За ночь Владимир прокрутил всю свою жизнь в голове. Он осторожно выбрался из вагона, когда солнце только начинало всходить.
В благодарность за предоставленный ночлег Бобров оставил бомжам пятитысячную купюру и на клочке газеты написал:
«Юра, не пропивайте всё, купите еды».
В здании вокзала было пусто. Мужчина подошёл к кассе:
— Мне один билет до станции Лесной.
Кассирша недовольно покосилась:
— Чего вы мне пятёрку суёте? Чем я сдачу дам?
— Это ваша проблема, — без выражения ответил пассажир.
Кассирша одарила его злобным взглядом, побежала разменивать купюру и вернулась быстро, совсем другим тоном сказав:
— Электричка через пять минут, а стоит она здесь меньше минуты. Опоздаете — назад билет не возьму.
Бобров поплёлся на перрон. Не успел он устроиться в вагоне, как объявили прибытие в Лесное.
Мужчина бодро спрыгнул на перрон полустанка и с интересом оглянулся. Его приятно удивили произошедшие после последнего визита изменения.
Он попытался вспомнить:
— Наверное, я здесь не был лет восемь, а то и десять.
Но память не откликнулась на этот простой вопрос.
Владимир хорошо знал дорогу до дома покойной матери Анны. Сердце бешено колотилось в груди — предвкушая встречу с бывшей женой и сыном.
И вдруг вопрос:
— Сколько сейчас Платону? Двенадцать? Нет, четырнадцать!
— Наверное, вымахал сынок.
Возле знакомого дома с мансардой всё было в цветах и зелени. Владимир с удовлетворением подумал:
— Значит, они здесь. А я переживал, что могли куда-то уехать.
Бобров хотел нажать на звонок, но не успел — из дома вышел мужчина и направился к калитке.
— Вам кого? — спросил хозяин на ходу.
Владимир чуть не заорал от радости:
— Гришка?
Но вовремя вспомнил, при каких обстоятельствах они расстались.
Григорий тоже узнал его:
— Бобров, чего здесь ошиваешься?
Отступать было поздно, и Владимир нагло заявил:
— А я к жене и сыну приехал, соскучился.
Григорий подошёл к калитке, но приглашать гостя во двор не спешил.
— Володя, ты что-то перепутал. Аня уже давно не твоя жена, а сын… я не уверен, что он захочет тебя видеть.
— А это мы сейчас проверим. Позови Платона, — потребовал Бобров.
Григорий тяжело вздохнул:
— Ничего не изменилось: те же замашки и неукротимая гордыня. Хорошо, я позову Платона. Ты пока постой тут, извини, что в дом не зову. Сам понимаешь, гость ты нежеланный.
Григорий направился к дому и вскоре вернулся с парнем, который был на полголовы выше.
— Вот, сынок, твой биологический отец.
Григорий отошёл в сторону, позволяя отцу поговорить с сыном.
Много раз мысленно Владимир представлял себе эту встречу, но сейчас растерялся.
Владимир побоялся смотреть в глаза взрослому сыну. Платон тоже молча разглядывал отца, а потом с усмешкой сказал:
— И зачем явился?
Голос сына был уже вполне сформированным баритоном. Бобров растерялся ещё больше.
— Сынок, так получилось, что я не мог приехать раньше. Моя мама, твоя бабушка Алла, тяжело болела, она жила за границей, и я должен был за ней присматривать.
Платон усмехнулся:
— И это всё?
Бобров удивлённо пожал плечами:
— А что ещё ты хочешь услышать?
— Ты не ответил на главный вопрос: зачем приехал?
Бобров понимал, что шансов немного, но маленькая надежда всё же оставалась.
— Сынок, я знаю, что сильно обидел вас с мамой, но я готов искупить свою вину. От твоей бабушки мне достался бизнес, я богатый человек. Мы можем снова быть вместе, ты получишь хорошее образование за границей.
Владимир говорил с упоением и не заметил, как подошла Анна. В её глазах не было ничего, кроме боли.
— Володя, ты очень поздно вспомнил о нас, я к тебе никогда не вернусь.
Платон подтвердил слова матери:
— У меня тоже нет никакого желания видеть человека, который родного сына променял на раскрашенную тётку. Думаешь, я забыл, как ты нас с мамой выгнал? Нет, такое не забывается. И отцом я тебя никогда не назову, так что свои богатства предлагай кому-нибудь другому.
Боброву не оставалось ничего другого, как развернуться и отправиться обратно на вокзал.
