В истории Британии есть даты, которые знают все школьники: 1066 — битва при Гастингсе, 1588 — разгром Непобедимой армады, 1940 — Битва за Британию. Но есть одна дата, которая незаслуженно забыта широкой публикой, хотя по масштабу разрушений и уровню национального шока она стоит в одном ряду с мировыми войнами.
7 декабря (26 ноября по старому стилю) 1703 года на Англию обрушился шторм такой силы, что даже привычные ко всему островитяне решили: это Конец Света. Это не фигура речи. Люди реально думали, что Господь устал терпеть грехи нации и решил устроить перезагрузку.
«Великий шторм» (The Great Storm) — так его назвали современники, не мудрствуя лукаво. Это был единственный случай в истории, когда ураган в умеренных широтах достиг силы тропического циклона 2-й категории. Представьте себе «Катрину», которая налетает не на Новый Орлеан, а на Лондон времен королевы Анны, где из защиты — только кирпичные трубы и молитвы.
Прелюдия: барометр падает в бездну
Осень 1703 года выдалась скверной даже по меркам английской погоды. Две недели над островом висели циклоны, поливая землю дождем и расшатывая нервы жителям шквалистым ветром. Но это была лишь разминка.
К концу ноября с Атлантики подошел монстр. Метеорологи того времени (а они уже были, хотя их инструменты напоминали скорее алхимический реквизит) с ужасом смотрели на барометры. Ртутный столб не просто падал — он стремился к нулю. Преподобный Уильям Дерем, увлекавшийся наукой, зафиксировал давление в 973 миллибара, но есть мнение, что в эпицентре оно упало до 950. Для понимания: это уровень давления в центре мощного тайфуна.
Англия в это время была занята важным делом — Войной за испанское наследство. Королевский флот готовился показать французам, кто правит морями. Сотни вымпелов — торговых судов и боевых кораблей — стояли на рейде в Ла-Манше и устье Темзы, ожидая попутного ветра. Они дождались ветра. Но не того, о котором мечтали.
Ночь Апокалипсиса
Стихия разбушевалась в ночь с 26 на 27 ноября. Ветер усилился до ураганных значений. Современные моделирования показывают, что порывы достигали 120 миль в час (почти 200 км/ч).
Чтобы понять масштаб катастрофы, нужно вспомнить архитектуру того времени. Лондон — это лес печных труб. Высокие, кирпичные, часто ветхие трубы торчали над каждой крышей. Когда ударил ветер, этот кирпичный лес начал падать.
Грохот стоял такой, что люди не слышали собственных криков. Трубы проламывали крыши, обрушивали перекрытия и становились ловушкой для спящих жильцов в собственных постелях. Даниель Дефо, наш главный свидетель тех событий, писал: «Никакое перо не опишет этого, никакой язык не выразит, и никакая мысль не постигнет, если только вы не были в эпицентре».
Сам Дефо в ту ночь едва не расстался с жизнью. Он шел по улице, когда рядом рухнула часть дома. Он чудом уцелел и, как истинный репортер (об этом позже), начал фиксировать происходящее.
Королева в подвале
Стихия — великий уравнитель. Ей плевать, кто ты — портовый грузчик или монарх. Королева Анна, правительница одной из самых могущественных держав мира, провела эту ночь так же, как и её подданные — трясясь от страха.
Она находилась в Сент-Джеймсском дворце. Ветер срывал с крыши свинец, сворачивая его в рулоны, как бумагу. Часть дымоходов рухнула. Королеву и её свиту срочно эвакуировали в винный погреб. Представьте себе эту картину: Ее Величество, в ночной сорочке, сидит среди бочек с кларетом, слушая, как над головой разваливается её резиденция.
А вот епископу Бата и Уэлса Ричарду Киддеру повезло меньше. Он и его супруга мирно спали в своем дворце в Уэлсе, когда одна из труб, не выдержав напора ветра, рухнула прямо на их спальню. Оба покинули этот мир мгновенно. Это событие произвело на современников неизгладимое впечатление: если уж Бог не пощадил епископа, то что ждать простым грешникам?
Трагедия на маяке: «Хочу видеть шторм!»
Но самой кинематографичной (и самой глупой) жертвой шторма стал Генри Уинстэнли. Этот человек был эксцентричным инженером и шоуменом своего времени. Он построил первый маяк на скалах Эддистон — опаснейшем рифе недалеко от Плимута.
Маяк Уинстэнли был похож не на инженерное сооружение, а на китайскую пагоду или свадебный торт. Деревянный, с кучей балкончиков, флюгеров, декоративных элементов и открытой верандой, где, по слухам, можно было ловить рыбу. Местные моряки крутили пальцем у виска и говорили, что эта этажерка рухнет при первом же серьезном ветре.
Уинстэнли был оскорблен недоверием. Он был настолько уверен в своем творении, что заявил: «Я желал бы находиться внутри маяка во время величайшего шторма, который только может быть на свете, чтобы увидеть, какой эффект он произведет».
Бойтесь своих желаний. В ноябре 1703 года Уинстэнли приплыл на маяк, чтобы провести ремонт. И тут пришел Великий шторм.
