Декабрь всегда пах мандаринами и ожиданием. Раньше я за месяц начинала продумывать меню, покупала украшения, перебирала старые гирлянды. А в этот год — ничего. Словно кто-то выключил во мне праздничный свет.
Игорь стал другим ещё осенью. Сначала не заметила — или не хотела замечать. Он всё чаще задерживался на работе, отвечал односложно, смотрел сквозь меня. Когда я спрашивала, что случилось, отмахивался: устал, проблемы с поставками, надо закрыть год. Я верила. Мне так хотелось верить.
Тридцать первого декабря я проснулась с мыслью, что надо всё-таки приготовить что-то праздничное. Хотя бы оливье. Хотя бы для вида. Игорь сидел на кухне с телефоном, кофе остыл в чашке.
— Слушай, я сегодня праздновать не буду, — сказал он, даже не поднимая глаз.
Я замерла с пакетом молока в руках.
— Как не будешь? Новый год же…
— Надо подумать. Мне нужно побыть одному.
— О чём подумать? — Голос предательски дрогнул.
Он встал, натянул куртку.
— Обо всём. О нас. О том, что дальше.
И ушёл. Просто взял и ушёл. В полдень тридцать первого декабря. Я осталась стоять посреди кухни с этим дурацким молоком, которое уже никому было не нужно.
Телевизор показывал весёлые лица, люди на улице несли ёлки и подарки. А я сидела на диване и не могла понять — это правда происходит? Или мне снится какой-то абсурдный сон?
Первое января встретила с бокалом воды. Даже шампанское открывать не стала. Игорь не звонил. Второго — тоже молчание. Третьего я набралась смелости и написала ему сама: "Где ты? Что происходит?"
Ответил через час: "Поговорим. Приеду в субботу".
Приехал в костюме, выглаженный, с каким-то новым одеколоном. Села напротив, сжала руки в замок.
— Я ухожу, Лариса. — Он говорил спокойно, словно обсуждал погоду. — У меня другая жизнь. Другой человек.
Внутри всё оборвалось.
— Другой… человек?
— Женщина. Мы вместе полгода. Извини, но так получилось.
Так получилось. Как будто это случайность. Как будто он споткнулся и упал в чужие объятия.
— А что с нами? — Голос звучал чужим, тонким.
— Нас больше нет. — Он развёл руками. — Надо разойтись по-взрослому. Продадим квартиру, поделим деньги, и каждый пойдёт своей дорогой.
Продадим квартиру. Поделим деньги. Как будто двадцать три года совместной жизни — это просто бизнес-сделка.
— Но я… я не могу…
— Сможешь. Снимешь что-нибудь. Ты ещё молодая, устроишься.
Он встал, застегнул пуговицу на пиджаке.
— Подумай. Я позвоню через неделю.
И снова ушёл. А я осталась в этой квартире, которую он теперь хотел продать. Словно её, как и меня, можно было просто вычеркнуть из жизни.
Первые дни я почти не вставала с постели. Лежала, смотрела в потолок, прокручивала в голове его слова. Полгода. Значит, всё это время он приходил домой, ложился рядом со мной — и думал о ней. Целовал меня на ночь — и думал о ней. Говорил "люблю" — и это была ложь.
Подруга Ирка позвонила на пятый день.
— Ларка, ты живая? Что молчишь?
Я попыталась объяснить, но слова застревали в горле.
— Погоди, погоди, — перебила она. — Он что, вообще на тебя квартиру оформлять не хотел?
— Она на нём. Говорит, что по закону…
— Да какой закон?! — Ирка умела орать так, что даже через телефон било по ушам. — Вы в браке! Всё нажитое — общее! Лариса, ты к юристу сходи, а?
— Я не знаю… зачем…
— Затем, что он тебя разводит на деньги! Ты вообще помнишь, как квартиру покупали?
Я помнила. Конечно, помнила.
Это было одиннадцать лет назад. Мы жили в однушке у его матери, копили на своё жильё. Игорь только начинал бизнес, денег не хватало. Я работала в двух местах — днём бухгалтером, вечером подрабатывала репетитором. Копила каждую копейку. Потом взяла кредит на ремонт. На мою фамилию, потому что у него уже был один кредит на бизнес. Я выплачивала его три года. Из своей зарплаты.
— Ирка, но квартира всё равно на нём оформлена…
— А ты документы собери. Всё, что есть: договор, платёжки, справки. И марш к юристу! Завтра же!
