– Лен, ну они мои родители, – Сергей отложил телефон и посмотрел на меня с усталой улыбкой. – Мы же ездим раз в месяц, не чаще. Хочется же их видеть.
Я стояла у плиты, помешивая суп, и чувствовала, как внутри всё закипает не хуже, чем в кастрюле. Последний раз мы были у его родителей две недели назад, и воспоминания до сих пор стояли перед глазами: я с утра до ночи на кухне, на ногах, с тряпкой в руках, а он – с отцом за столом, потом на диване с телевизором, потом на рыбалке. И всё это под бесконечные «Леночка, а можно ещё котлеток?», «Леночка, полы бы помыла, а то пыльно», «Леночка, ты бы бельё перестирала, пока машина свободна».
– Сергей, – я повернулась к нему, вытирая руки о полотенце, – я не против твоих родителей. Правда. Но почему-то каждый раз получается так, что ты отдыхаешь, а я работаю за троих. Я приезжаю уставшая после недели, а уезжаю ещё более вымотанная. И это уже не первый раз.
Он поднялся, подошёл и обнял меня сзади, уткнувшись носом в шею.
– Я понимаю, – тихо сказал он. – Просто мама привыкла, что, когда кто-то приезжает, всё сразу крутится вокруг дома. А я… ну, я же мужчина, мне как-то неловко вмешиваться в эти женские дела.
Я отстранилась и посмотрела ему в глаза.
– Вот именно. «Женские дела». А я, значит, автоматически должна их выполнять, потому что я женщина? Сергей, у нас дома мы всё делим пополам. А там – будто в другую эпоху попадаю.
Он вздохнул и провёл рукой по волосам.
– Давай я в следующий раз помогу больше. Скажу маме, что сам буду картошку чистить. И посуду помою. Обещаю.
Я покачала головой.
– Ты уже обещал. В прошлый раз. И в позапрошлый. А в итоге я всё равно одна на кухне, потому что «Леночка лучше знает, где что лежит», а ты с отцом обсуждаете машины или футбол.
Сергей замолчал. Видно было, что ему неприятно, но он не знал, что ответить. Мы поженились семь лет назад, и всё это время я старалась быть хорошей невесткой. Готовить то, что любит свёкор, терпеть придирки свекрови по поводу порядка, улыбаться, когда она в сотый раз рассказывает, как в молодости сама всё успевала и с тремя детьми, и с работой. Я любила Сергея и понимала, что родители для него важны. Но в последнее время каждый приезд к ним превращался для меня в испытание.
– Лен, – он снова взял меня за руку, – ну не отказываться же совсем. Они старенькие уже, им приятно, когда мы приезжаем.
– Я не отказываюсь совсем, – тихо ответила я. – Я отказываюсь быть бесплатной прислугой. Если хочешь – поезжай один. А я останусь дома. Отдохну хоть раз.
Он посмотрел на меня удивлённо.
– Один? Без тебя?
– Да. Один. Посмотришь, как оно – быть там без «Леночки, которая всё сделает».
Сергей нахмурился, но потом махнул рукой.
– Ладно. Если тебе так принципиально – поеду один. В следующие выходные как раз мама звонила, просила заглянуть, у них кран в ванной капает.
Я кивнула и вернулась к плите. Внутри всё ещё кипело, но я решила: пусть попробует. Может, хоть раз поймёт, каково это.
Прошла неделя. Сергей собрался в пятницу после работы. Я помогла ему сложить сумку – чистые рубашки, носки, его любимое варенье, которое мама всегда просила передать.
– Ну, я поехал, – сказал он в дверях, целуя меня в щёку. – В воскресенье вечером буду.
– Удачи, – улыбнулась я. – И передай привет.
Когда дверь за ним закрылась, я впервые за долгое время почувствовала облегчение. Впереди целых два дня тишины. Никаких «Леночка, а можно чаю?», никаких «а почему ты мясо так режешь?». Только я, книга, ванна с пеной и, возможно, подруга в гости.
В субботу утром я проснулась поздно, сварила себе кофе и вышла на балкон. Солнце светило, пели птицы – обычный майский день, но для меня он был особенным. Я даже не заметила, как улыбнулась своему отражению в зеркале. Свобода. Настоящая.
Телефон зазвонил ближе к обеду. Сергей.
– Привет, – его голос звучал как-то странно. Устало, что ли.
– Привет. Как доехал?
– Нормально. Уже здесь. Мама обрадовалась.
– Хорошо. Как кран?
– Пока не смотрел. Сейчас пообедаем, потом займусь.
Я услышала в трубке какой-то шум, потом голос свекрови:
– Серёжа, иди скорее, суп остынет!
– Иду, мам, – ответил он и мне в телефон: – Ладно, я пошёл. Потом позвоню.
