Словно в полусне Дуня провела рукой по лицу - и щёку неприятно царапнуло. На мизинце и правда загибался почерневший, смахивающий на птичий коготь!
Некоторое время Дуня молча рассматривала его, а в голове голосом бабки Кули из сна крутилось довольное: «Ноготь! Ноготь изменился!»
Между тем за занавеской затихли. Спустя минуту кикимора шепнула тихохонько:
- Вроде ушла Кулька?
- А посмотри.
- А самой не сподручно? Все норовишь кого-то послать! - заворчал недовольно Поликарп Иваныч и известил с заминкой, что бабка больше «не толкётся под дверью».
- То и хорошо! - кошкой промурлыкала Марыська. - Пусть думает, что мы растерялися и теперя в полном смятении!
- Не нравится мне это! Хорошая ведь девка! Добрая! Нельзя так с ней!
- Будто мне ндравится. А сказать мы должны, что принято. Это закон!
- Должны... принято... Я вольный домовой и на такое не подписывался! Вот вы со звездочкой ей и говорите!
Снова тишина. И едва слышное бормотание Хаврония:
- Как думаете - спит хозяйка или не спит?
- Дак не спит, давно не спит. Небось уж все сама услыхала. - Поликарп Иваныч икнул. - Ты пошто меня по голове-то?
- Чтобы лишнего не сболтнул, дурная башка! - возмущенно шикнула коза и на выдохе, жалостно проблеяла. - Ох, хозяюшка! Разбудили мы тебя своими причитаниями. Да уж и время вставать-то. Рассветает.
Дуня молча смотрела на занавеску, ожидая что сейчас из-за неё просунется мордочка Марыськи, взмекнет приветственно и скажет - что все услышанное - часть ее дурного сновидения.
Но минуты шли, и никто не попытался заглянуть к ней. Только слышались из комнаты сопение и вздохи.
Значит, то был не сон. И тот разговор ей тоже не приснился.
Настроение резко спланировало до нуля. Даже изменившийся ноготь не вызвал у Дуни таких бурных эмоций.
Могли ли помощники, к которым она уже успела привязаться, только изображать преданность и доброту, а на самом деле преследовать совсем иные цели? Неужели они так виртуозно притворялись? Но для чего7 Чтобы - что?
В голове царила совершеннейшая неразбериха.
Наверное, следовало сразу потребовать от Марыськи и остальных объяснений. Но Дуня предпочла иное - наскоро набросив одежду, прошла мимо умолкших при ее появлении существ на улицу. Прислонилась к столбику крылечка, подышала глубоко, прогоняя дурноту и остатки сна.
Под ногой ощутилось что-то твердое - скрученный в жгут пучок старой соломы. Дуня подмахнула его со ступенек под дом и сразу позабыла.
Она смотрела на тихо падающий снег и думала - как странно складывается ее судьба.
Могла ли она представить еще недавно, к чему приведет желание узнать правду о мертвячке! Да и о том, что человек может вот так просто начать превращаться в другое существо - если бы ей сказали - не поверила бы! А теперь вот обращается сама...
Как долго это будет длиться? Успеет ли она до того помочь Миньке и разобраться с остальными?
- О чем ты думаешь? Какие еще остальные! - взвыл в голове внутренний голос, но Дуня велела ему заткнуться.
Было холодно. И в душе все тоже подернулось морозом.
Дуня не чувствовала ничего, кроме равнодушной ледяной пустоты.
Лишь крутился испорченной пластинкой один и тот же вопрос - почему? Почему все случилось именно с ней?
Из-за родовой крови? Или - проклятья?
Вспомнилось вдруг, что Марыська обмолвилась как-то о долге! Что пра-пра-пра приходит за долгом!
Видимо, пришла пора его возвращать? И её превращение - это и есть долг?
Снежинки нежно касались лица. И Дуне казалось, что они походят на крохотные белые перья. Невесомые и хрупкие. Они слегка подсвечивались розовым светом от поднимающегося солнца. И это был так красиво и так странно!
