Глава 1. Идеальный фасад
Меня зовут Артем, и я был абсолютно счастлив. Моя жизнь напоминала добротный, хорошо сбалансированный кофе — крепкий, с бархатистой пенкой и предсказуемо бодрящим послевкусием. Работа ведущим инженером в проектном бюро, уютная квартира в спальном районе, машина, требующая ремонта раз в полгода, и она. Лиза.
Лиза была не пенкой, а самим эспрессо — концентрированной, бодрящей, с горьковатой нотой, которую я обожал. Мы были вместе восемь лет, женаты шесть. Она работала графическим дизайнером, часто засиживалась за планшетом, ее брови хмурились в творческом порыве, а потом она откидывалась на спинку кресла и улыбалась мне такой уставшей, но такой родной улыбкой.
— Снова мир спасаешь? — спрашивал я, подходя и кладя руки ей на плечи.
— От скуки, — отвечала она, прикрывая глаза. — Все логотипы похожи как братья-близнецы. Хочу взорвать этот мир цветом.
— Взрывай, — целовал я ее в макушку. — Только наш не трогай. Он мне нравится.
Наш мир. Он казался незыблемым. Мы делились всем: смешными мемами, страхами перед визитом к стоматологу, мечтами о домике у озера. Мы могли молчать часами, и это молчание былоcomfortable, наполненным пониманием. Я верил ей, как собственному дыханию.
Первую трещину, вернее, едва заметную царапинку, я заметил месяца три назад. Лиза стала чаще «задерживаться у подруги Кати». Катя, вечная бунтарка и путешественница, только вернулась из очередной поездки, и, вроде бы, все было логично. Но в глазах Лизы появилось какое-то новое, лихорадочное сияние. Она стала чаще смотреть в телефон и, поймав мой взгляд, быстро его откладывала.
— С Катей новые планы строите? Мир все-таки взорвать решили? — пошутил я как-то.
Она вздрогнула, будто я выстрелил.
— Что? А… да. Просто болтаем. Она такие истории рассказывает…
Голос ее звучал немного фальшиво. Я списал это на усталость. Моя Лиза, мой верный друг, не могла меня обманывать. Это было аксиомой.
Глава 2. Забытый телефон и ледяной ад
Все рухнуло в обычный вторник. Лиза утром бежала на «важную встречу с заказчиком» и забыла телефон, заряжавшийся на кухне. Он завибрировал, подавая сигнал о сообщении. Я машинально взглянул на экран. И обомлел.
На заблокированном экране светилось имя «Сергей» и начало сообщения: «Вчера было нереально. Не могу дождаться пятницы. Целую…»
Мир перевернулся. Пол под ногами стал зыбким, как на корабле во время шторма. В ушах зазвенело. «Сергей». Кто Сергей? Коллега? Кто-то из ее мира дизайна? «Вчера»… Вчера она была у «Кати». Говорила, что заночует, так как будет поздно.
Я, как робот, пошел в ванную, умылся ледяной водой. Лицо в зеркале было чужим — серым, с безумными глазами. «Нет, — твердил я себе. — Должно быть объяснение. Может, это шутка. Может, Катя взяла ее телефон…»
Но внутри уже росла черная, леденящая дыра. Я сел на диван и стал ждать. Часы тикали невыносимо громко. Каждая минута была иглой, вонзаемой в сознание.
Она вернулась через шесть часов. Веселая, с легкой походкой, с пакетом свежих круассанов.
— Прости, что не звонила, телефон… — она начала, но замолчала, увидев мое лицо. Ее улыбка исчезла мгновенно. — Что случилось? Ты белый как полотно.
Я не стал хитрить. Не мог.
— Кто такой Сергей? — спросил я голосом, в котором не было ни капли тепла.
Она замерла. Весь цвет, что был у нее на щеках, ушел, оставив мертвенную бледность. Это был ответ. Самый страшный ответ.
— Артем… — она прошептала, и в ее голосе послышались слезы. — Это не то, что ты думаешь.
— А что я думаю? — встал я, и мое тело напряглось, будто перед прыжком. — Что ты вчера была у любовника? Это так?
Она молчала, глотая воздух. Потом кивнула. Еле заметно. Один раз.
