Кем-то из моих уважаемых комментаторов был задан вопрос о донесении, полученном Александром I в Таганроге, где шла речь о тайных обществах, о якобы сделанной приписке царя «И я бы мог!» Что тут можно сказать? Донесение действительно было: ещё до возвращения царя в Таганрог приехал начальник южных военных поселений И.О.Витт с докладом, где, помимо отчёта о состоянии поселений, были и сведения о Южном обществе указывались имена некоторых из них, в том числе П.И.Пестеля. А вот реакция Александра была совсем иной: 10 ноября он отдал приказ арестовать указанных членов тайной организации. Вероятнее всего, думал об этом и раньше: известно, что до своей последней поездки в Крым он вызывал к себе А.А.Аракчеева, но тот не приехал, удручённый убийством своей любовницы Настасьи Минкиной.
Приказ царя стал его последним распоряжением, делом по раскрытию тайной организации и аресту её членов начал заниматься начальник Главного штаба И.И.Дибич, а посланный императором в Петербург курьер с пакетом для брата Николая прибыл в столицу уже после получения известия о смерти Александра. А если точнее, то доложено Николаю Павловичу донесение Дибича было 12 декабря. В нём речь шла уже не только о Южном обществе: значились, в частности, фамилии Рылеева и одного из Бестужевых (без имени). А вот санкт-петербургский военный генерал-губернатор граф М.А.Милорадович, заверив Николая Павловича в том, что примет все необходимые меры для обнаружения заговорщиков, действовавших в столице, вплоть до 14 декабря ничего не сделал.
Удивительный всё-таки человек был этот Милорадович, «всех российских орденов и всех европейских держав кавалер» (надпись на его надгробной плите)! И вот тут, наверное, снова нужно уйти на пять лет назад.
2 апреля 1820 года министр внутренних дел В.П.Кочубей получает письмо В.Н.Каразина (личности весьма неоднозначной, недаром А.Ф.Воейков назвал его «хамелеоном», «марающим» «песнь свободе, деспотизму, брань и лесть властям земным, гимн хвалебный атеизму и акафист всем святым»), где тот пишет, что «в самом лицее Царскосельском государь воспитывает себе и отечеству недоброжелателей», и в пример приводит Пушкина: «Кто сочинители карикатур или эпиграмм, каковые напр. на двуглавого орла, на Стурдзу, в которой высоч. лицо названо весьма непристойно и др. Это лицейские питомцы! Кто знакомится с публикою соблазнительными стихотворениями в летах, где честность и скромность наиболее приличны ... они же». Министр тут же докладывает о письме Александру I, которого больше всего заинтересовывают эпиграммы. И тут же Милорадович, явно по высочайшему повелению, приказывает достать копию оды «Вольность» и «нескольких политических эпиграмм и песен, ходивших под именем Пушкина в городе». А затем – новый царский приказ генерал-губернатору: сделать у Пушкина обыск и арестовать его.
Широко известен рассказ Ф.Н.Глинки, состоявшего при Милорадовиче «по особым поручениям», о встрече с Пушкиным, поведавшим, что его верный слуга не дал «какому-то неизвестному человеку» прочесть сочинения хозяина, и добавившим: «Теперь меня требуют к Милорадовичу! Я знаю его по публике, но не знаю, как и что будет и с чего с ним взяться?.. Вот я и шёл посоветоваться с вами...» И вот тут позвольте уже пересказать поподробнее. Итак, совет Глинки: «Идите прямо к Милорадовичу, не смущаясь и без всякого опасения. Он не поэт, но в душе и рыцарских его выходках у него много романтизма и поэзии: его не понимают! Идите и положитесь безусловно на благородство его души: он не употребит во зло вашей доверенности».
А сейчас предоставим слово Глинке: «Часа через три явился и я к Милорадовичу… Лишь только ступил я на порог кабинета, Милорадович, лежавший на своем зелёном диване, окутанный дорогими шалями, закричал мне навстречу: "Знаешь, душа моя! (это не поговорка) у меня сейчас был Пушкин! Мне ведь ведено взять его и забрать его бумаги, но я счёл более деликатным (это тоже любимое его выражение) пригласить его к себе и уж от самого вытребовать его бумаги.
Вот он и явился, очень спокоен, с светлым лицом, и, когда я спросил о бумагах, он отвечал: «Граф! все мои бумаги сожжены! — у меня ничего не найдёте в квартире, но, если Вам угодно, всё найдётся здесь (указал пальцем на свой лоб). Прикажите подать десть бумаги, я напишу всё, что когда-либо написано мною (разумеется, кроме печатного) с отметкою, что моё и что разошлось под моим именем». Подали бумаги. Пушкин сел и писал, писал... и написал целую тетрадь... вон она (указывая на стол у окна), полюбуйся!.. Завтра я отвезу её государю. А знаешь ли? Пушкин пленил меня своим благородным тоном и манерою (это тоже его словцо) обхождения"».
