— Вообще-то, — сказала свекровь, сложив руки на груди, — мы с Максимом планировали семью после тридцати. В двадцать восемь он еще был не готов. А тут ты со своим пузом.
***
Ангелина вспомнила тот день так ясно, будто он прошел вчера: она стояла у стеклянной двери просторного офиса, где впервые должна была приступить к своей первой работе секретарем. Светлые стены, запах кофе из кофемашины, суета сотрудников — все это смешивалось с ее легким волнением.
Только после университета, свежая, уверенная в своих знаниях и силах, но все еще чуть наивная, Ангелина вошла в мир взрослых, где каждый говорил о KPI, презентациях и планах продаж.
Максим появился буквально через час после ее выхода на работу. Высокий, уверенный, с аккуратной стопкой документов в руках — он заходил в офис так, будто был здесь главным. На самом деле Максим был торговым представителем, но в его поступи читалось гораздо большее: цельность, надежность. Он был мужчиной, который знал, чего хочет и как к этому идти.
Ангелина тогда машинально подняла голову, когда он проходил мимо стойки ресепшена. Их взгляды встретились на пару секунд, но этого хватило, чтобы сердце девушки невольно забилось чаще.
Максим увидел в Ангелине: элегантность, спокойствие, какое-то редкое внутреннее достоинство, присущее не всем девушкам ее молодого возраста.
Он оказался старше на пять лет, но разница ощущалась только в его зрелых взглядах на жизнь. Максим давно думал о семье, хотя еще не говорил об этом вслух. Достаточно было увидеть, как он смотрел на детей сотрудников, иногда заходящих в офис, как улыбался, когда слышал рассказы коллег о своих семьях.
Ангелина все только начинала — и карьеру, и свои первые, по-настоящему серьезные отношения. Через полтора года их общие взгляды, взаимное притяжение и теплая привязанность переросли в брачный союз.
Скромная, но стильная свадьба, на которой все гости отмечали, как им повезло друг с другом. Максим, казалось, светился от счастья. Ангелина — тоже, хотя она боялась того огромного и сложного пути, что теперь предстоит пройти вдвоем.
К тому времени Максим вырос в должности — стал супервайзером. Он радовался этому повышению, как ребенок новому велосипеду. А Ангелина в это время подолгу стояла у зеркала, гладя растущий животик. Пятый месяц — и каждый день новые ощущения, легкие толчки внутри, понимание, что жизнь меняется необратимо.
Вот только не все радовались так же искренне как Максим.
Однажды вечером, когда Ангелина заехала к свекрови — всего лишь за документами, которые Максим просил забрать, — Анастасия Ивановна встретила ее на пороге с выражением лица, будто девушка принесла плохую новость.
И, по правде говоря, свекровь так и относилась к беременности Ангелины — как к чему-то, что нарушило ее планы.
— Вообще-то, — сказала свекровь, сложив руки на груди, — мы с Максимом планировали семью после тридцати. В двадцать восемь он еще был не готов. А тут ты со своим пузом.
Ангелина замерла. Не от обиды — от неожиданности. Слова прозвучали настолько открыто, без намеков, что даже не осталось пространства для сомнений: Анастасия Ивановна была недовольна невесткой с самого начала.
Так вышло, что свадьба и известие о беременности случились почти одновременно. Максим бегал вокруг супруги, как мальчишка, делился радостью с каждым знакомым, что скоро станет отцом. А вот Анастасия Ивановна… она уже тогда напряглась, когда услышала новость.
С тех пор свекровь будто соревновалась сама с собой — кто сильнее уколет невестку в разговоре. То взгляд неодобрительный, то колкая фраза, то "случайное" замечание о том, что раньше Максим был стройнее, веселее и... свободнее.
Но Ангелина не начинала войну. Она просто уходила от любых неприятных контактов. Работа занимала пять дней в неделю, силы истощались, а дома хотелось тишины и внимания от мужа, да и подруги говорили:
— Ангелин, не трать нервы. Ты молодая, тебе бы гулять, фильмы смотреть, развлекаться, а не слушать чьи-то выдуманные претензии.
Вот Ангелина и не слушала. Старалась, по крайней мере.
Пока могла, она держалась на расстоянии от свекрови — и не потому, что боялась. Она просто не хотела впускать чужую неприязнь в ту жизнь, которую они с Максимом только начинали строить.
Ангелина родила двенадцатого декабря — спустя дня после дня рождения свекрови. Роды прошли легко, как будто сама судьба решила подарить ей этот светлый момент без лишних испытаний. Мальчик родился крупным, здоровым, с густыми ресничками и удивленным взглядом, будто с первого дня пытался понять, куда его принесли.