Дуня еще ни разу не видела здесь солнца!
Крохотное снежное перышко приземлилось ей на нос и сразу растаяло.
Скоро у нее вырастет похожее. Грубее, конечно. И мрачного черного цвета. И не одно. Наверное. появится и клюв. А еще она сможет летать.
Интересно - сохранится ли при этом разум? Сможет ли она мыслить, как человек? Разговаривать? Действовать?
- Все сможешь, - вздохнуло в спину. - Только назад не превратишься.
Марыська просунулась из двери, но глаз не поднимала.
Стыдилась за свое предательство? За то, что умолчала о главном?
Дуня не стала упрекать козу - решила не тратить нервы понапрасну. Её интересовало сейчас лишь время - сколько у нее остается в запасе дней или часов, чтобы попытаться здесь все исправить? Сделать хоть что-нибудь полезное для попавших в беду людей.
- Ты правда этого хочешь? - Марыська всё же косанула на Дуню. - Хочешь помочь?.. Ну... всем, да?
- Хочу. И помогу, если смогу. - Дуня посмотрела на свои руки. - Попытаюсь, пока еще есть время.
- Хозяюшка, а давай ка чайку? - прошелестел виноватый голос кикиморы. Самой ее рядом не наблюдалось, Звездочка предпочла сделаться невидимой, как и вздыхающий за печкой Поликарп Иваныч. Только Хавроний и мышуха сохраняли невозмутимость и толклись возле Дуни - Хавроний пытался неуклюже поддержать её, бормоча, что в любом облике можно нормально прожить. А мышуха без лишних слов угнездилась у Дуни на плече: засунула лапки в волосы, зашебуршилась, легонечко дёргая за пряди как когда-то раньше - Звездочка.
- Не лезла бы ты к хозяюшке... - Марыська попробовала было ее отогнать, но Дуня не позволила.
- Пускай занимается. Пока у меня вместо перьев еще растут волосы.
- Ты будто не злишься на нас? - с заминкой спросила Марыська.
- А что толку? Хотя я за честность в отношениях. Почему вы скрыли от меня правду?
- Ох, знала бы ты... - опечалилась коза. - Знала бы... Ведь нельзя! Эх... Я, хозяюшка, одно тебе скажу - есть способ остановить твое превращение. Есть способ. Есть.
- И какой же? - Дуня подалась вперёд, и мышуха не удержалась на плече, слетела на стол, недовольно взвизгнув. - Говори скорее, Марыся! Что для этого нужно сделать?
- Да что? Вроде и ничего сложного... А результат получится иным. - коза оглянулась на остальных и после паузы выпалила одним духом. - Если не будешь помогать деревенским, то все останется при тебе. Сохранишь себя в неизменности. По крайней мере - внешне.
- Опять загадки? - нахмурилась Дуня.
- Эх, хозяюшка. - взгляд у козы сделался несчастный. - Ты... ты просто должна отказаться от власти в Замошье. Ну, и повернуть вспять уже сделанное добро.
- В смысле? - Дуня все еще ничего не понимала. От власти она отказалась бы с легкостью. Но что подразумевается под вторым условием?
- То и подразумевается, что все нужно вспять обратить. Насадить Фимке килы заместо убранных. На Панасовну болячку наслать. Если соберешься - подскажу, как это сделать. Прямо со двора и пошлешь. По воздуху. В том сложности нету. - монотонно перечисляла Марыська. - Что шишку Кульке прилепила - то, пожалуй, тебе в плюс посчитается. Вот. Ну, и впредь всякое зло творить. Никому добра не делать.
- Бред! Я не могу... я не хочу так! - возмутилась Дуня. - С чего бы мне вредить людям?
- Хочешь или нет, а придется. Ты ведь уже колдовство испробовала. Теперь назад ходу нету. Только два пути у тебя осталося. Станешь и дальше добро нести - обратишься вороной. А, ежели во зло ударишься - останешься собой.
- Это несправедливо! Ужасно! Кто придумал этот... этот бред?
