Красная помада легла на губы ровно, без единой погрешности. Я смотрела на свое отражение в зеркале прихожей и думала о том, как странно устроена жизнь – иногда самые важные решения созревают не в муках и слезах, а в абсолютной, почти пугающей ясности. Ключ повернулся в замке. Дмитрий вошел, и по тому, как он стряхивал дождевые капли с плаща, я поняла – он ничего не подозревает.
— Ну что, встретил кого-то лучше? — усмехнулась я, глядя мужу в глаза, и он даже не догадывался, что сегодня именно я скажу последнее слово.
Он замер. Лицо его вытянулось, словно я произнесла что-то на незнакомом языке.
— Ты о чем вообще? — медленно начал он, и в его голосе проступила та самая нотка раздражения, которую я научилась распознавать за двадцать три года брака.
Я не ответила. Просто прошла мимо него на кухню, где уже стыл вечерний чай, и достала из сумки телефон. Тот самый, старенький, который я случайно нашла на верхней полке в гараже две недели назад. Положила его на стол между нами.
— Милый телефончик. Наверное, забыл выбросить?
Дмитрий побледнел. Не сразу – сначала румянец схлынул с щек, потом побелели губы. Он сел на стул напротив, тяжело, словно ноги отказались его держать.
— Послушай, Рита...
— Нет, это ты послушай, — я говорила спокойно, удивляясь собственному хладнокровию. — Три года, Дима. Целых три года ты водил меня за нос. Командировки, задержки на работе, срочные совещания... А я, дура, верила. Готовила твои любимые сырники, гладила рубашки, ждала.
Он попытался что-то сказать, но я подняла руку.
— Знаешь, что самое обидное? Не то, что у тебя кто-то был. А то, что ты считал меня настолько слепой, что я не замечу. Записки в кармане пиджака. Чужой парфюм на воротнике. Новая манера улыбаться, когда смотришь в телефон.
Дождь за окном усилился, барабаня по подоконнику. Я встала и налила себе воды из графина. Руки не дрожали – удивительно, но не дрожали.
— Это не то, что ты думаешь, — наконец выдавил он.
— Ах, не то? — я рассмеялась. — Тогда объясни мне, пожалуйста, что значат сообщения типа "скучаю по твоим рукам" и "когда снова увидимся"? Может, это производственная переписка?
Он опустил голову. Молчал. И это молчание говорило больше любых оправданий.
Я села обратно, глядя на макушку его головы. Раньше, в молодости, я любила перебирать его густые темные волосы. Теперь они поредели, появилась седина. Когда это случилось? Когда я перестала замечать такие вещи?
— Её зовут Юлиана, — тихо сказал Дмитрий. — Ей тридцать четыре. Она работает в соседнем офисе, мы познакомились на корпоративе.
Что-то екнуло внутри. Не от боли – от осознания того, что он сейчас действительно скажет правду. Впервые за долгое время.
— Продолжай, — я откинулась на спинку стула.
— Мы... это началось случайно. Она подошла ко мне после презентации, мы разговорились. Потом были встречи, кофе, разговоры обо всем... Рита, я не планировал. Клянусь, не планировал.
— Но случилось, — закончила я за него. — И ты решил, что можно жить в двух мирах одновременно. Здесь – примерный семьянин с ипотекой и дачным участком. Там – страстный любовник с молодой любовницей.
— Прекрати! — он ударил кулаком по столу. — Ты все упрощаешь!
— Упрощаю? — я поднялась. — Двадцать три года, Дмитрий! Двадцать три года я была рядом! Когда твою мать положили в больницу – кто по ночам дежурил? Когда у тебя проблемы были с бизнесом – кто работал на трех работах, чтобы свести концы с концами? Кто родил и вырастил твоих детей?
— При чем здесь дети?!
— При том, что Максим и Таисия уже взрослые, и ты решил, что теперь можно пожить для себя? Завести новые отношения, почувствовать себя молодым?
Он встал резко, отшвырнув стул.
— Ты ничего не понимаешь! С ней я... с ней я чувствую...
— Что? — я сделала шаг вперед. — Что ты чувствуешь с ней, Дима? Адреналин? Новизну? Интерес двадцатилетней давности?
Мы стояли друг напротив друга, и между нами пролегла пропасть из невысказанных слов, накопившихся обид и рухнувших надежд.
— Я люблю ее, — выдохнул он.
Эти слова должны были ударить, разбить, уничтожить. Но они лишь скользнули мимо, не причинив ожидаемой боли. Потому что я уже два месяца готовилась к этому разговору. С того самого дня, как увидела их вместе около торгового центра на Садовой.