Она не отставала, пока я не пообещала. И назавтра я правда пошла. С трясущимися руками, с ощущением, что делаю что-то страшное и неправильное.
Юрист оказался мужчиной лет пятидесяти, с усталыми глазами и спокойным голосом.
— Квартира приобретена в браке?
— Да.
— Значит, она совместно нажитое имущество. Неважно, на кого оформлена.
Я моргнула.
— Правда?
— Правда. Вы имеете право на половину. А если докажете, что вкладывали больше — можете претендовать и на большую долю.
Впервые за много дней я почувствовала, как внутри что-то оттаивает.
— Что мне делать?
— Собирать документы. Я составлю исковое заявление.
Вернулась домой другим человеком. Не сломленным. Не опустошённым. Злым. Впервые за долгое время — по-настоящему злым.
Я открыла шкафы, достала все папки с бумагами. Копии договоров, чеки, выписки. Всё, что копила годами, потому что привыкла хранить документы. Игорь всегда смеялся: зачем тебе эти бумажки? А теперь эти бумажки могли спасти мне жизнь.
Когда он позвонил через неделю, я была готова.
— Ну что, Лариса, ты подумала?
— Подумала.
— И?
— Квартиру продавать не буду.
Пауза.
— Ты что, не поняла? Квартира на мне!
— Поняла. Но она куплена в браке. И я подала в суд на раздел имущества.
— Ты?! — Он не верил. — Ты подала?!
— Я.
— Лариса, одумайся. Ты без меня пропадёшь! Кто тебя возьмёт в твои-то годы? Кто тебе даст работу, квартиру?
Раньше эти слова резали бы по живому. Раньше я бы испугалась, свернулась в комок, согласилась на всё. Но сейчас я слушала его голос — и не чувствовала ничего. Только странное спокойствие.
— Я справлюсь.
— Справишься?! Да ты даже лампочку сама заменить не можешь!
— Научусь.
Я положила трубку. Руки не дрожали.
Первое, что я сделала, — сняла со стены его фотографии. Их было много: мы на свадьбе, мы на море, мы с друзьями. Я сложила их в коробку и убрала на антресоли. Пусть лежат. Но я больше не хотела смотреть на эти счастливые лица. На эту ложь.
Потом перекрасила стену в гостиной. Игорь всегда твердил, что серый цвет — это классика. Я ненавидела серый. Купила краску цвета топлёного молока — тёплую, мягкую — и за выходные перекрасила сама. Получилось кривовато, но это была моя стена. Мой выбор.
Переставила мебель. Выкинула его кресло, в котором он сидел по вечерам, уткнувшись в телефон. Поставила на это место торшер и маленький столик. Для книг. Для меня.
Каждый день квартира становилась чуть больше моей. И чуть меньше — нашей.
Суд назначили на конец февраля. Игорь пришёл с адвокатом, в строгом костюме, с надменным выражением лица. Я — с юристом, который помог мне собрать все документы.
Судья слушала внимательно. Я рассказывала, как мы покупали квартиру, как я брала кредит, как выплачивала его три года. Показывала платёжки, справки, выписки.
Игорь пытался возражать. Мол, это всё ерунда, квартира оформлена на него, значит, его.
— По закону, имущество, приобретённое в браке, считается совместным, — сказала судья. — Неважно, на кого оформлено. И доказательства говорят о том, что супруга вкладывала средства в приобретение жилья.
Мне показалось, что мир остановился.
— Квартира подлежит разделу. Пятьдесят на пятьдесят.
Игорь вскочил:
— Это несправедливо! Я…
— Решение суда обжалуется в установленном порядке. Заседание окончено.
Мы вышли из зала. Он стоял в коридоре, бледный, сжав кулаки.
— Ты меня ещё вспомнишь, Лариса. Без меня ты ничто!
Я посмотрела на него — и вдруг поняла, что он мне больше не страшен. Совсем. Этот человек, с которым я прожила столько лет, стал чужим. И это не пугало. Это освобождало.
— Я уже ничто без тебя не вспоминаю, Игорь. Удачи.
Развернулась и ушла.
В ту ночь я встретила свой первый настоящий Новый год. Один. Без мужа. Без иллюзий. Без страха.
Купила бутылку хорошего шампанского, поставила в центр стола одну свечу. Включила музыку. За окном стреляли салюты, люди кричали, смеялись.
Я налила себе бокал. Подняла его.
— За меня.
Голос звучал твёрдо.
— За то, что я не сдалась. За то, что я нашла в себе силы. За то, что я ещё здесь.