Я положила трубку и пошла гулять по магазинам. Купила себе новое платье, съела мороженое прямо на улице, встретилась с подругой в кафе. Вечером смотрела сериал, завернувшись в плед. И ни разу не вспомнила про пыль на полках или неглаженые рубашки.
В воскресенье утром Сергей позвонил снова. На этот раз голос был ещё более странный.
– Лен, привет.
– Привет. Как дела?
– Да нормально… То есть… Слушай, а ты точно не хочешь приехать? Хоть на день?
Я усмехнулась.
– Нет, Серж. Я отдыхаю. А ты как?
– Да я… тоже нормально. Просто мама всё время спрашивает, где ты. Говорит, без тебя скучно.
– Правда? – я не смогла сдержать улыбку. – А что ещё говорит?
– Да всё подряд. Что я плохо картошку почистил. Что посуду не так помыл. Что пыль на шкафах осталась. И ещё… Лен, она весь день меня гоняет. То то подай, то это сделай. Я уже три раза в магазин сходил.
Я молчала, наслаждаясь моментом.
– И ещё, – продолжил он тише, – папа весь день на диване. Смотрит телевизор. А я… я даже присесть не могу, мама сразу: «Серёжа, а полы бы помыл, а то Леночка всегда моет».
Я рассмеялась. Не смогла удержаться.
– Сергей, добро пожаловать в мой мир.
Он вздохнул.
– Я думал, она преувеличивает. Ну, то есть ты. Что всё так плохо. А тут… Лен, я вчера до одиннадцати вечера бельё гладил. Она сказала, что я неправильно складываю. А сегодня с утра уже три раза чайник кипятил.
– И как ощущения?
– Устал я, – честно признался он. – Очень. И ещё виноватым себя чувствую. Постоянно.
– А теперь представь, что это не два дня, а каждый месяц. И так семь лет.
Он помолчал.
– Я понял, – сказал наконец. – Правда понял. Прости меня, Лен. Я был слепой.
– Ничего. Главное, что теперь видишь.
– Я домой хочу, – вдруг сказал он почти шёпотом. – Очень. К тебе.
– Тогда приезжай, – мягко ответила я. – Я жду.
Когда он вошёл в квартиру в воскресенье вечером, я сразу увидела – человек изменился. Глаза усталые, плечи опущены, в руках пакет с продуктами, который мама, видимо, собрала «в дорогу».
– Привет, – сказал он и поставил пакет на пол, чтобы обнять меня покрепче. – Никогда больше не поеду без тебя. Или… лучше вообще реже будем ездить.
Я обняла его в ответ.
– Или вместе придумаем, как сделать так, чтобы всем было комфортно.
Он кивнул и вдруг улыбнулся – той самой улыбкой, от которой я когда-то влюбилась.
– Знаешь, что я подумал по дороге домой?
– Что?
– Что в следующий раз мы их к себе позовём. И я сам буду готовить. И убирать. И всё остальное. Чтобы ты отдохнула.
Я посмотрела на него и поняла – он серьёзно. И впервые за долгое время почувствовала, что мы снова на одной волне.
Но это было только начало. Потому что свекровь уже звонила и спрашивала, когда мы снова приедем, и почему я «бросила сына одного» …
– Леночка, ты что, совсем сына бросила? – голос свекрови в трубке звучал так, будто я совершила государственное преступление. – Он один приехал, бедный, весь выходной на ногах, я его даже присесть не могла – то кран почини, то в магазин сходи, то полы помой. А ты где была?
Я глубоко вдохнула, чтобы не сорваться. Сергей сидел напротив за столом и делал мне отчаянные знаки – мол, не спорь, не заводись.
– Тамара Ивановна, я просто решила отдохнуть дома, – спокойно ответила я. – У меня тоже была тяжёлая неделя.
– Отдыхать она решила, – свекровь фыркнула. – А кто за мужем смотреть будет? Кто мне поможет? Я же не железная, мне тоже тяжело.
Сергей выхватил у меня телефон.
– Мам, всё нормально, – быстро сказал он. – Мы оба устали, решили по-разному выходные провести. Всё, целуем, до связи.
Он отключился и положил трубку подальше, будто боялся, что она сама зазвонит снова.
– Видишь? – я подняла бровь. – Уже началось.
– Вижу, – он потер виски. – Я ей вчера всё выходные объяснял, что ты не приехала, потому что устала. Она вроде поняла. А сегодня с утра опять своё.
Я встала, подошла к нему и обняла за плечи.
– Серж, я не хочу ссориться с твоими родителями. Правда. Но так, как раньше, больше не будет.
Он кивнул и прижал мою руку к своей щеке.
– Я знаю. И я с тобой.