Я случайно ехала мимо после встречи с подругой. Остановилась на светофоре и увидела – Дмитрий выходит из кафе с молодой женщиной. Блондинка в бежевом тренче, с длинными волосами и яркой улыбкой. Он обнял ее за плечи, наклонился, что-то шепнул на ухо. Она рассмеялась, запрокинув голову. Они выглядели... счастливыми.
Светофор переключился, машины поехали, а я просидела еще минуту, не в силах тронуться с места. Потом медленно поехала домой, зашла в квартиру, села на диван и впервые за много лет позволила себе подумать: "А что дальше?"
— Я тоже кое-что люблю, — сказала я сейчас, доставая из ящика стола папку с документами. — Например, наш совместно нажитый дом. И квартиру на берегу, которую мы с тобой купили три года назад. И дачу, которую строили всей семьей.
Дмитрий посмотрел на папку, потом на меня.
— Что это?
— Соглашение о разделе имущества. Я уже консультировалась с юристом. Подпишешь – разойдемся тихо, без скандалов. Не подпишешь – готовься к судебным разбирательствам, которые растянутся на год. Твоя Юлиана, думаю, оценит такие перспективы.
Он открыл рот, но я не дала ему вставить слово.
— У тебя есть неделя подумать. А сейчас собери вещи и поезжай к своей любви. Уверена, она с радостью тебя примет.
— Рита, давай обсудим...
— Нечего обсуждать. Ты сделал выбор. Я сделала свой.
Я взяла ключи от машины и сумку.
— Куда ты?
— Поеду к Полине. Ночую у нее. А ты... делай что хочешь. Только до моего возвращения чтобы тебя здесь не было.
Дверь за мной закрылась с глухим щелчком. Я спустилась по лестнице, вышла на улицу. Дождь уже закончился, и в лужах отражались фонари. Я села в машину, завела мотор и только тогда позволила себе выдохнуть.
Полина встретила меня с бокалом вина и без лишних вопросов.
— Случилось? — спросила она просто.
— Случилось, — кивнула я, снимая туфли.
Мы сидели на ее кухне до трех ночи. Я рассказывала, она слушала, иногда качая головой.
— Знаешь, — сказала она под конец, — я всегда думала, что вы идеальная пара.
— Я тоже так думала, — улыбнулась я грустно. — Оказалось, что идеального не бывает. Бывает только то, что мы готовы терпеть и что – нет.
Утром я вернулась домой. Дмитрий ушел, забрав часть вещей. На столе лежала записка: "Мне нужно время подумать". Я скомкала ее и выбросила в мусорное ведро.
Время подумать было у него три года. Теперь время есть у меня.
Впереди маячило много неизвестного – разговоры с детьми, раздел имущества, новая жизнь в пятьдесят два года. Страшно? Да. Но страшнее было бы остаться и продолжать делать вид, что все в порядке.
Я открыла окно, впуская свежий воздух после дождя. Город просыпался, и вместе с ним просыпалась я – другая, новая, готовая начать заново.
А впереди... впереди было столько всего, о чем я еще даже не подозревала.
Неделя прошла в тягучем ожидании. Дмитрий так и не позвонил, не написал. Молчал, словно провалился сквозь землю. Я уже начала думать, что он просто исчез из моей жизни, как и планировала. Но в субботу утром дверь распахнулась с таким грохотом, что я вздрогнула.
— Ты совсем озверела?! — Дмитрий ворвался в квартиру, размахивая какими-то бумагами. За ним семенила та самая Юлиана – в обтягивающих джинсах и белой блузке, с накрашенными глазами и высокомерным взглядом.
— Что здесь происходит? — я медленно поднялась с дивана.
— Вот что происходит! — он швырнул документы на пол. — Ты хочешь отсудить у меня всё! Дом, квартиру, дачу, даже машину! Ты вообще в своем уме?
— Совместно нажитое имущество делится пополам, — ответила я холодно. — Или ты забыл, как я вкалывала наравне с тобой?
— Наравне? — он расхохотался. — Ты сидела дома с детьми, пока я строил бизнес!
— Сидела дома?! — я почувствовала, как внутри закипает злость. — Я работала на трех работах, когда твой бизнес трещал по швам! Я брала кредиты на своё имя, чтобы спасти твою контору!
Юлиана вмешалась с приторной улыбкой:
— Может, вам стоит успокоиться и обсудить всё цивилизованно?
— А вы вообще кто такая, чтобы сюда лезть? — я повернулась к ней. — Это мой дом, между прочим!