Ближайшая электричка до города по расписанию была только вечером.
Владимиру пришлось ожидать её на улице под пронизывающим ветром, а ближе к обеду начался дождь.
Он сидел под пластиковым навесом и смотрел, как капли дождя собираются в лужи — так же, как ошибки человека сливаются во что-то бесформенное и холодное.
«Мне скоро сорок, а я так ничего существенного и не добился в жизни. Настоящую любовь променял на временное увлечение».
Ему не хотелось вспоминать Марину Бельскую, которая нагло его обманула. Как и обещала, она вышла за него замуж.
Марина родила девочку в срок, но что-то в ребёнке настораживало Боброва. Тайком от жены он сделал генетический тест.
Ответ был ожидаемым — дочка не его.
Марина сначала всё отрицала, кляла медицину последними словами:
— Они тебе за деньги напишут любой результат, какой нужно. Наверное, ты заплатил лаборантам, и они выдали эту чушь.
— У меня никого, кроме тебя, не было, — клялась Марина.
Но Бобров не верил этим словам. Он потребовал, чтобы она убралась из его квартиры. Она ушла, но пригрозила:
— Ты будешь платить и алименты моей дочке, и половину квартиры я у тебя отсужу.
Однако дальше угроз дело не пошло — Марина исчезла из его жизни.
Позже он разыскал мать, которая бросила его в детстве. Алла Ильинична тоже заплатила за своё легкомыслие.
Португалец её бросил, и она осталась жить в чужой стране, боясь вернуться к сыну и мужу.
Потом она тяжело заболела и думала, что умрёт в одиночестве, но от ужасной участи её спас сын.
Владимир простил мать, и она ушла из жизни с чистой душой.
Тем временем Юрий весь день промышлял возле вокзала, на прилегающих улицах.
Стас работал на соседнем участке.
Хотя у нормальных людей бомжи обычно вызывали чувство отвращения, у них, в этой среде, были свои правила и законы.
Главный из них — не заходи на чужую территорию.
Сегодня Юрий чуть-чуть нарушил это правило, но был уверен, что всё обойдётся, и весело напевал, направляясь к месту ночлега:
— Манни, манни, манни у вас в кармане, а скоро будут у меня, ух!
Продолжить пение ему помешали двое таких же, как он, бродяг.
Юрий понял, что дело пахнет керосином, и дал задний ход, но один из конкурентов схватил его за воротник макинтоша:
— Куда бежишь? Или думал, что тебе всё можно?
Юрий захихикал:
— Ребята, что за наезд? Я же не отказываюсь поделиться!
Он стал рыться в карманах, пытаясь выиграть время, но неприятели разгадали его трюк.
— Юрась, мы прожжённые, нас не обманешь, ты и откупишься!
Долговязый оглядел его сверху донизу:
— У тебя кроссы новые, в качестве компенсации за моральный ущерб подойдут!
Юрий был готов расплакаться:
— Это подарок от хорошего человека, я не могу отдать!
Долговязый снова схватил его за воротник и приподнял:
— Значит, придётся нам самим у тебя забрать подарочек. Зато больше не будешь шарить на чужой территории!
Долговязый встряхнул пару раз Юрика — и кроссовки сами свалились с его ног.
Грабители были довольны.
— За пять тысяч можно загнать, совсем новенькие, — сказал первый.
Второй, который не участвовал в грабеже, с надеждой произнёс:
— Погоди продавать, может, мне хороши будут.
Юрию ничего не оставалось, как продолжить путь босиком. Обида подступала к горлу.
— Уроды! Я же могу на них заявление в полицию написать!
От вагона отделилась тёмная тень.
— Юрий, на кого ты ругаешься?
Бедняга даже заплясал от радости:
— Ты вернулся! Вот это сюрприз! А меня только что нагло разули!
Юрий стал эмоционально рассказывать о недавнем происшествии.
Владимир смотрел на него и думал:
— Сколько таких бедолаг шляется по свету, и никому до них дела нет. Возможно, я не буду первым, кто попробует помочь, но попытаться стоит.
Владимир на собственные деньги построил центр реабилитации для людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации.
Он помог Юрию восстановить документы и получить сертификат, разрешающий работать по специальности.
Судьба наградила мужчину: он встретил хорошую женщину, которую увлекла его идея.
Владимир часто вспоминал о сыне и бывшей жене, но больше не тревожил их.
Платон сам нашёл отца после того, как про его доброе дело написали в газете.