- Не нами придумано, матушка. Так уж здесь повелось.
- И ты не сказала мне об этом сразу! Почему скрыла? Почему не призналась?
От обиды зажгло в глазах, Дуня отвернулась, подошла к столу, схватила папку с записями ведьмы, поворошила разрозненные листы. Сзади вздыхали помощники, но оправдываться не спешили. Да и какой толк от их пустых оправданий.
Прихватив из сундучка доставшееся в наследство стекло, Дуня навела его на записи и рисунки, начала их разглядывать и читать.
Здесь были рецепты зелий и настоек, подробно описанные целебные свойства растений. Одни выделялись густым подчеркиванием, напротив других значились вопросительные знаки. Среди записок попался Дуне и немногочисленный бестиарий, но она не стала разглядывать причудливых у.р.о.д.ц.е.в и вчитываться в их описание. Пролистнула и места, где речь шла о гадании и ворожбе. И задержалась на информации, в которой ведьма со знанием дела описывала различные способы наведения порчи и гнетухи, обряды, связанные с накидыванием хомута и подбрасыванием сухотницы, с подселением икотки, с созданием заломов и закрутов и прочих наговоров на зло.
Среди этого многочисленного разнообразия попалось Дуне совсем краткое замечание о том, что порча при ч.л.е.н.о.в.р.е.д.и.т.е.л.ь.с.т.в.е может быть устранена, если ведьму или колдуна, сотворившего её, подвергнуть такому же испытанию. Еще можно было попытаться вернуть пострадавшего в прошлое. До того, как ему «был нанесен ущерб». Ну, и попытаться его предотвратить.
Дуня читала и вспоминала страдальца Миньку с утыканной гвоздями головой.
Вот тебе и помогла бедняге! С такими советами это сделать практически невозможно.
Вбить гвоздь в голову Кули она точно не сможет. Хотя бабка, конечно, того вполне заслуживает. Издевается над деревенскими без повода. Еще и внучку пытается к этому приобщить, карга.
Второй вариант выглядел еще более фантастическим и невыполнимым. Машину времени, к сожалению, до сих пор никому изобрести не удалось.
Дуня не заметила, что рассуждает обо всем вслух и вздрогнула, когда к ней сбоку подкатился Хавроний, уставился преданными глазами, зачастил:
- За машинку ту тебе ничего не скажу, а только тётка Агапа знает - как гвоздеву порчу с пострадавшего скинуть. Из Подовражья она, Агапа-то. Что за Гнилушей-рекой. С моей родимой деревеньки.
- Агапа тоже ведьма?
- Вроде того. Но даже сильнее! Обо всем научена! Все можеть!
- Проводишь меня к ней?
- Ох, и рад бы! Да нельзя мне вертаться! Поймают - не выпустят больше!
- Я провожу, хозяюшка. - вмешалась в разговор Марыська. - Но только - зачем тебе это? Разве забыла про обращение? Неужели решила помочь дурню Миньке? Так бы жила себе и жила, приколдовывала по-черному. И оставался собой.
- Разве такое можно забыть? Помню, конечно. Но то будет не жизнь для меня. Да и я буду уже не я. Хоть внешне и не изменюсь. Я не смогу так, пойми, Марыся. Все вы поймите и больше не спрашивайте! - Дуня подхватилась из-за стола, на эмоциях сделала круг по комнатушке и снова присев на табуретку, отчеканила. - Я! Никогда! Не смогу! Сделать кому-то плохо! Просто не смогу и всё! Такая вот дура уродилась! Неосознанно навредить, по незнанию там или случайно - это да, вполне такое допускаю. Но специально извести человека? За этим точно не ко мне! Потому и хочу успеть выполнить обещанное до... до всего... до превращения. Минька с дедом ведь надеются. Я не могу их подвести! - Дуня перевела дух и уточнила уже поспокойнее. - Ты знаешь в Подовражье дорогу, да, Марыся? Проводишь меня туда?