Максим, разрываясь между волнением и восторгом, постоянно повторял, что это самый счастливый день в его жизни. Он так трогательно держал сына на руках, что Ангелине казалось — он светится через одежду.
И только один человек сумел внести в этот праздник ложку горечи. На выписке, когда собралось довольно много родственников и друзей, Анастасия Ивановна, стоявшая чуть позади всех, вдруг произнесла громким и обиженным голосом:
— Ну могла бы и ускориться на два дня! Сделала бы мне подарок к дню рождения.
Вокруг повисла тишина — та самая, неловкая, когда не знаешь, смеяться людям или делать вид, что ничего не услышал. Ангелина моргнула, пытаясь осознать смысл сказанного.
Подарок? Ускориться? Она вообще-то родила ребенка, а не выбирала дату для праздничного салюта.
Но свекровь продолжила, будто ей этого было мало:
— А теперь как мы будем отмечать? Только если все вместе! Иначе это будет странно — два праздника подряд.
Максим напрягся, но промолчал — из уважения к моменту. Ангелина же постаралась объяснить как можно спокойнее:
— Анастасия Ивановна… У каждого человека должен быть свой день. Свой праздник. И младенец — это не дополнение к вашему столу. К тому же день рождения заранее не отмечают.
Но свекровь нахмурилась, поджала губы и демонстративно отвернулась, будто ей нанесли личную обиду.
После этого отношения только охладели.
В течение первого года Анастасия Ивановна редко появлялась в жизни внука. То занята, то устала, то "зачем ребенка лишний раз тревожить", то "вы сами меня не зовете".
Ангелина не страдала от этого. Ее поддерживала мама — Жанна Григорьевна, добрая, внимательная, умеющая подхватить и помочь так, что никто и не заметит, что было трудно. Максим по мере возможностей тоже оказывался рядом — менял подгузники, забирал жену с сыном из поликлиники, играл с ним по вечерам.
Жизнь наконец вошла в ровное, спокойное русло.
Они не заметили, как прошел год и приближался первый юбилей Сережи — маленький, но такой важный.
Год. Целый год.
Ангелина готовилась заранее: написала список гостей, продумала меню, купила голубые гирлянды. Главным украшением должен был стать торт — двухъярусный, с шоколадными шариками, но таким составом, чтобы Сережа мог попробовать маленький кусочек без опасений.
Дом должен был стать местом, где их семья впервые отметит день рождения сына. Но девятого декабря, вечером, когда Ангелина уже укладывала сына спать, телефон зазвонил.
— Ангелина, — бодро начала Анастасия Ивановна, — я тут всех родственников позвала. Завтра, десятого, отмечаем двойной праздник. Ты, Максим и Сережа приезжайте. Обязательно.
Ангелина даже не сразу поняла, о чем она говорит.
— Простите… что значит двойной праздник? — осторожно уточнила она.
— Как что? Мой день рождения и день рождения внука! Я же говорила — будем отмечать вместе.
Ангелина в оцепенении посмотрела на спящего сына.
— Но мы не планировали ничего такого. Мы собираемся праздновать дома, мы же вас звали и вы знали об этом.
— Ничего страшного. Переиграем. Они к вам потом придут. А сейчас — вся семья должна быть у меня.
Голова у Ангелины закружилась — от наглости свекрови, от бессилия и неожиданности. Она уже хотела ответить, но подошел Максим, показал жестом "дай трубку" и спокойно, но твердо ответил:
— Мам, мы придем завтра поздравить тебя. Но день рождения сына мы будем праздновать дома. У Сережи будет свой первый праздник. Никаких двойных торжеств не будет.
— Максим, — усмехнулась Анастасия Ивановна, — брось. Все будет так, как я решила. Вы завтра же увидите, как мы всех уже собрали.
Максим закрыл глаза и медленно выдохнул:
— Мам. Мы придем поздравить тебя, но Сережин праздник будет у нас. Точка.
Женщина не слушала. Было слышно только недовольное бурчание и уверенность в своих действиях.
А на следующий день все подтвердилось. Едва они вошли в дом Анастасии Ивановны, Ангелина увидела стол, заставленный блюдами. И главное — два торта.
Один — с красными кремовыми розами, второй — голубой, с цифрой "1".
Как будто свекровь заранее решила, что маленького мальчика можно вписать в чей-то взрослый праздник. Максим остановился и посмотрел на Ангелину, которая едва сдерживала слезы от несправедливости. Ангелина не смогла сделать ни шага из прихожей.
