Звонок раздался в субботу, около десяти утра. Ольга как раз заваривала кофе и собиралась наконец спокойно позавтракать. Рабочая неделя выдалась тяжёлой, хотелось просто побыть дома, никуда не спешить. Она взяла трубку, увидела имя свекрови и поморщилась. Валентина Степановна звонила редко и всегда по делу.
— Олечка, доброе утро! Ты дома? Мне нужно с тобой поговорить. Очень важно.
— О чём? — Ольга почувствовала тревогу в голосе свекрови.
— Лучше при встрече. Я сейчас подъеду, можно?
Ольга хотела сказать, что сейчас неудобно, что она не ждала гостей, но в голосе Валентины Степановны была такая тревога, что она не решилась отказать.
— Хорошо, приезжайте.
Неожиданный визит
Ольга допила кофе и прошлась по квартире. Убрала со стола вчерашнюю кружку, поправила подушки на диване. Муж Дмитрий уехал рано утром на дачу к своему другу — помогать с ремонтом веранды. Ольга не возражала, пусть отдохнёт, он тоже устал за неделю. Только вот сейчас жалела, что его нет рядом.
Валентина Степановна появилась через полчаса. Лицо осунувшееся, глаза красные — явно плакала. Ольга сразу насторожилась.
— Валентина Степановна, что случилось? Все живы-здоровы?
— Живы, — свекровь тяжело вздохнула, проходя в гостиную. — Но с Кристиной беда.
Кристина — младшая сестра Дмитрия. Ольга видела её всего пару раз, отношения у них никакие не сложились. Кристина жила в другом городе, работала непонятно где, замуж выходила дважды и дважды разводилась.
— Что с ней?
Валентина Степановна села на диван, сжала руки в замок.
— Её выселяют из съёмной квартиры. Хозяйка продаёт жильё. Кристине некуда идти. Совсем некуда. У неё долги, она не может снять другое место. Оля, я понимаю, это звучит странно, но... у тебя квартира трёхкомнатная. Вы с Димой занимаете две комнаты, а третья пустует. Может быть, Кристина поживёт у вас немного? Пока не найдёт работу, не встанет на ноги?
Ольга села в кресло. Вот оно что. Она смотрела на свекровь и видела отчаяние в её глазах. Настоящее, материнское отчаяние. Но при этом внутри поднималась волна сопротивления.
— Валентина Степановна, я понимаю, что вам тяжело. Но пустить кого-то жить в свой дом — это серьёзное решение. Мне нужно посоветоваться с Димой.
— Дима согласится! Это же его сестра! — свекровь наклонилась вперёд. — Оля, я прошу тебя. Не за себя — за Кристину. Ей всего тридцать два, а жизнь уже развалилась. Два развода, долги, нет жилья. Она на грани. Я боюсь, что она сломается окончательно.
Ольга почувствовала, как горло сжимается от жалости. Но тут же одёрнула себя. Жалость — плохой советчик в таких вопросах.
— А почему она не может пожить у вас?
— У меня двушка маленькая, там не развернуться. А у тебя места много. И потом... — свекровь замялась. — Понимаешь, у вас квартира большая, дорогая. Такая собственность — это большая ответственность. В семье принято помогать друг другу. Кристина — часть нашей семьи. Твоё жильё могло бы...
— Что? — Ольга почувствовала, как холодеет внутри.
— Ну, если бы вы продали эту недвижимость, купили поменьше, то на разницу можно было бы помочь Кристине снять жильё на год-два. Этого хватило бы, чтобы она встала на ноги.
Точка кипения
Ольга встала. Подошла к окну. За стеклом виднелся двор, детская площадка, знакомые дома. Этот район она выбирала сама. Эту недвижимость покупала на деньги, которые копила пять лет. Работая по двенадцать часов, отказывая себе в отпусках, в обновках, в развлечениях.
— Валентина Степановна, это моя собственность. Я вложила в неё все свои сбережения. Дмитрий тут ни при чём.
— Но вы же семья! — свекровь вскочила. — Семья делится! Ты думаешь только о себе! А как же Дима? Его сестра на улице окажется, а он ничего не сможет сделать! Ты хочешь, чтобы он разрывался между вами?
Вот и началось, — подумала Ольга. Вот она, манипуляция.
— Пусть Дима сам решает, хочет ли он помогать сестре. Но моя недвижимость тут ни при чём.