— Скоро станет и моим, — она демонстративно обняла Дмитрия за руку. — Мы собираемся пожениться, как только вы разведетесь.
Что-то оборвалось внутри. Не от ревности – от чистой ярости.
— Вот как? Уже планы строите? А то, что этот дом построен на моих деньгах тоже, вас не смущает?
— Рита, прекрати истерить, — Дмитрий попытался взять меня за руку, но я отдернулась.
— Не смей меня трогать! Ты привел свою любовницу в наш дом и еще мне указываешь?
— Я не любовница! — взвизгнула Юлиана. — Я его настоящая любовь!
— Настоящая любовь? — я усмехнулась. — Милая, через пять лет он и тебя поменяет на модель помоложе. Так он устроен.
— Заткнись! — рявкнул Дмитрий. — Ты просто завидуешь, что у меня теперь есть женщина, которая меня ценит!
— Ценит твой банковский счет, хочешь сказать?
Юлиана побагровела.
— Как ты смеешь?! Я его люблю!
— Да неужели? — я подошла ближе. — А он тебе рассказывал, что три месяца назад клялся мне в любви и предлагал съездить на годовщину свадьбы в Прагу?
Она дернулась, посмотрела на Дмитрия. Тот отвел глаза.
— Димочка? — протянула она.
— Это... это было до того, как я понял свои настоящие чувства, — пробормотал он.
— Вот именно, — я кивнула. — Настоящие чувства. Которые меняются каждые три месяца.
Начался настоящий скандал. Кричали все трое – я, Дмитрий, Юлиана. Соседи наверняка слышали каждое слово. Мне было всё равно. Двадцать три года сдерживаемых эмоций вырывались наружу.
— Ты ничего не получишь! — орал Дмитрий. — Я найду лучших юристов!
— Попробуй! У меня все чеки, все переводы, все доказательства моего вклада!
— Тебе уже пятьдесят два! Кому ты нужна теперь? — это была Юлиана, и её слова ударили больнее, чем хотелось признать.
Я замолчала. Посмотрела на них обоих – на Дмитрия с его наглым лицом, на эту накрашенную куклу рядом с ним.
— Убирайтесь из моего дома, — сказала я тихо.
— Это не твой дом! — Дмитрий схватил вазу со стола. — Это наш дом, и я имею право здесь находиться!
Он швырнул вазу об стену. Осколки разлетелись по полу. Юлиана взвизгнула.
— Вызывай полицию, — сказала я, доставая телефон. — Порча имущества, угрозы...
— Да пошла ты! — заорал он и выбежал из квартиры. Юлиана поспешила за ним, на ходу поправляя сумочку.
Я осела на пол среди осколков и заплакала. Впервые за всё это время – заплакала по-настоящему.
Развод затянулся на восемь месяцев. Судебные заседания, адвокаты, разбирательства. Дмитрий действительно нанял хорошего юриста, который вывернул наизнанку каждую мою трату, каждое решение. В итоге я получила только половину квартиры – ту, что была оформлена на моё имя. Дом и дача отошли ему. Машину продали, деньги поделили.
Дети встали на его сторону. Максим заявил, что я "разрушила семью своими подозрениями". Таисия и вовсе перестала отвечать на звонки. Дмитрий женился на Юлиане через два месяца после развода. Они отправились на Мальдивы, а я осталась в своей половине квартиры, которую пришлось продать, потому что не могла платить за неё одна.
Я сняла маленькую однушку на окраине. Вышла на работу секретарем в стоматологию – в мои пятьдесят три года другие варианты не особо рассматривали. Полина осталась единственной подругой – остальные как-то незаметно отстранились, предпочитая не выбирать сторону в нашем конфликте.
По вечерам я сидела у окна, смотрела на чужие освещенные окна и думала: стоило ли оно того? Может, надо было промолчать, закрыть глаза, сделать вид, что ничего не знаю? Сейчас я бы жила в большом доме, встречалась с детьми, планировала отпуск.
Вместо этого – съемная квартира, одиночество и горькое осознание, что справедливость не всегда побеждает. Иногда она просто оставляет тебя ни с чем, посреди чужой жизни, которую приходится строить заново с пустыми руками и разбитым сердцем.
Я хотела сказать последнее слово. И сказала. Только вот это слово обернулось против меня самой, оставив в проигрыше. А Дмитрий с Юлианой продолжали жить, смеяться, строить планы – словно я никогда и не существовала в их мире.
Справедливость – странная штука. Иногда борьба за неё отнимает больше, чем само предательство.