На следующей неделе свекровь звонила ещё три раза. Каждый раз начинала с «Леночка, когда приедете?», а заканчивала лёгким упрёком, что я «сына одного бросаю». Сергей каждый раз брал трубку сам, отвечал коротко и вежливо, но я видела – ему тяжело. Он любил родителей, привык, что мама всегда немного командует, и раньше это его не напрягало. А теперь напрягало.
В пятницу вечером он пришёл с работы раньше обычного, поставил на стол бутылку вина и сказал:
– Давай поговорим серьёзно.
Я насторожилась.
– О чём?
– О маме с папой. Я всё думаю… Мы ведь не можем совсем перестать ездить. Они всё-таки старенькие. Но и так, как раньше, я тоже больше не хочу. Ни для тебя, ни для себя.
Он открыл вино, налил нам по бокалу.
– Я придумал, – продолжил он. – Будем приглашать их к нам. Раз в два месяца. На выходные. Я сам всё приготовлю, уберу, придумаю, чем занять папу. А ты будешь просто гостем в своём доме. Отдыхай, читай, гуляй – как захочешь.
Я посмотрела на него внимательно.
– А если твоя мама начнёт командовать уже у нас?
– Не начнёт, – твёрдо сказал он. – Я с ней поговорю. Заранее. Скажу, что у нас свои правила, и если она хочет приезжать – придётся их уважать.
Я всё ещё сомневалась.
– Сергей, ты уверен, что сможешь? Ты же её сын. Тебе будет неловко ей отказывать.
Он взял меня за руку.
– Лен, я уже один раз прошёл через это. Два дня без тебя – и я понял, что чувствую себя там точно так же, как ты все эти годы. Усталым, виноватым и ненужным. Я не хочу больше ни себя, ни тебя так чувствовать. Даже ради родителей.
В его голосе было столько решимости, что я поверила. По-настоящему.
Через две недели мы позвонили свёкрам и пригласили их к себе на субботу-воскресенье. Сергей сам всё организовал: купил продукты, составил меню, даже цветы на стол поставил. Я только наблюдала и удивлялась – мой муж, который раньше считал, что готовка – это «разогреть пельмени», вдруг стал настоящим хозяином.
В субботу утром они приехали. Свекровь вошла с огромной сумкой «гостинцев» и сразу направилась на кухню.
– Леночка, я тут пирожков напекла, сейчас поставлю чайник…
Сергей мягко, но твёрдо перехватил её у двери.
– Мам, спасибо огромное. Пирожки поставим на стол. А чайник я сам. Ты приехала в гости, отдыхай.
Она растерянно посмотрела на него.
– Да я же всегда…
– Мам, – он улыбнулся, – у нас теперь так. Я всё сделаю. Ты садись с папой, рассказывайте, как дела.
Я сидела в кресле с книгой и наблюдала. Свекровь несколько раз порывалась встать – то «салфеточки поменять», то «чаю покрепче заварить», но Сергей каждый раз мягко возвращал её на место. Даже отец удивлённо поднял брови, когда сын сам принёс ему тапочки и спросил, какой канал включить.
К обеду Сергей накрыл стол – жаркое, салаты, всё вкусно и красиво. Свекровь смотрела на него во все глаза.
– Серёжа, ты когда успел так научиться?
– Пришлось, мам, – он подмигнул мне. – Лена меня научила ценить домашний уют.
После обеда он увёл отца в комнату смотреть футбол, а свекровь осталась со мной. Я ждала привычных вопросов «а почему шторы такие», но она вдруг сказала совсем другое:
– Леночка… Ты знаешь, я ведь не со зла. Просто привыкла, что если женщина в доме – значит, она всё на себе тянет. Я так всю жизнь прожила. И маму свою так видела, и свекровь. Думала, так и должно быть.
Я молчала, не зная, что ответить.
– А тут сын приехал один, – продолжала она, глядя в окно, – и я вдруг поняла, как это тяжело. Всё время быть на ногах, всё время быть виноватым, что что-то не так сделал. И подумала… наверное, тебе все эти годы было так же.
У меня перехватило горло.
– Было, Тамара Ивановна. Очень.
Она кивнула и вдруг взяла меня за руку – впервые за все годы.
– Прости меня, доченька. Я не права была.
Вечером, когда они уехали, Сергей закрыл дверь и долго стоял в коридоре, глядя на меня.
– Ну что? – спросил он наконец. – Как ощущения?
Я подошла и обняла его.
– Как будто мы наконец-то стали настоящей семьёй.
Он поцеловал меня в макушку.
– И ещё долго будем. Обещаю.
Но самое интересное случилось через месяц, когда свекровь позвонила сама и сказала слова, которых я никогда не ожидала услышать…
– Леночка, – голос свекрови в трубке звучал непривычно тихо, почти робко. – А можно я к вам одна заеду? На денёк. Без папы. У него давление подскочило, врач велел дома сидеть, а мне… мне поговорить хочется.