А после приведёт и ещё рассказ Милорадовича – уже о встрече с царём: «Я вошёл к государю с своим сокровищем, подал ему тетрадь и сказал: "Здесь всё, что разбрелось в публике, но вам, государь! лучше этого не читать!" Государь улыбнулся на мою заботливость. Потом я рассказал подробно, как у нас дело было. Государь слушал внимательно, а наконец спросил: "А что ж ты сделал с автором? "— "Я?.. (сказал Милорадович) Я объявил ему от имени Вашего величества прощение!..." Тут мне показалось (продолжал Милорадович), что государь слегка нахмурился. Помолчав немного, государь с живостью сказал: "Не рано ли?!." Потом, ещё подумав, прибавил: "Ну, коли уж так, то Мы распорядимся иначе: снарядить Пушкина в дорогу, выдать ему прогоны и, с соответствующим чином и с соблюдением возможной благовидности, отправить (его) на службу на Юг"».
Царь отправит Пушкина в Южную ссылку, но вот поведение Милорадовича, думаю, говорит о нём как об очень благородном человеке. Когда спустя немало лет Пушкин будет работать над «Медным всадником», он в примечании к строкам, что «пустились генералы спасать и страхом обуялый и дома тонущий народ», пояснит: «Граф Милорадович и генерал-адъютант Бенкендорф». А из самой поэмы, к сожалению, исключит уже процитированный мной ранее в других статьях эпизод (наверное, слишком комичный для трагического описания), как будет поражён сенатор, увидевший: «в лодке по Морской плывёт военный губернатор», как слуга доложит: «Я вижу-с, в лодке генерал плывёт в ворота, мимо будки»…
**********
В.А.Жуковский в знаменитом стихотворении «Певец во стане русских воинов» писал о нём:
Наш Милорадович, хвала!
Где он промчался с бранью,
Там, мнится, смерть сама прошла
С губительною дланью.
В фильме «Звезда пленительного счастья» Милорадович на Сенатской площади восклицает: «Солдаты! Может быть, меня никто и не видывал и не слыхивал? Кто помнит, кто знает, скажите, солдаты!» И напоминает: «Где бывал я с вами в батальях, в походах»… Он стал генералом в 27 лет, принял участие в пятидесяти двух сражениях (и ни разу не был ранен). А.П.Ермолов как-то сказал ему: «Надобно иметь запасную жизнь, чтобы быть везде с вашим превосходительством». Рассказывали, что во время знаменитого суворовского перехода через Альпы, при Сен-Готарде, когда солдаты остановились перед обледенелым спуском, внизу которого уже стояли французы, Милорадович крикнул: «Ну, посмотрите-ка, как возьмут в плен вашего генерала!» — и с этими словами покатился со спуска. Французы были выбиты с позиций.
«Вождь полков и вождь сердец!» - пелось о Милорадовиче в солдатской песне. Он явно рассчитывал, что одним появлением своим перед восставшими сможет убедить солдат вернуться в казармы…
Почему не принял никаких предварительных мер? Вопрос, конечно, сложный, но думается, не склонен был генерал к каким-либо карательным действиям. Разумеется, в конце ХХ века и здесь появились многочисленные «теории заговоров», в некоторых их коих немалая роль отводится Милорадовичу, но можно ли верить их авторам? Мне кажется, всё это из серии того же бреда, который я не раз уже поминала.
Перед самой смертью он продиктовал свою последнюю волю, где было и такое: «Прошу Государя Императора, если то возможно, отпустить на волю всех моих людей и крестьян».
Мне был задан вопрос, были ли внуки у Милорадовича. Нет, во всяком случае, законных не было. Фильм 2006 года «Граф Монтенегро», где действует прямой потомок графа, - откровенная фантазия. Пользовавшийся огромным успехом у прекрасного пола (говорят, что после гибели Милорадовича в его дворце нашли сундук, полный писем от влюблённых в него женщин), он никогда не был женат, хотя не был ни в коей мере и аскетом: даже на Сенатскую площадь его вызвали из квартиры его фактически гражданской жены балерины Е.А.Телешевой, которая предпочла его А.С.Грибоедову…
********
Снова Кота унесло в сторону. Но уж очень захотелось вспомнить генерала!
Цикл о декабристах здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Навигатор по всему каналу здесь