В этот миг что-то во мне сломалось с тихим, чистым звуком, будто лопнула струна. Гнев пришел позже. Сначала была только всепоглощающая, парализующая боль. Как будто мне вырезали внутренности, оставив одну пустую, зияющую оболочку.
— Как долго? — выдавил я.
— Три месяца.
Три месяца. Девяносто дней лжи. Девяносто дней поцелуев, которыми она делилась с кем-то другим. Девяносто дней, когда она смотрела мне в глаза и говорила «люблю».
Я не выдержал и рассмеялся. Это был сухой, истеричный, уродливый звук.
— Поздравляю. И кто он? Твой «мир цвета»?
— Он… галерист. Помогает с выставкой, — она говорила, глядя в пол, и каждое слово было гвоздем в крышку нашего гроба. — Все началось случайно… Я не хотела…
— Не смей! — рявкнул я, впервые в жизни повысив на нее голос. — Не смей говорить, что не хотела! Хотела! И делала! Три месяца!
Я схватил куртку и выбежал из дома. Мне нужно было дышать. Или умереть.
Глава 3. Правда, которая хуже лжи
Следующие дни я жил в каком-то тумане. Ночевал в дешевой гостинице, на работу почти не ходил. Лиза звонила, писала. Сначала оправдывалась, потом умоляла, потом кричала, что я эгоист, что не даю ей шанса объясниться. Я отключил телефон.
А потом пришло письмо. На рабочую почту. От Кати. Тема: «Прочитай. Ради всего святого».
«Артем, ты идиот, — начиналось письмо. — Лиза тебя не предавала. Ну, то есть предавала, но не так. Она не спала с этим Сергеем. Хотя могла, он за ней ухаживает, как олух. Но она его только целовала, говорит, дальше не могла, потому что везде всплывало твоё рожа. Я угрожала ей, что всё расскажу, если она не позвонит тебе и не выложит всё. Но она уперлась. Гордая дура. Она взяла у него деньги. Большие деньги. И вложила в тот стартап своего брата, помнишь, он просил в долг, а ты отказал, сказал, что это провальная идея. Деньги Сергей дает ей под «личный проект», она ему рисует, он думает, что она вот-вот уйдет от тебя к нему. А она просто пытается спасти своего брата-неудачника от долговой ямы. И не сказала тебе, потому что ты был прав насчет стартапа, и она знала это. И стыдилась. И боялась, что ты будешь смотреть на нее, как на предательницу семьи, которая сливает деньги. Вот и все. Теперь иди и разберись. А лучше сначала остынь».
Я перечитывал письмо раз десять. Гнев сменился полнейшей прострацией. Она не изменила телом. Она изменила доверием. Она влезла в финансовую авантюру с чужим мужчиной, который ее хочет, и скрыла это от меня. Ради брата. Ради семейной… чего? Солидарности? Глупости?
Это была не классическая измена. Это было что-то более сложное и горькое. Она не отдала свое тело, но отдала нашу честность. Она позволила другому мужчине думать, что у него есть шанс, играла с ним, чтобы получить деньги. И молчала. Молчала, когда я сходил с ума от боли.
Глава 4. Объяснение среди руин
Я вернулся домой через неделю. Квартира была пуста и прибрана, слишком стерильно, будто после эпидемии. Лиза сидела в гостиной, на том самом диване, где я когда-то чувствовал себя счастливым. Она похудела, глаза были огромными, с синяками под ними.
Мы молча смотрели друг на друга. Не было ни криков, ни слез. Только усталость и тонны несказанного между нами.
— Катя написала, — сказал я первым.
— Я знаю, — кивнула она. — Я ей благодарна. Сама бы не смогла.
— Почему? — спросил я, и в этом слове был весь наш разбитый мир. — Почему не пришла ко мне? Да, я отказал твоему брату. Потому что это была авантюра. Но мы бы сели и обсудили. Нашли бы выход. Взяли бы кредит. Продали бы машину. Что угодно!
— Я боялась! — выкрикнула она, и слезы наконец хлынули. — Боялась твоего «я же тебе говорил». Боялась, что ты разочаруешься во мне… что ты увидишь во мне не партнера, а слабую, глупую женщину, которую обвел вокруг пальца младший брат! А он… он умолял, Артем. Говорил, что его задавят долги. Я видела в нем того маленького мальчика, которого нужно защищать. А ты всегда был сильным. Ты бы не понял.