— Жильё как раз при чём! Это единственный реальный способ помочь! У Димы ничего нет, он до вас снимал. А ты сидишь тут на своей собственности и не хочешь помочь родному человеку!
Ольга повернулась к свекрови. Посмотрела ей в глаза.
— Валентина Степановна, я понимаю, вы переживаете за дочь. Это нормально. Но требовать от меня продать моё жильё — это ненормально. Я не обязана решать проблемы Кристины за счёт того, что я создала своим трудом.
Свекровь побледнела.
— Значит, отказываешь?
— Да. И с проживанием у нас тоже отказываю. Я не готова пускать кого-то в свой дом.
— Ты пожалеешь об этом! — Валентина Степановна схватила сумку. — Дима узнает, какая ты эгоистка!
— Пусть узнает. Я ему сама расскажу.
Свекровь ушла, громко хлопнув дверью. Ольга закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол. Руки тряслись, сердце билось так, что казалось, вот-вот выскочит. Она сидела в прихожей и пыталась успокоиться.
С одной стороны, ей было жалко Кристину. Девушка правда оказалась в тяжёлой ситуации. С другой — почему решение её проблем должно ложиться на Ольгу? Почему её дом, её собственность должны стать спасательным кругом для чужого человека?
Разговор по душам
Дмитрий вернулся вечером. Усталый, грязный, но довольный. Рассказывал про веранду, про то, как они с другом едва не уронили брус на ногу. Ольга слушала молча, ждала паузы. Когда он наконец замолчал, спросила:
— Ты знал, что твоя мать придёт ко мне сегодня?
Он нахмурился.
— Мама? Нет. А что случилось?
Ольга рассказала. Коротко, без лишних эмоций. Про просьбу поселить Кристину, про предложение продать квартиру, про то, как это всё закончилось. Дмитрий слушал, и лицо его становилось всё темнее.
— Она что, совсем... — он осёкся, потёр лицо руками. — Господи. Ольга, прости. Это твоя крепость, и никто не вправе её штурмовать. Тем более требовать продать. Я на такое даже не претендую.
Ольга почувствовала, как внутри что-то отпускает. Он на её стороне.
— А Кристина? Тебе не жалко сестру?
Дмитрий помолчал.
— Жалко. Конечно, жалко. Но Кристина взрослая женщина. Она сама создала свои проблемы — два неудачных брака, кредиты, работа непонятно где. Мама всю жизнь её вытаскивала, и вот результат. Пора учиться отвечать за себя.
— Твоя мать так не считает.
— Моя мама привыкла всех спасать. Особенно Кристину. Но здесь она перегнула. Я ей позвоню.
Он позвонил сразу. Разговор был коротким, но жёстким. Валентина Степановна кричала, Дмитрий говорил спокойно, но твёрдо: это Ольгина собственность, она никому ничего не должна, Кристине надо самой решать свои проблемы.
— Мам, я люблю тебя. И Кристину люблю. Но Ольга — моя жена, и я на её стороне.
Он положил трубку. Посмотрел на Ольгу.
— Она обиделась. Наверное, долго не будет звонить.
— Ты не жалеешь?
— О чём? Что защитил свою жену? Нет, не жалею.
Неожиданный звонок
Прошла неделя. Ольга уже почти забыла о той встрече, когда вечером ей позвонила Кристина. Сама. Они никогда раньше не разговаривали по телефону.
— Оля, привет. Это Кристина. Можно с тобой поговорить?
Голос был тихий, усталый. Ольга насторожилась.
— Да, слушаю.
— Мне мама рассказала про вашу встречу. Оля, я... я хочу извиниться. Я не просила маму требовать от тебя что-то. Она сама это придумала. Просто она всегда так — пытается решить мои проблемы за меня. А я уже давно взрослая.
Ольга молчала, не зная, что ответить.
— Я понимаю, что у меня бардак в жизни, — продолжала Кристина. — Два развода, долги, съёмное жильё. Это всё мой выбор, мои ошибки. И я должна сама нести ответственность за свою жизнь. Не за счёт вас с Димой.
— Кристина...
— Нет, дай договорю. Я нашла работу. Не очень хорошую, зарплата маленькая, но это хоть что-то. Сниму комнату, буду постепенно выплачивать долги. Просто хотела, чтобы ты знала — я не претендую на вашу помощь. И маму попрошу больше не лезть.