Сделала глоток. Шампанское было терпким, с лёгкой горчинкой.
Прошло три месяца. Квартира была поделена. Игорь получил свою часть деньгами — и исчез из моей жизни. Окончательно.
Я осталась в этих стенах. Перекрасила ещё одну комнату. Купила новые шторы — яркие, бирюзовые, которые всегда нравились, но Игорь считал их безвкусными. Повесила картину, которую подарила Ирка: на ней было море, рассвет, чайки. И слова: "Иди туда, где тебе светло".
Устроилась на новую работу. Не бухгалтером — надоело сидеть над цифрами. Пошла в маленький книжный магазин, где требовался помощник. Платят немного, но там пахнет бумагой и кофе, и туда заходят интересные люди. Один из них, пожилой художник, посоветовал мне попробовать акварель.
— У вас добрые руки, — сказал он. — Такими руками надо что-то создавать.
Я купила краски, кисти, бумагу. Первые рисунки были ужасны — кривые линии, расплывчатые пятна. Но мне было всё равно. Я рисовала цветы, дома, небо. Я рисовала то, что чувствовала.
Записалась в бассейн. Плавала по вечерам, когда в зале было мало людей. Вода смывала усталость, напряжение, старые обиды. Я всплывала на поверхность — и дышала. Полной грудью.
Однажды в мае раздался звонок. Незнакомый номер.
— Алло?
— Лариса? Это Игорь.
Я замерла.
— Мне надо поговорить с тобой. Можно встретимся?
— Зачем?
— Я хочу… извиниться. Я понял, что был не прав. Может, мы…
— Нет, Игорь.
— Погоди, выслушай…
— Нет. Мне не нужны твои извинения. И ты мне больше не нужен.
Я отключила телефон. Добавила его номер в чёрный список.
Через неделю он пришёл к дому. Стоял под окнами, звонил в дверь. Я смотрела на него сверху — и не чувствовала ничего. Ни жалости. Ни злости. Ничего.
Он постоял, постоял — и ушёл.
Больше я его не видела.
Сейчас середина лета. Я сижу на балконе, пью прохладный лимонад, смотрю на город. Солнце садится за горизонт, окрашивая небо в розово-оранжевые тона. Где-то внизу играют дети, смеются женщины, лает собака.
Моя квартира пахнет акварелью и свежими цветами. На подоконнике стоят фиалки — я научилась за ними ухаживать. На стене висят мои рисунки. Неумелые, но мои.
Я больше не боюсь оставаться одна. Я не пропала. Я не сломалась.
Я научилась менять лампочки, разбираться в кранах, заказывать доставку. Я научилась готовить для себя — не потому, что надо, а потому, что хочется. Я научилась улыбаться своему отражению в зеркале.
Иногда по ночам мне снится прошлое. Снится, как мы были счастливы. Как он обнимал меня, целовал, говорил тёплые слова. Я просыпаюсь — и понимаю, что это был не настоящий он. Или не настоящая я. Мы играли в любовь, в семью, в счастье. Но игра закончилась.
И знаете что? Мне хорошо. По-настоящему хорошо. Впервые за много лет.
Я больше не подстраиваюсь под чьи-то желания. Не живу по чужим правилам. Не боюсь сказать "нет". Не боюсь быть собой.
Новый год я встречу здесь. В своей квартире. Может, одна. Может, с Иркой. А может, с новыми друзьями из книжного магазина. Неважно. Главное — я встречу его счастливой.
Игорь ушёл. А я осталась. И это была самая правильная развязка из всех возможных.
Потому что он ушёл из моей жизни. А я — нет. Я никуда не ушла. Я нашла себя.
Вечером, когда стемнело, я зажгла свечу. Одну, маленькую, но яркую. Поставила её на стол, села рядом, обхватила руками колени.
— Спасибо, — прошептала я. — Спасибо, что всё так получилось.
За окном кто-то запустил фейерверк. Не праздничный, просто так — от радости. Разноцветные огни вспыхивали в темноте, рассыпались искрами, гасли.
Я смотрела на них — и улыбалась.
Моя жизнь была похожа на этот фейерверк. Яркая. Непредсказуемая. Моя.
________________________________________________________________________________________
🍲 Если вы тоже обожаете простые и душевные рецепты, загляните ко мне в Telegram — там делюсь тем, что готовлю дома для своих родных. Без лишнего пафоса, только настоящая еда и тепло кухни.
👉Нажать для перехода в Тelegram
👉🍲 Домашние рецепты с душой — у меня во ВКонтакте.