С сыном на руках она будто приросла к месту — ноги стали ватными, дышать стало трудно, как если бы воздух в квартире свекрови стал густым. Слезы сами собой катились из глаз. Она даже не понимала, почему так сильно прорвало — может, из-за недосыпа, может, из-за гормонов, может, просто накопилось все, что она терпела весь этот год. Обычно Ангелина держалась. Сегодня — нет.
Максим не стал уговаривать жену и прошел в гостиную один. Поздоровался с родственниками, поздравил мать и протянул ей маленькую коробочку с золотым кольцом — подарок, который он выбирал сам, чтобы показать свое уважение и любовь.
Затем он вернулся в прихожую и посмотрел на жену — побледневшую, с дрожащими плечами — и тихо сказал:
— Собирайся. Мы поедем домой.
Ангелина подняла на него глаза, в которых смешались облегчение, благодарность и боль. Она крепче прижала Сережу к себе. Но тут из гостиной, почти бегом, вышла Анастасия Ивановна.
— Куда это вы собрались? — громко воскликнула она. — Никуда вы не поедете!
Максим развернулся к ней медленно, будто заранее знал, что будет конфликт.
— Мам, — начал он спокойно, — мы договаривались. А ты сделала все по-своему. Это некрасиво. Ангелина расстроилась.
— Да без разницы мне, расстроилась твоя Ангелина или нет! — отрезала свекровь, подбоченившись. — Пусть идет домой, если ей что-то не нравится. А вы с Сережей остаетесь. Ну же, Максим, раздевайся. Чего встал?
Ангелину будто ударили. Слезы прорвались с новой силой, она уже не могла их сдерживать — плакала в голос, судорожно и бессильно.
Свекровь шагнула ближе, протянула руки к Сереже:
— Ну ка, дай, я возьму его.
Но Ангелина прижала сына так крепко, что стало ясно — ребенка она никому не отдаст. В этот момент Максим резко шагнул вперед и встал между матерью и своей семьей. Закрыл собой жену и сына, развернувшись к Анастасии Ивановне так, чтобы она больше не смогла даже приблизиться.
Он сурово посмотрел на мать.
— Мам. Больше никогда не смей так говорить. И не смей пытаться забирать ребенка у моей жены. Мы уходим. И мы все еще ждем тебя послезавтра на день рождения Сережи.
Он взял Ангелину под локоть — аккуратно, бережно — и повел к выходу. Ангелина прижимала к себе сына, не поднимая головы.
Дверь за ними закрылась, оставив Анастасию Ивановну стоять в коридоре, потрясенную и одновременно униженную. Как она теперь появится перед гостями? Как объяснит, что родной сын выбрал эту девицу вместо матери?
Но недолго думая, она вытерла ладонью лицо, вздохнула, собрала всю свою обиду в одну прямую спину и вышла в гостиную.
— Сережа начал капризничать, — объявила она громко, будто ничего не случилось. — Они ушли, но позже вернутся.
Она надеялась, что к вечеру все устанут, выпьют, разговоры сменят тему, и никто уже не вспомнит, кто в каком настроении ушел и больше не вернулся.
Через два дня, когда настало время праздновать первый день рождения внука, Анастасия Ивановна не пришла. И мужа своего — отца Максима — тоже не пустила. Сказала, что так будет правильно.
Пусть Максим понимает, кого он поддержал и какой ценой. Пусть жалеет. Женщина была уверена, что сын придет извиняться. А если нет — значит, он подкаблучник, а Ангелина просто разрушает их семью.
Однако праздник удался и без свекров.
Дома было тепло и уютно. Пришли друзья, подруги, родственники. Сережа смеялся, хлопал в ладоши, тянулся к шарикам и радовался каждому вниманию. Ангелина чувствовала себя по-настоящему счастливой.
После праздника, когда они с Максимом уложили сына и убрали со стола, он позвонил матери.
— Мам, почему вы не пришли? — без злости спросил он.
И услышал:
— Потому что сначала твоя Ангелина должна извиниться передо мной. А потом я подумаю, прощать ее или нет. До тех пор мы к вам ни ногой!
Максим замолчал, потом рассмеялся — коротко, сухо, с горечью.
— Понятно, — произнес он и повесил трубку.
Никаких требований к Ангелине он даже не передавал. Счел унизительным озвучивать этот бред. И с того дня Анастасия Ивановна больше не появлялась в доме сына. Она не звонила и не писала, не интересовалась ни невесткой, ни внуком.
А Ангелина… она просто вздохнула с облегчением. Один неверный поступок свекрови изменил всю их жизнь к лучшему.
Спасибо за интерес к моим историям!
Приглашаю всех в свой Телеграм-канал. Читать истории теперь еще удобнее!