Ольга почувствовала неожиданное уважение к этой девушке.
— Спасибо, что позвонила. И удачи тебе. Правда.
— Спасибо. И прости за маму. Она из лучших побуждений, просто не умеет иначе.
Они попрощались. Ольга положила телефон на стол и посмотрела в окно. На улице темнело, зажигались фонари. Где-то там жила Валентина Степановна и переживала за дочь. Где-то там Кристина начинала жизнь заново. А здесь, в этой квартире, была Ольга. И она больше никому не позволит решать за неё.
Долгий путь к примирению
Дмитрий вошёл на кухню, обнял её со спины.
— О чём задумалась?
— Кристина звонила. Извинялась за мать.
— Серьёзно? — он удивился. — Не ожидал от неё.
— Я тоже. Знаешь, мне кажется, она повзрослела. Наконец-то.
— Надеюсь. Мама, конечно, ещё долго будет обижаться. Но это её выбор.
Ольга повернулась к нему.
— Ты правда не жалеешь? Что встал на мою сторону?
— Вер, я всегда буду на твоей стороне, если ты права. А в этой ситуации ты абсолютно права. Это твоя собственность, твой дом, твоя жизнь. И никто не имеет права требовать от тебя жертв.
Она обняла его крепче. Кажется, они с Дмитрием стали ещё ближе после этой истории.
Прошло три недели. Валентина Степановна не звонила. Дмитрий пытался дозвониться до неё пару раз, но она не брала трубку. Ольга видела, как это его гложет, но молчала. Свекровь должна была сама прийти к пониманию.
И вот однажды вечером раздался звонок. Валентина Степановна. Дмитрий взял трубку, Ольга слышала разговор.
— Дим, привет. Это мама. Я... я хотела поговорить с Олей. Она дома?
Дмитрий протянул трубку Ольге. Та взяла её, вышла на балкон.
— Да, Валентина Степановна, слушаю.
— Оля, я... мне тяжело это говорить. Но я должна. — голос дрожал. — Я была неправа. Очень неправа. Требовать от тебя продать квартиру — это было... это было чудовищно. Просто я так переживала за Кристину, что потеряла голову.
— Я понимаю вас, Валентина Степановна. Вы мать, вы хотели помочь дочери.
— Но я выбрала неправильный путь. Знаешь, я всю жизнь решала за Кристину её проблемы. Всю жизнь. И вот результат — она не умеет справляться сама. Это моя вина. А я ещё и на тебя свалить пыталась.
Ольга молчала, давая ей выговориться.
— Кристина мне сказала, что устроилась на работу. Снимает комнату. Говорит, хочет сама справиться. Я... я дала ей немного денег. Тайком, чтобы Дима не знал. Просто чтобы первое время полегче было. Но больше не буду лезть. Обещаю.
— Валентина Степановна, я не держу на вас зла. Правда. Вы переживали за дочь, это естественно. Просто границы должны быть у всех. И моя собственность — это моя граница.
— Да. Да, ты права. Я поняла. Оля, так мы... в порядке?
— В порядке. Но больше никаких сюрпризов с требованиями, договорились?
— Договорились. Обещаю.
Возвращение к себе
Они попрощались. Ольга вернулась в комнату, где Дмитрий ждал с встревоженным лицом.
— Ну как?
— Нормально. Она извинилась. Признала, что была неправа.
Он обнял её.
— Я так рад. Знаешь, эти три недели я боялся, что она так и не поймёт. Что придётся выбирать между вами.
— Но ты же выбрал меня. Сразу.
— Потому что ты была права. И потому что ты — моя семья. Главная.
В тот вечер Ольга впервые за долгое время почувствовала, что дом снова принадлежит только ей. Она зажгла свечи на подоконнике, сварила какао, включила любимую музыку. Села в своё кресло у окна с книгой. Тишина. Покой. Её пространство, которое больше никто не посмеет оспаривать.
Дмитрий сел рядом, положил голову ей на плечо.
— Знаешь, я понял одну вещь. Мама всегда говорила, что в семье надо делиться всем. Но она забывала добавить — с согласия того, кто делится. Без согласия это не помощь. Это насилие.
Ольга кивнула. Не надо было ничего добавлять. Он всё понял сам.
Какой аргумент помогает вам отстоять границы собственности? Удавалось ли сохранить тёплые отношения после финансового конфликта? Напишите в комментариях — возможно, ваш опыт поможет другим!