Таращащаяся на нее коза смогла только кивнуть.
- Пойдем тогда сразу. Прямо теперь. Хорошо? Что нужно с собой захватить в дар для Агапы?
- А как же соломенный жених? - прошептала от печки Звездочка. - Ну, как набредет на вас? Не боишься, хозяюшка?
- Он будет рад невесте-вороне? - невесело усмехнулась Дуня.
- Рад - не рад, а удержать тебя попытается!
- Меня не пугает встреча с соломенным чучелом. Раньше бы, возможно, и испугала. Но теперь... Теперь мне все-равно. Самое главное сейчас - помочь всем, кому смогу. В записях ведьмы много полезной информации и рецептов. Думаю, что справлюсь.
Дуня собрала листки в папку, упрятала в сундучок волшебное стекло и перехватила преисполненный надежды взгляд Марыськи.
- Ты правда так решила? Н-не передумаешь? - поинтересовалась коза дрогнувшим, неуверенным голоском.
- Никогда! - Дуня положила руку на сердце, словно готовилась произнести клятву. - Я решила! Я должна помочь! И помогу! Только нужно поторопиться... - глаза предательски защипало, и Дуня упрямо мотнула головой, рассердившись на себя за минутную слабость. - Если не сделаю этого, если хотя бы не попытаюсь - не прощу себе никогда! Поймите это и больше не спрашивайте!
Помощники поняли.
Еще как поняли!
Марыська метнулась к Дуне - прижалась крепко, заголосила. Сверху на них навалились домовой с кикиморой. Спланировала с потолка мышуха. Чердачный ухватил Дуню за руку и что-то говорил, говорил взахлеб. Но растерявшаяся Дуня не пыталась ничего разобрать - вдруг так хорошо, так спокойно сделалось в душе! Она словно бы оттаяла и позабыла о своей печальной участи. Впервые за все время пребывания в Замошье ощутила на миг необъяснимое умиротворение и радость, словно здесь было ее место, её настоящий дом.
Сквозь галдеж Дуня едва расслышала громкий удар, прозвучавший на улице. И следом - прокатившийся по комнате вздох. Скрипнули доски пола, что-то прошелестело на чердаке и весело дзынькнуло в оконное стекло.
- Гляньте, как снег повалил! - охнул Поликарп Иваныч. - Теперь на три месяца заляжеть! Нет бы тебе, хозяюшка, тем днём, когда лето, должностю принять!
- Вот и свершилося! А я что говорила! - Марыська закружила по комнате, отстукивая копытцами веселый ритм. - Заживем теперь! Ты, хозяюшка, только слабину не давай! Подороже оценивай свою работу!
Чердачный с мышухой тоже принялись отплясывать. И следом за ними запрыгал по полу мешочек с запрятанным внутри хлопотуном.
- Ну, вы тут порезвитесь, а я блинков нажарю. - засуетилась Звездочка. - Мука-то у меня еще есть. А за молоко попрошу тебя, хозяюшка. Да маслица к нему бы добавить. И сахарку...
- Какого еще сахарку? - страшным шепотом поинтересовалась ничего не понимающая Дуня. - Объясните сейчас же - по какому поводу пляски?
- Ох, и правда! Что это мы? - Марыська моргнула остальным, и помощники шустро выстроились в ряд, по ее сигналу поклонились Дуне в пояс. Мышуха даже изобразила что-то вроде старинного реверанса и, не удержав равновесие, плюхнулась на пол.
- Приветствуем тебя, новая хозяйка Замошья! - напевно проговорила Звездочка, и остальные подхватили. - Приветствуем! Приветствуем, хозяйка! Вот радость-то! Вот радость!!!
- Вы издеваетесь? Что вообще происходит?
- Назначение твое происходит. Присядь, хозяюшка! Сей же час разъясню. - весело взмекнула Марыська. - Свершилося что и должно было! Место наше тебя выбрало! Замошье! Слыхала удар? То был знак! Всех, всех оповестил! Все уже в курсе! Пусть Кулька теперь свою косынку сжуёт от злости! И поделом!