— А это? — я указал рукой в пространство, между нами. — Это лучше? Это понятнее?
— Нет! — зарыдала она. — Это ад. Каждый день был адом. Когда он пытался меня обнять, я чувствовала себя грязной. Когда ты целовал меня, я чувствовала себя предательницей. Я зашла в тупик, из которого не было выхода. Я думала, что просто верну деньги, как только у брата пойдет в гору, и оборву все с Сергеем. Это была глупая, детская схема.
Я слушал и понимал, что где-то в глубине души мне было бы проще, если бы она просто переспала с ним от страсти или от скуки. Это было бы чудовищно, но понятно. А это… Это была паутина, в которой она запуталась сама, из лучших, самых милых, самых семейных побуждений. Она пыталась быть героиней для брата и потеряла себя для нас.
— Ты должна все разорвать. Сегодня же, — сказал я безжалостно. — Верни ему все деньги, которые остались. Каждую копейку. Скажи правду. Что использовала его. Что ты виновата перед ним тоже.
— А мы? — спросила она, глядя на меня с такой надеждой, что стало больно.
— Я не знаю, Лиза. Ты не изменила мне с другим. Ты изменила нам. Той паре, которая все решает вместе. Которой нечего скрывать. Ты убила то, что было. Что будет теперь… Не знаю. Я тебя все еще люблю. И ненавижу за этот бардак. И жалко тебя. И жалко себя. Это какой-то винегрет, в котором я задыхаюсь.
Глава 5. Шанс, которого может и не быть
Она все сделала. Отправила Сергею остаток денег с длинным письмом-признанием. Он, по ее словам, был в ярости, угрожал, но потом отстал. Брат, узнав правду, впал в депрессию и уехал к родителям. Наш «идеальный фасад» лежал в руинах, и мы стояли среди обломков, не зная, что строить на этом пепелище.
Мы остались жить вместе. Но это было не «жить». Это было существование в параллельных реальностях под одной крышей. Я ловил себя на том, что проверяю ее телефон. Она ловила мой взгляд и вздрагивала, ожидая очередного взрыва.
Однажды вечером, спустя два месяца после «вторника», мы сидели на балконе. Было тихо.
— Знаешь, что самое ужасное? — сказала она, не глядя на меня. — Что я до сих пор не уверена, что поступила бы иначе. Если бы снова оказалась в той ситуации. С его мольбами, с твоим прагматизмом… Я, наверное, снова бы испугалась.
Это было самое честное признание за все время. И самое страшное.
— Значит, проблема не в Сергее, — тихо сказал я. — А в нас. Ты не верила, что мы можем пройти через трудности вместе. Что я могу принять твою слабость. Ты решила быть сильной в одиночку. И сломала все.
— Да, — прошептала она. — Я знаю. И я не прошу тебя забыть. Я прошу… дай мне шанс научиться по-другому. Дай нам шанс. Мы можем начать рыть тоннель с двух сторон. Из твоего горя и из моего стыда. Может быть, встретимся посередине. А может, и нет.
Я посмотрел на нее. На ту самую Лизу, мой эспрессо с горьковатой нотой. Горечь теперь была во всем. Но кофе без горчинки — не кофе. Это просто сладкая водичка.
Я не взял ее руку. Не обнял. Я просто кивнул.
— Хорошо. Начнем рыть. Но, Лиза… это будет долго. И больно. И никаких гарантий.
— Гарантий не бывает, — она наконец посмотрела на меня, и в ее глазах я увидел не надежду, а решимость. — Бывает только выбор. Я выбираю бороться за нас. Даже если ты пока не выбираешь.
Мы замолчали. Впереди были годы тоннеля. Темноты, сомнений, вероятных срывов. Но первый шаг был сделан. Не к прощению, нет. К попытке понять. К попытке построить что-то новое на месте старого, с учетом всех трещин и слабостей. И в этой тишине, полной боли, родился крошечный, хрупкий росток чего-то, что, возможно, однажды станет похоже на доверие. Но это будет уже совсем другая история.