просто зеркало. Ты смотрелась в меня и видела королеву. А теперь видишь разбитое корыто. Уходи.
Часть 5. Руины амбиций
Финал этой драмы разыгрался вечером того же дня на благотворительном вечере в городской библиотеке, где работала Лариса. Это было важное событие, которого она ждала полгода. Она была одним из организаторов. Она надеялась, что здесь, среди интеллигенции и спонсоров, она сможет найти защиту, пожаловаться на мужа-тирана.
Лариса пришла в старом платье, так как доступа к гардеробу у неё не было, с красными глазами. Она увидела Родиона в центре зала. Он беседовал с директором библиотеки и главой попечительского совета.
Лариса решилась на отчаянный шаг. Она взяла микрофон, когда музыка стихла.
— Дорогие друзья! — её голос дрожал. — Я хочу сделать заявление. Человек, которого вы уважаете, Родион Соколов — домашний тиран! Он выгнал меня на улицу, он избил мою маму!
Зал замер. Сотни глаз устремились на Родиона. Он спокойно поставил бокал с шампанским на поднос официанта и вышел вперёд.
— Лариса Анатольевна немного расстроена, — громко и чётко произнёс он. — Дело в том, что сегодня вскрылись неприятные факты хищения средств из фонда библиотеки.
Лариса застыла с открытым ртом.
— Что?
— Я провёл аудит, о котором меня просил попечительский совет, — продолжал Родион, глядя прямо ей в глаза. — Оказалось, что закупки книг проводились через фирмы-однодневки, зарегистрированные на имя... Тамары Игоревны, вашей матери.
Зал ахнул.
— Это неправда! — взвизгнула Лариса. Но она вспомнила, как мама просила её пару раз подписать какие-то накладные "для отчётности". Мама подставила её. Собственная мать использовала её служебное положение, чтобы воровать деньги, которые Родион потом, вероятно, и покрывал своими вливаниями, не зная источника. Но теперь он раскопал всё.
— Доказательства переданы руководству, — заключил Родион. — Я возместил ущерб из личных средств, чтобы не раздувать скандал, но условием было немедленное увольнение причастных лиц.
Директор библиотеки подошёл к Ларисе и тихо, но так, что слышали все вокруг, сказал:
— Сдайте пропуск, Лариса. И скажите спасибо вашему мужу, что вы не едете сейчас в следственный изолятор.
Это был конец. Полный крах.
Лариса выбежала из зала под презрительный шёпот толпы. На улице лил дождь. Она стояла на ступенях, мокрая, униженная, нищая. Её телефон вибрировал. Звонила мама.
— Ларка! — орала трубка. — Тут приставы пришли! Телевизор выносят! Ты где шляешься? Сделай что-нибудь! Позвони своему уроду!
— Пошла ты к чёрту, мама, — безжизненно сказала Лариса и выронила телефон в лужу.
Она села прямо на грязные ступени. Перед ней остановился чёрный автомобиль. Стекло опустилось. Родион смотрел на неё холодно, без злорадства, но и без жалости.
— Я готов видеть тебя раз в жизни, — произнёс он её же интонацией. — Но сегодня я вижу тебя уже второй раз. Лимит исчерпан.
Стекло поднялось, и машина исчезла в дождевой пелене. Лариса осталась одна в темноте, осознавая, что сама, своими руками, разрушила свой рай, недооценив того, кто его построил. Самым страшным для неё было открытие: он мог уничтожить её в любой момент все эти годы, но не делал этого, пока она была человеком. Как только она стала чудовищем, он просто перестал её защищать от реальности.
Автор: Анна Сойка ©