- Подождите!.. А как же остальные? Аглая? И Кулина внучка? И мое обращение в ворону??
- Забудь о них! - Марыська сияла. - Занята уже должностя! И об обращении забудь!
- Занята! Занята! Забудь! Не думай!!
- Добрая, добрая хозяюшка! Себя не пожалела ради других! - домовой с чердачным умильно щурились на Дуню. - Прошла испытание! Выдержала!
- Испытание?
- Испытание, - Марыська враз посерьезнела и виновато засопела. - Прости меня, хозяюшка. Нельзя ведь было правду сказать. Никак нельзя признаться об том заранее.
- В чем признаться? - Дуне никак не удавалось собрать мысли в кучу. - В том, что я превращаюсь в ворону? Хорошая же будет хозяйка у вашего Замошья!
- Да не превращаешься же! Что ты! Не превращаешься ты!
- КАК? А это, по-вашему - что? - Дуня продемонстрировала всем свой изменившийся мизинец.
- Метка. У каждой ведьмы есть особенный знак. У кого косоглазие. У кого кость вместо ноги. У кого клыки или горб. У тебя вот вороний коготь.
- Но ты же... вы же обсуждали ночью моё обращение! Печалились! Я всё слышала!
- То больше для Кули игра была. Она ведь ходила у дома, подслушивала-подглядывала.
- Я ее во сне видела! Её и Антона, старосту. И муху... Икотку. И соломенного кого-то с ними...
- Вот же! Успела таки пролезть к тебе в сон, карга! Новую гадость устроить замыслила. Там-то коготь и разглядела. И обрадовалася!
- Почему обрадовалась, если никакого превращения быть не должно?
- Думала, что ты откажешься. Что не станешь помогать деревенским-то. Испугаешься за себя. Ну, и освободишь место для внучки. Девка она неплохая, но для ведьмовства неподходящая. И бабкой уже попорченная. Кулька бы за ее спиной стала всеми вертеть и не краснеть.
- Но как же так... Я не понимаю!
- Проверка нужна была. Уж прости, не вини, хозяюшка! Не нами такое заведено.
- Проверка...
- Она. Вызнать, какая ты - настоящая. Как поведешь себя. Что выберешь. Можно ли доверить тебе важное дело. Судьбы людские. Их жизни. Мы-то сразу поняли, что можно! Как только увидели - все поняли. Все! Да только условия для всех одинаковые.
- Но как же... это неправильно... Ты... лукавила, когда говорила про черное колдовство? Вы все! Вы знали правду и скрывали её от меня! Это жестоко!
- Прости! Не могли ведь иначе! Полагалось тебе пройти через то испытание и сделать выбор.
- Правило, правило такое! Чтобы истинную суть будущей Хозяйки определить. - истово подтвердили остальные. - Хозяйка должна ведь о месте печься! О людях, что тут проживают! Не о себе - о других.
- Но я и пеклась! Ведь помогла Фиме! И той старушке... как ее? не помню. И Миньке собиралась помочь.
- Верно. От того метка и проявилася! А с ней и испытание подошло. Не нами ведь заведено. Прежняя хозяйка давным-давно тоже через такое проходила.
- Все, все проходят. Не держи на нас зла, хозяюшка.
- Да я не злюсь... - смягчилась Дуня, глядя на виноватые мордахи своих. - Просто не люблю, когда обманывают или скрывают. Пообещайте больше никогда так не поступать!
- Обещаем! Обещаем! Больше-то нам скрывать нечего! Вот радостя-то! Вот счастье! Наша хозяюшка теперь будет править в Замошье!
- Откройте! Быстрее! Аглае плохо! - крики из-за двери перебили поток радостных восклицаний. Голос Антохи-старосты с отчаяние взывал о помощи. Вслед за ним неслось глумливое икотки:
- Туда ей и дорога, к.о.р.о.в.и.ш.н.е! Не торопися, хозяйка-а-а. Дай ей время испустить дух.