Я замерла с телефоном в руке. Сергей вопросительно поднял брови – он мыл посуду после ужина и слышал каждое слово.
– Конечно, Тамара Ивановна, – ответила я. – Приезжайте в субботу утром. Мы будем рады.
В субботу она пришла с маленьким свёртком и без привычной сумки «на всякий случай». Постояла в дверях, словно не решалась войти.
– Здравствуй, доченька, – сказала она и впервые за все годы обняла меня сама, без напряжения.
Сергей взял у неё пальто, я поставила чайник. Мы уселись за стол, и она долго молчала, глядя на свои руки.
– Я ведь всё думаю про тот раз, когда Серёжа один приезжал, – начала она наконец. – И про то, как вы нас потом к себе звали… Я тогда обиделась сначала. Думала: вот, невестка совсем от рук отбилась, сына против матери настраивает. А потом… ночью лежала и вспоминала.
Она подняла глаза – в них стояли слёзы.
– Вспоминала, как я сама к своей свекрови ездила. Как она меня с утра до ночи гоняла. Как я плакала в туалете, чтобы никто не видел. И как мой Миша – ваш папа – сидел с отцом за столом и говорил: «Мам, ну что ты начинаешь, она же гостья». А я всё равно бежала, всё делала. Потому что «так положено». Потому что «женщина должна».
Голос её дрогнул.
– И вот я поняла: я стала такой же, как моя свекровь. Той, которую я до сих пор вспоминаю без тепла. И тебе, Леночка, я сделала то же самое. Прости меня, глупую старуху.
Я почувствовала, как у меня самой защипало в глазах.
– Тамара Ивановна…
– Нет, погоди, – она подняла ладонь. – Дай договорить. Я всю жизнь думала, что любовь – это когда всё для других, ничего для себя. А оказалось – любовь это когда не мешаешь другим быть счастливыми. Даже если эти другие – твои же дети.
Сергей молчал, только крепче сжал мою руку под столом.
– Я долго думала, что сделать, чтобы загладить, – продолжала свекровь. – Денег у нас с папой немного, но есть заначка. Мы с ним посоветовались… и решили подарить вам на день рождения – обоим – путёвку. На неделю. В тот санаторий под Псковом, где мы с папой когда-то молодыми были. Чтобы вы вдвоём отдохнули. Без нас. Без детей пока нет. Просто вместе.
Она положила на стол конверт.
– Здесь всё оплачено. И билеты на поезд, и номер, и питание. Мы с папой сами съездим в сберкассу, снимем, если чего не хватит. Только поезжайте. Пожалуйста.
Я посмотрела на Сергея. Он был ошарашен не меньше меня.
– Мам… – начал он.
– Не спорьте, – она улыбнулась сквозь слёзы. – Это мой способ сказать: я поняла. И больше не буду. Приезжайте теперь, когда сами захотите. А я буду ждать. И встречать вас пирогами, но не гонять с тряпкой. Обещаю.
Мы просидели ещё часа два. Пили чай, ели её пирожки – теперь уже без ощущения, что я обязана бежать мыть противни. Она рассказывала про молодость, про то, как они с папой познакомились, про первые годы в коммуналке. И я вдруг увидела в ней не свекровь, а просто женщину, которая тоже когда-то была молодой, уставшей и очень хотела, чтобы её поняли.
Когда она ушла, мы с Сергеем ещё долго сидели молча.
– Ну что, – наконец сказал он, открывая конверт, – едем?
Я посмотрела на билеты – на двоих, на конец сентября, когда листва будет золотой.
– Едем, – улыбнулась я. – И знаешь что?
– Что?
– Я теперь буду рада к ним ездить. Иногда. Когда мы сами захотим. И ты тоже будешь рад. Потому что теперь мы едем не «в гости к родителям», а «к людям, которые нас наконец-то услышали».
Он притянул меня к себе.
– Я горжусь тобой, Лен. И горжусь нами.
– И я горжусь тобой, – прошептала я. – Ты не побоялся встать между мамой и женой и сказать: хватит. Это дорогого стоит.
В сентябре мы уехали. Неделя вдвоём – без телефонов, без суеты, только мы и осенний лес. А когда вернулись, свекровь встретила нас у порога с пирогом и словами:
– Ну, рассказывайте, как отдохнули? Я тут полы не мыла – специально для вас оставила, чтобы вы дома себя почувствовали.
Мы все трое засмеялись. И я поняла: иногда, чтобы стать ближе, нужно сначала отойти на расстояние. И научиться говорить «стоп», когда кто-то переступает твои границы. Даже если этот кто-то – родная мама.
А ещё поняла, что настоящая семья – это не те, кто связан кровью. А те, кто готов услышать и измениться ради твоего счастья. И у нас теперь такая семья есть. И с той, и с другой стороны.
Рекомендуем: