Отрывок из книги «Кильватерный след».
Судьбы кораблей, судьбы людей. Какой интересный пласт истины и смысла откопаешь, если судьбы кораблей и людей наложить друг на друга. Вот и я нахимовец Седых со своей неповторимой судьбой целую флотскую жизнь связал с РПКСН «К-279». На протяжении тридцати лет, с 1971 по 2001 год, корабль предоставлял прибежище и место престижной доблестной работы: позволял обеспечивать ядерный щит, защищать Отечество от вероятного противника, собирал коллекцию судеб в свой прочный вещмешок, неповторимые драгоценные камни. В 1972 году РПКСН, головной проекта 667 Б, вошёл в состав Северного флота. Я тогда стал первоклассником.
Ровно через пятнадцать лет (кто мог ведать?) и моя участь будет связана с «К-279». К этому времени экипаж лодки добился успехов в боевой и политической подготовке, был удостоен вымпела МО СССР за мужество и воинскую доблесть при выполнении заданий правительства. Дружный коллектив имел свои традиции и самобытность. Первый командир Фролов Виктор Павлович, член Верховного Совета, награждён орденом Ленина и первым в истории Советского Флота удостоен звания контр-адмирала в должности командира подводной лодки. Мне тогда посчастливилось поступить в Нахимовское училище, где был сделан один-единственный для себя верный выбор — стать подводником. Окончательно принял это важное решение в шестнадцать лет, попав на практике в Кронштадте на лодку проекта 611. Там продемонстрировали фанерный шкаф с двумя горизонтальными полками. Как выяснилось, на верхней полке отдыхал замполит, на нижней — старпом.
— Да это то, что мне нужно! К тому же, подводники строем не ходят — на корабле недостаточно места, — радостно восклицал юный нахимовец, не способный в силу возраста оценить всю сложность службы на подводных лодках.
Но решение принято и отступать желания нет.
Тем временем ещё одна страница открылась в жизни «К-279». Лично свидетелем тех событий быть не мог, я был курсантом второго курса штурманского факультета училища подводного плавания. Но был наслышан о столкновении моей лодки с айсбергом в море Баффина примерно в тех местах, где погиб «Титаник». Значительно позже удалось сопоставить и связать воедино воспоминания всех участников, находившихся в центральном посту в тот момент.
И вот, закольцовывая временной круг, уже будучи лейтенантом, месяц безвылазно сидел на корабле в добровольном заточении, чтобы быстрее достичь цели — сдать на допуск к дежурству по кораблю. Однажды в компании офицеров за чаепитием услышал странную историю. Из манерного заварного чайника разливали огненную воду в соответствующие чашечки, и каждый добавлял воды на свой вкус из штатного металлического чайника. Жора Дмитриев вообще не разбавлял. Распивали «чаёк» и тихо беседовали, не перебивая друг друга. Тогда я мало что понимал в их разговоре, но запомнил два словосочетания: «пузырь в нос» и «Олег Самохвалов». Офицеры без тостов и лозунгов благодарили судьбу и этого парня.
Предпосылки к столкновению с айсбергом тем сентябрьским днём с малой долей вероятности, но всё же присутствовали. Рекомендованная штабом глубина патрулирования — сто пятьдесят метров. В открытых для доступа лоциях говорится, что в этом районе ранней осенью могут встретиться айсберги и с большей глубиной в подводной части, в виде сосулек. Поэтому командир Виктор Алексеевич Журавлёв выбрал двести метров, вразрез рекомендациям.
К тому же, «творческие ребята» из генштаба назначили режим сеанса связи каждые четыре часа, что вынуждало в районах патрулирования идти с повышенной скоростью — семь узлов, а не четыре-пять, на которых акустики в режиме пеленгования шумов могли бы легче распознать тающие айсберги. Они слышны по ручейкам и прибою. Выходит, шли практически вслепую.
Осознание того, о чём был тот разговор, произошло в 2012 году на встрече экипажа. Череду воспоминаний начал Виталий Михайлович Федорин, командир «К-279», впоследствии контр-адмирал, в то время служивший на крейсере в звании капитан-лейтенанта:
— В момент столкновения находился в пятом отсеке. От удара на ногах не удержался, оказался на палубе.
Андрей Викторович Смыслов, оператор пульта 101 в центральном посту:
— Лодка шла семь узлов в подводном положении. После удара об айсберг и крутого деферента на нос пятой точкой пытался раздавить 101 прибор, поскольку в это время стоял, разминался.
На рулях за пультом «Шпат» стоял рулевой матрос Александр Малов:
— Глубина 197 метров. Удар. Грудью лёг на «Шпат», дифферент за 30 градусов на нос, лодка стремительно погружается, рулей не слушается. За полторы минуты ушли на глубину 310 метров.
Вахтенного инженера-механика (ВИМ) Бориса Николаевича Лакаева удар вынес из кресла, кубарем отправив в ноги рулевого матроса Малова. Юрий Иванович Пастушенко, старпом, вахтенный командир также был вынесен из кресла, пролетев мимо Смыслова, оказался за центральным постом, на площадке под трапом к верхнему рубочному люку.
Вахтенный инженер-механик лёжа скомандовал:
— Реверс обе турбины!
В центральный пошли доклады из отсеков, шум и суета на грани паники. А лодка стоит раком.
Олег Самохвалов не растерялся и предложил чуть-чуть дунуть в нос, таким образом выровнять лодку, чтобы дать малый ход вперёд и не провалиться на невозвратную глубину.
Его никто не слышит.
Тогда он предпринял на свой страх и риск «самостийное действие», со словами: «А! Господи, благослови, даю пузырь в нос», — слегка дунул в носовую ЦГБ №1.
Лодка выровнялась и начала всплывать. Решение ВИМ сразу после столкновения отработать реверс, в момент, когда лодка потеряла ход и кормой кверху висела на глубине, плюс «самостийное» действие Олега Самохвалова позволило вахтенной боевой смене спасти лодку и экипаж от гибели. Возможно, сбили сосульку айсберга.
Пронесло, спасибо военно-морским богам, слаженности действий экипажа и опытному командиру за правильный выбор глубины патрулирования. Кто знает, какие могли быть последствия, если бы лодка шла на глубине 150 метров, лбом влетев в более широкую часть айсберга. Но не судьба была валяться крейсеру «К-279» во впадине Уилкенса на глубине две тысячи метров, рядом с вероятным противником, американским атомоходом «Трешер», погибшим в этих водах в 1963 году, выполняя глубоководное погружение.
Уверен, случись трагедия, обвинили бы командира и экипаж в некомпетентности и неправильных действиях. Как зачастую происходит, важно себя обелить, вовремя назначив крайних, даже погибших. С той поры «К-279» нарекли «Титаником».
Экипаж каждый год встречается 19 марта на День подводника, один раз из Москвы приехал Олег Самохвалов. Участники тех событий вспоминали в деталях, как развивались события, а я внимательно слушал.
---------------------------------
Подписывайтесь на канал! Ваш писатель, Борис Седых)))
Читайте автора канала в Прозе.ру. Интересные публикации рекомендую:
Седьмая жизнь. Плач Евфросинии