Утром 28 ноября жители Плимута вышли на берег и посмотрели в подзорные трубы на скалы Эддистон. Скалы были пусты. Маяк исчез. Его просто смыло, как песочный замок приливом. Вместе с маяком исчезли Уинстэнли и пять человек его команды. От сооружения остался только кусок железной цепи, вмурованный в камень. Инженер получил свой шторм, но рассказать о впечатлениях уже не смог.
Разгром «деревянных стен» Англии
Если на суше шторм ломал дома и валил деревья (в одном только Нью-Форесте упало 4000 дубов), то на море творилось настоящее светопреставление.
Английский флот, гордость нации, оказался в ловушке. Корабли стояли на якорях в узостях Ла-Манша и в устье Темзы. Ветер был такой силы, что толстенные якорные канаты лопались как нитки. Суда, лишенные управления, превращались в гигантские щепки. Их несло на отмели, на скалы, друг на друга.
В районе Доунс (The Downs), знаменитой якорной стоянки, произошла катастрофа. Линкоры Третьего ранга Stirling Castle, Restoration и Northumberland были выброшены на отмели Гудвин (знаменитые «пожиратели кораблей» — Goodwin Sands).
Экипажи уходили в вечность сотнями. На Stirling Castle из почти 300 человек спаслось 70. На Restoration не уцелел никто из 387 человек. На Northumberland — ушли под воду все 220. Море было ледяным, помощь прийти не могла.
Адмирал Клаудсли Шовелл (человек с именем, которое звучит как звук прибоя) на своем флагмане HMS Association чудом избежал гибели. Его сорвало с якоря и унесло... в Швецию! Да, корабль протащило через все Северное море до самого Гётеборга. Только там они смогли остановиться и перевести дух. (Ирония судьбы: Шовелл переживет этот шторм, чтобы через 4 года погибнуть в другом кораблекрушении у островов Силли из-за навигационной ошибки).
Всего Королевский флот потерял 13 боевых кораблей и около 1500 моряков за одну ночь. Это потери, сопоставимые с крупным морским сражением, только враг не сделал ни единого выстрела. Потери торгового флота исчислялись сотнями судов.
Даниель Дефо: рождение журналистики катастроф
Пока все вокруг молились и подсчитывали убытки, один человек решил сделать из этого книгу. Даниель Дефо, автор «Робинзона Крузо», проявил себя как гениальный документалист.
Он не стал придумывать небылицы. Он поступил современно: дал объявление в газеты с просьбой к гражданам присылать свои свидетельства о шторме. И люди писали. Писали священники, моряки, торговцы. Дефо собрал эти письма, проверил факты (насколько мог), отсеял явный бред и издал книгу «The Storm» («Шторм»).
Это был, пожалуй, первый в истории пример краудсорсинга в журналистике. Книга стала бестселлером. Дефо скрупулезно, с цифрами и фактами, описал, как ветер срывал свинец с церквей, как коров поднимало в воздух и переносило через заборы, как мельницы вращались с такой скоростью, что их деревянные оси загорались от трения.
Именно благодаря Дефо мы знаем детали: 400 разрушенных мельниц, 8000 (по другим данным до 15000) погибших, тысячи разрушенных домов. Он сохранил для истории «голос» этого урагана.
Экономика катастрофы: золотая черепица
Когда ветер стих, лондонцы вылезли из подвалов и увидели небо. В буквальном смысле — через дыры в крышах своих домов. Город стоял раскрытым.
И тут сработал закон спроса и предложения. Цены на черепицу (tiles) взлетели в небеса. Если до шторма тысяча черепиц стоила 21 шиллинг, то после — уже 6 фунтов (120 шиллингов). Рост в 6 раз!
Каменщики и кровельщики мгновенно превратились в элиту общества. Они заламывали любые цены, и люди платили, потому что на носу была зима. Те, кому не хватило денег или черепицы, крыли дома досками, старыми парусами или просто соломой. Лондон еще несколько лет выглядел как лоскутное одеяло.
Урок смирения
Великий шторм 1703 года изменил сознание англичан. До этого природные катаклизмы воспринимались исключительно как «кара Божья». И в этот раз церковь, конечно, заявила, что Господь наказал нацию за грехи (список грехов прилагался: от атеизма до игры в карты). Королева Анна даже объявила национальный день поста и покаяния.
Но книга Дефо и общий настрой эпохи Просвещения начали сдвигать парадигму. Люди стали смотреть на шторм не только как на мистику, но и как на физическое явление, которое можно измерить, описать и, возможно, предсказать.
Этот шторм оставил шрам на теле Англии. Но он также показал, что нация способна выдержать удар чудовищной силы, отряхнуться, перекрыть крыши (пусть и втридорога), построить новые корабли и продолжить править морями.
А Генри Уинстэнли... Что ж, он получил свое место в истории. Как человек, который бросил вызов стихии и проиграл, но сделал это красиво.
Понравилось - поставь лайк и напиши комментарий! Это поможет продвижению статьи!
Также вас могут заинтересовать эти подробные статьи-лонгриды:
Времена меча и топора: военная драма Древней Руси от Калки до Куликова поля
Мормонские войны. Акт первый: американский пророк
Оформив подписку на премиум вы получите доступ ко всем статьям сразу и поддержите мой канал!
Поддержать автора и посодействовать покупке нового компьютера