Переживания человека с диагнозом шизофрения
Меня зовут Дмитрий. Несколько лет назад у меня диагностировали шизофрению. После первого обострения мне назначили галоперидол — сильное лекарство, которое притупляет бурю в голове, но вместе с ней гасит и всё остальное.
С тех пор я пережил несколько курсов лечения, периоды полной тишины, апатии и медленного возвращения к жизни. Болезнь изменила не только сознание, но и тело, привычки, восприятие мира. Каждое простое действие — выпить чай, выйти на улицу, посмотреть на себя в зеркало — стало шагом, который приходится заново учиться делать.
«Тишина после галоперидола»
Воспоминание о медикаментозной тишине — когда вроде бы спокойно, но жить не получается.
Галоперидол вводили медленно, в вену, в процедурной с кафельными стенами. Медсестра говорила: “Дышите глубже”, — и через пару секунд я уже чувствовал, как тело становится чужим. Будто не я лежу, а кто-то вместо меня. Глаза открыты, язык тяжёлый, мысли вязнут. Сначала приходит заторможенность, потом — то самое молчание.
Первый день я почти не двигался. Врачи говорили, что так и должно быть: “Седативный эффект, привыкание, всё пройдёт”. Но оно не проходило. Я лежал на кровати и смотрел в потолок, где краска облезла пятнами, похожими на материки. В голове не было ни тревоги, ни страха, ни мыслей. Только ровный фон, как белый шум в телевизоре.
Раньше я боялся голосов, а теперь боялся их отсутствия. Они хоть как-то наполняли жизнь — пугали, спорили, но оставляли ощущение движения. А теперь даже этого не было. Ни голоса, ни радости, ни злости. Ничего. Как будто вместе с болезнью из меня вытащили всё остальное.
Медицинская справка: что такое галоперидол
Галоперидол — это старый и хорошо изученный антипсихотический препарат. Его применяют, когда у человека возникает острый психоз: сильное возбуждение, агрессия, бредовые идеи или яркие галлюцинации.
Главное действие препарата — блокировка избытка дофамина в тех участках мозга, где именно его «перегруз» вызывает психотические симптомы.
Благодаря этому галоперидол быстро снижает внутреннее напряжение, делает восприятие более собранным и помогает человеку снова ориентироваться в реальности.
Препарат назначается только врачом, потому что действует сильно и может вызывать побочные реакции. Галоперидол не лечит само заболевание, но эффективно стабилизирует состояние и предотвращает опасные проявления психоза, из-за которых человек может навредить себе или окружающим.
Физическое состояние после введения галоперидола
После введения галоперидола человек обычно быстро «сбавляет обороты». Тело становится более напряжённым и тяжёлым, движения — медленнее, мимика менее выразительной. Если до этого было сильное возбуждение, крик, хаотичность, то после введения препарата поведение становится тише и более контролируемым. Иногда появляется сонливость, ощущение скованности или дрожь — поэтому пациент всегда находится под наблюдением медиков.
Как это выглядит в клинике
В клиниках всё проходит довольно стандартно.
Сначала врачи оценивают состояние человека — насколько он возбуждён, есть ли агрессия или галлюцинации. После введения препарата его переводят под присмотр: медперсонал следит за дыханием, реакциями, мышечным тонусом и тем, как быстро уменьшаются психотические симптомы.
Если появляются сильные побочные реакции (скованность, тремор), их корректируют дополнительными средствами. Когда острое состояние проходит, врачи уже решают, какое лечение требуется дальше.
В отделении многие были на тех же препаратах. Мы сидели в столовой, медленно ели вязкую кашу и почти не разговаривали. Стук ложек — единственный звук. Кто-то ронял хлеб, никто не поднимал. Смотрели в одну точку, как мухи в янтаре. Врачи называли это “стабилизацией”.
Я помню одну ночь: проснулся и не понял, где нахожусь. Свет тусклой лампочки, сосед на койке, храп. Попробовал встать — тело не слушается. Пальцы сводит, голова качается. Сел обратно. И вдруг осознал: мне всё равно. Не страшно, не больно, не холодно — просто всё равно.
Когда дозу уменьшили, я стал медленно возвращаться. Сначала — запахи: хлорка, суп, табак. Потом — слова. Потом — эмоции. Первая была злость. Такая, как гром после долгой жары. Я понял, что живой. Что, оказывается, скучал даже по тревоге.
После галоперидола я по-другому стал смотреть на “тишину”. Тогда она казалась спасением, теперь — сигналом, что что-то отняли. Покой без чувств — это не покой, это пауза между вдохом и выдохом. И слишком долго на ней не проживёшь.
Я помню ту тишину.
Не звуки — именно тишину внутри. Когда в голове будто выключили радио, закрыли все окна и убрали мебель. Ничего не скрипит, не звенит, не требует внимания. Покой, которого я ждал неделями, наконец пришёл — и оказался пустотой.
Иногда я всё же вспоминаю ту аптечную тишину — как стекло: прозрачная, холодная, без запаха. Она притягивает, потому что в ней нет боли. Но и жизни в ней нет тоже.
Теперь я стараюсь держать баланс — чтобы не тонуть в шуме, но и не застывать в тишине. Я понял: галоперидол убивает не только страх, но и смысл. А жить хочется именно ради смысла, каким бы хрупким он ни был.
Центры восстановления https://nasrf.ru/